— Да, но как? Он даже ни разу не заикался о том, что случилось с тобой в плену. По-моему, он пытается все забыть. А теперь, узнав о ребенке, он не сможет этого сделать. И никто не сможет.
— Он придет в ярость, не сомневаюсь. Я надеялась, ты поможешь мне его успокоить.
— Едва ли это возможно. Беременность не пустяк, девочка. Элдон захочет смыть позор кровью.
— Только, пожалуйста, не говори о позоре! — Шторм закрыла руками живот, точно хотела оградить ребенка. — Мой малыш…
Элейн накрыла руку Шторм своей и тихо сказала:
— Я говорю не о ребенке. Он ни в чем не виноват, хоть многие так не считают. Я имею в виду то оскорбление, которое нанесли тебе, невинной пленнице.
— Меня никто не оскорблял, Элейн.
Женщина внимательно посмотрела на Шторм. Потом спросила:
— Ты по своей воле легла в постель к этому человеку?
— Не совсем так. Я просила, чтобы он меня не трогал. Только просила. Но я не могла, его оттолкнуть, потому что хотела этой близости.
— Ты его любишь?
— Да, хоть он меня не любит. Он просто развлекался со мной. Когда приехал отец, я ждала, что Тэвиш меня удержит, но он отпустил меня, не сказав ни слова. Так ты пойдешь со мной к папе?
— Вообще-то это не мое дело, — пробормотала Элейн. Ей очень хотелось помочь девушке, но она не смела сообщить мужу такую новость.
— Глупости! Ты жена отца. Я не прошу, чтобы ты за меня заступалась или принимала чью-то сторону. Я просто хочу, чтобы ты была рядом. Боюсь, что разговор с глазу на глаз может вылиться в страшный скандал.
Элейн представила себе объяснение с Элдоном — тот непременно придет в ярость. То, что Роден человек вспыльчивый, она знала всегда, но лишь переехав жить в Хагалео, поняла, до какой степени. Его дети были такими же. Но даже самые бурные ссоры смягчались любовью, и постепенно она привыкла к жизни в Хагалео, к тому, что здесь не стесняются своих эмоций. Элейн понимала, что Элдон ужасно разозлится, узнав о беременности дочери. Ей совсем не хотелось выслушивать его гневные тирады, но все же она кивнула: ради девушки пришлось согласиться.
Шторм облегченно вздохнула.
— Похоже, ты боишься, Элейн? — улыбнулась девушка.
— Да, немного. Ведь я еще не совсем привыкла… к жизни в Хагалео.
— Такое оскорбление нельзя оставлять безнаказанным! — взревел Элдон и заметался по комнате.
— От того, что прольется чья-то кровь, я не стану опять невинной, а ребенок не исчезнет из моего живота. Ты напрасно прольешь кровь. Может, ты сам погибнешь, или Эндрю, или кто-то еще из тех, кого я люблю.
— Оскорбление положено смывать кровью, — прорычал Элдон.
— Да мне плевать, что положено, а что не положено!
— Черт возьми, девочка, этот человек тебя изнасиловал…
— Соблазнил.
— Какая разница? Он…
— И для того чтобы меня соблазнить, ему не пришлось прилагать особых усилий, — тихо закончила она.
Отец резко развернулся и уставился на дочь:
— Что? Ты хочешь сказать, что сама прыгнула к нему в постель?
— Нет. Но мое сопротивление состояло лишь в том, что я попросила его не делать этого. Я пыталась уйти от неизбежного. Если бы Тэвиш немного подождал, поухаживал за мной, то заполучил бы меня еще легче. Просто он слишком торопился.
— Он был единственным твоим мужчиной? — спросил Элдон.
— Да, папа. Я ношу ребенка Тэвиша Мак-Лагана. Других мужчин у меня не было. За время моего пребывания в Карайдленде ко мне не прикасался никто, кроме Тэвиша.
Вспомнив попытку Шолто ее соблазнить, Шторм решила, что не слишком покривила душой перед отцом.
— О Господи, мне надо было убить этого человека, когда я был там!
— За что? — Шторм покраснела, она поняла, что пора открыться полностью. — За то, что он взял свое? Я не могла ему отказать, папа, и знала это еще до того, как он ко мне прикоснулся. Вот почему я просила Тэвиша не делать этого — не потому, что не хотела его. Напротив — потому что хотела. Неужели, по-твоему, это повод для убийства? Сначала он не трогал меня, дожидаясь выкупа.
— Знаю, — процедил Элдон сквозь зубы. В душе его опять вспыхнула ненависть к бывшей жене. — Ты говоришь искренне, Шторм? Или просто пытаешься предотвратить войну?
— Я говорю совершенно искренне, папа. Но и войны я тоже не хочу. У меня в Карайдленде много друзей. Эти люди не раз мне помогали, и пусть даже я никогда их больше не увижу, мне страшно за них.
— А я их должник. Они спасли тебе жизнь.
По тону Элдона чувствовалось, что его очень тяготит этот долг. Он связывал отцу руки, облегчая задачу Шторм — отговорить его от мести.
— Но и они в долгу перед нами: я спасла жизнь Колину, а еще раньше — его руку. Мне кажется, мы в расчете. По правде говоря, это они наши должники, ведь Хью чуть не погубил их всех.
— Тогда я со спокойной совестью зарублю негодяя, — заявил Элдон, но заметил, как побледнела дочь. — Ты его любишь?
— Да, — тихо сказала Шторм. — Боюсь, что так. Я поступила глупо, влюбившись в него. Он никогда не испытывал ко мне глубоких чувств, я для него была просто развлечением. Однажды он сильно обжегся и с тех пор закрыл свое сердце на замок. Тэвиш был добр ко мне, папа, просто я ждала от него большего. Но за это тоже не убивают.
— Значит, он бросил тебя с ребенком, а я должен оставить его в живых?
— Мы сами позаботимся о малыше, Роден, — вмешалась Элейн, радуясь, что обошлось без скандала. — Надо подумать… Может быть, удастся как-то скрыть его рождение…
— Нет. Даже если эта тайна не раскроется, все равно она обернется против ребенка.
— Папа, у меня есть мысль… — осторожно начала Шторм.
— Мне почему-то кажется, что твоя мысль мне не понравится.
— Я могла бы выйти замуж за Тэвиша Мак-Лагана.
Элдон разразился длинной тирадой, состоявшей из отборных ругательств. Он вновь принялся мерить шагами комнату. Элейн густо покраснела, а Шторм едва заметно улыбнулась. Ее отец никогда не стеснялся в выражениях.
Но Элдон продолжал расхаживать по комнате, и девушка нахмурилась. Такое поведение отца не предвещало ничего хорошего. С каждым шагом он делался все мрачнее, и Шторм понимала, что вряд ли сумеет с ним договориться. Чтобы его единственная дочь вышла замуж за Мак-Лагана? Нет, лорд Элдон не мог допустить даже мысли об этом. И то, что брак будет ненастоящим, вряд ли его смягчит. Если его дочь и первый внук будут носить имя Мак-Лаган, Элдон расценит это как оскорбление. Каждый раз, глядя на дочь или на ее ребенка, лорд будет испытывать боль.
— Папа, выслушай меня… — проговорила Шторм.
— Выслушать тебя? — Элдон уставился на дочь гневным, пылающим взглядом. Ему нужно было на ком-то сорвать свою злость. — Чем больше ты говоришь, тем больше мне хочется убить негодяя, порубить его мечом на кусочки, но ты не желаешь даже слышать об этом.