«Профессор» улыбнулся, как улыбаются взрослые, когда слышат бестактный вопрос ребёнка. Но ответил почти без задержки:
— Не вижу смысла скрывать: семьсот двадцать девять.
— Ого, — сказал Яр.
— Чего ж такое неровное число? — высказался наверху Алька. — Хотя бы до семисот тридцати дотянули…
— Число ровное, — вежливо объяснил «профессор». — Просто у нас другая система, не десятичная.
— Тогда ещё вопрос,- жестковато произнес Яр.- Как прикажете вас именовать? Чин у вас, очевидно, не рядовой. Не хотелось бы использовать прозвища или местоимения.
Гость кивнул:
— Зовите меня Магистр. Это в какой-то степени будет отражать истину.
— Тогда к делу, Магистр, — сказал Яр.
2
Пока они говорили, Чита вынул из кармана мячик. Мячик был синий с белыми полосками. Чита рассеянно играл им: легонько бросал об пол у своих ботинок и ловил на уровне пояса. Удары мячика были негромкие: туп… туп… туп… Особенно слышны они были, когда в разговоре наступала пауза.
— Тогда к делу, Магистр…
Магистр молчал. Собираясь с мыслями, он морщил лоб. Кожа на лбу его была совершенно человечья, не то что на глазированном лице Тота.
Вспомнив про Тота. Яр с усмешкой сказал:
— Надеюсь, вы не собираетесь уговаривать меня вернуться на крейсер…
— Упаси господи! С чего вы взяли?
— Тот уговаривал.
— Тогда были иные обстоятельства… К тому же Тот не отличался гибкостью ума, всего двадцать две единицы. Хотя был исполнителен и точен.
— Был? — сказал Яр.
— Да… Его кончину вы тоже можете отнести к числу ваших побед.
— Что же с ним случилось?
Магистр усмехнулся и шевельнул мохнатыми бровями.
— Бедняге Тоту запала в мозги ваша идея, что каждый человек — это целая галактика. Возможно, для вас это была просто фраза, но он на ней свихнулся. Он не смог опровергнуть эту идею логически, утерял смысл существования и распался… Видите, я от вас ничего не скрываю, Ярослав Игоревич. И от ваших друзей… И я надеюсь на ответную откровенность.
— Гм… — сказал Яр.
— Что «гм»? — спросил Магистр с чисто человечьей досадой.
— Смотря какая откровенность, -объяснил Яр. — Если вы захотите узнать об оружии, которым грохнули Наблюдателя…
— Да упаси господи! Ярослав Игоревич, я же понимаю!.. Да и зачем нам это? Мы не собираемся воевать с вами, это во-первых…
— А во-вторых?
— Ну… не сочтите за дерзость, но вы же, наверно, догадываетесь: в случае крайней необходимости мы сможем перемешать с космической пылью всю Планету. Вместе со всеми, кто на ней находится, и с вашим оружием…
«Тихо, — сказал себе Яр. — Тихо. Только не горячись…»
Он помолчал и сдержанно улыбнулся.
— Вы в чём-то сильны, — сказал он. — А в чём-то очень опрометчивы и наивны. Почему вы решили, что мы дадим вам перемешивать Планету с пылью? Вы же не знаете наших сил и наших возможностей…
«Ну и нахал я, — ахнул он про себя. — Что я могу?»
— Но, Ярослав Игоревич… — снисходительно начал Магистр.
— Что «Ярослав Игоревич»? Ярослав Игоревич уже не тот лопоухий новичок на Планете, каким он был летом. Он больше не уповает на семизарядные пистолеты устаревшей системы «викинг». Он уже кое в чём разобрался. И, кстати, успел кое-что посчитать. Ваши фокусы с нашествиями, извержениями и прочими грандиозными мероприятиями повторяются с периодичностью в двенадцать-тринадцать лет. Чтобы сделать очередную гадость, вам надо сперва подкопить энергии. А чтобы размолоть Планету — тем более. Да и размалывать её — себе дороже. Что будет с вашими базами, с производством гипсовых манекенчиков? Один вокзал на побережье чего стоит! Не так ли, Магистр?
Магистр нерешительно мигал, и смотреть на это было приятно.
«Вот сейчас я его неплохо зацепил, — подумал Яр. — Но всё же нельзя так. Пока нельзя…»
Магистр сказал без особой уверенности:
— Вы же не знаете… У нас есть другие способы.
Яр коротко зевнул. Кажется, это получилось нарочито, но Магистр не заметил. Яр заговорил опять:
— Не будем пугать друг друга. Способы есть и у вас, и у нас. Но, может быть, перейдём к вашему делу?
— Я этого и хочу! — обрадовался Магистр. Потом замялся, оглянулся на Читу. — Простите… Не мог бы мальчик перестать стукать мячиком? Меня это отвлекает.
— Мальчик, не стучи мячиком, — попросил Яр. — Это нервирует гостя.
— Я больш не буду, — сказал Чита голосом, каким обычно говорил провинившийся Алька.
Алька на стремянке неприлично хихикнул. Данка коротко усмехнулась.
— Итак? — проговорил Яр.
Магистр сказал негромко и торжественно:
— У нас к вам, Ярослав Игоревич, очень большая и очень серьёзная просьба. Просьба о помощи.
Сделалось совсем тихо. Даже Данка перестала позванивать бусами.
— Любопытно, — отозвался наконец Яр.
— Ярослав Игоревич, вы не единственный человек, пришедший на Планету из вашего мира. Много лет здесь живёт ваш… одноземлянин. То есть земляк. Так это принято говорить?
— Так, — полушёпотом сказал Яр. И удивился — как беспорядочно и глухо застучало сердце. «Ну и что? — сказал он себе. — Что такого? Почему бы и нет?..» Но от волнения заболел затылок и перехватило горло.
Магистр постучал пальцами по столику и наконец сказал:
— Мы очень хотим, чтобы вы с ним встретились.
«Я тоже! — подумал Яр. — Я очень-очень хочу!.. Но, конечно, не затем, зачем это надо вам…»
— Какая цель? — не то сказал, не то прокашлял он.
— Цель серьёзная. У вашего земляка с давних пор хранится крошечная модель галактики. Она нам очень нужна.
— Ясно, — сказал Яр, хотя почти ничего не было ясно. — Она нужна вам, а ему тоже нужна. И он её вам не даёт. Так? А отобрать не можете…
— Не можем, — согласился Магистр. — По многим причинам… И договориться не можем. Этот человек ненавидит нас гораздо больше, чем вы. Хотя причин у него гораздо меньше, чем у вас.
«Что вы знаете о моей ненависти», — подумал Яр. И вспомнил, как шлёпались о пальто невозмутимого Тота пули из «викинга». И как сыпалась крепость. И как плакала на могиле матери Данка…
— Нужны подробности, — сказал Яр.
— Вот подробности. Глеб Сергеевич Вяткин. Появился на Планете около сорока лет назад. Чем занимался до этого и кем был у вас, мы не знаем. Здесь известен под именами Стрелок и Глеб Дикий. Бывший террорист, нынче малоизвестный писатель. Живёт недалеко от Орехова, в посёлке Холмы на улице Лучников в доме номер одиннадцать на втором этаже. Одинок и по характеру нелюдим…
— Почему? Тоскует по Земле? — спросил Яр.
— Не думаю. Насколько известно, он никогда не делал попыток вернуться…
— А что за модель?
— Он очень дорожит ею, хотя практически она ему ни к чему. Видимо, просто память. По некоторым данным, эту модель сделали дети в городе Старогорске. Ещё там… у вас. Сделали для игры и потом подарили… Глебу Сергеевичу. Подробностей не знаю.
— Дети сделали, а вы не можете, — сказал Яр.
— А мы не можем. Мы многого не можем из того. что могут ваши дети. В этом причина целого ряда наших несчастий. И ваших, к сожалению, тоже.
— Это верно, — глухо сказал Яр.
Магистр очень натурально по-стариковски вздохнул.
— Что за модель и зачем она вам? — спросил Яр.
— Ярослав Игоревич… Я могу быть уверен, что сведения, которые вам сообщу, не будут использованы против нас?
— Не знаю. Вам придётся рискнуть.
— Мы рискнём… Ради прекращения вражды и, может быть, ради будущего союза.
— Судя по всему, вам очень нужна модель, — заметил Яр.
— Очень… Дело в том, что это не просто модель. Это… я не могу подобрать нужного термина. У нас есть понятие, которое можно перевести приблизительно как «зеркальный фактор». Но «зеркальный» — это неточно… Вы не знакомы с теорией близнецов?
— Увы… — произнёс Яр.
— Тогда самый простой пример. Два близнеца всегда удивительно похожи. Не только внешне, но и мыслями и чувствами. Бывают случаи: один обожжёт палец, а у другого тоже вскакивает на пальце волдырь… Модель, о которой мы говорим, и настоящая наша Галактика — такие вот близнецы. Носители зеркального фактора… Я, кажется, крайне бестолково объясняю.
— Ничего, я улавливаю, — вежливо сказал Яр.
— Собственно, это даже не близнецы, а как бы одно целое, хотя галактика по нашим понятиям колоссальна, а модель — это просто искорка. Её в просторечии так и зовут — «искорка». Но дело не в линейных величинах, здесь вступают в силу иные понятия…
— И, воздействуя на «искорку», вы надеетесь изменить что-то в нашей грешной Галактике?
— Вы уловили суть…
— Уловил… Но не уловил, почему я должен становиться вашим сообщником? Помогать тем, кто принёс Планете столько горя! И уверен, что не только этой планете! Не так ли, Магистр?
Магистр опять побарабанил пальцами по шахматному столику.
