– Вы их не остановите? – спросил Кьяло.
– Уже не послушаются. Да и права не имею, если уж на то пошло. А заставлять силой, и прибавлять к обширной коллекции своих грехов ещё и спасение нечисти от доблестной стражи, очень не хочется.
– Дракон не нечисть! – вскинулась мавка.
– Это ты Служителям объясни при случае!
Тёмная крылатая тень тем временем поднялась повыше, чтобы не задело шальным выстрелом, сделала ещё пару кругов над замком, а потом свернула к северо-востоку.
– Куда это они? – недоумённо спросила Рисса.
– Видимо, в столицу. Значит, малышка всё же иногда слушает, что ей советуют.
– Ну, в столицу – так в столицу! – Кьяло бодро вскочил на Глюка. Разом проснувшийся конь от неожиданности прянул в сторону, а потом и вовсе встал на свечку. Однако сбросить берсерка не сумел, и быстро успокоился. А потом повод перехватила мавка.
– Не пущу!
– А кто тебя спрашивать будет? Приказы здесь отдаю я!
– Всё равно не пущу! Свяжу и запру в комнате! Никуда ты без меня не поедешь.
– Поеду!
– Не поедешь!
– Поеду! – На их крики начали оборачиваться, но спорщикам было уже всё равно.
– Не поедешь!
– А чего бы вам обоим не поехать, если уж совсем неймётся? – сощурилась Верба.
– Конь один, – дружно вздохнули оба.
– Тоже мне, нашли проблему. Можете мою Злючку взять.
– Эту? – мавка с подозрением покосилась на огромного зверя, который при ближайшем рассмотрении действительно оказался кобылой.
– Ну да. Как прибудете на место, оставите её в "Тарелке", а там уж Льёни сам разберётся. Заодно и привет передадите.
– Вы что, серьёзно? – Рисса упорно не понимала, как можно вот так, не раздумывая, отдать лошадь. Пусть на время, да и не первому встречному, но всё же…
– Серьёзней некуда. Чую, я здесь надолго застряну, а она свободу любит. Так что забирайте, пока я не передумала, и марш отсюда.
Мавка не заставила себя долго упрашивать, и влезла в седло. Глюк, видя такое дело, понял, что отвертеться от похода уже не удастся, и обречённо двинулся к воротам. Которые сражу же загородили бдительные стражи.
– Без особого разрешения никого из замка выпускать не велено! Учеников особенно.
– А если у нас есть разрешение? – не растерялся Кьяло.
– Так ведь нет же! – парировал пожилой стражник.
– Рис, покажи им.
– А без этого никак? – Мавка угрюмо посмотрела на товарища. – А то, может, здесь останемся?
– Рис, я приказываю!
– Слушаюсь, ваше высочество, – вздохнула блондинка. И запела.
Это была песня без слов. Но все, кто её слышал, вдруг поняли, что это самое совершенное, что только может быть в жизни. Музыка лилась из ниоткуда, очаровывала, затмевала сознание, заставляла беспрекословно повиноваться. И стражники повиновались.
Спустя всего несколько секунд ворота были открыты, а граница замка преодолена.
– Вот обязательно было про высочество говорить? – буркнул Кьяло, как только они выехали на дорогу.
– Так всё равно же забудут, – беспечно отмахнулась мавка. – И про наш отъезд забудут, и про разговор, если слышали.
– А Верба?
– Верба не забудет, я на неё маячков не ставила. Но это не проблема. Она, мне кажется, и так всё знает. Я другого не пойму: вот ты бы свою лошадь мне отдал?
– Никогда в жизни. Жалко было бы бедную животинку. Разве что она изначально глухая была бы, потому что любую другую ты насмерть заболтаешь!
– Ах так? – нахмурилась Рисса. – Хочешь, чтоб я молчала? Хорошо, буду молчать! Долго и упорно, до самого Тангара.
– Не выдержишь! – хмыкнул парень.
– Выдержу!
– На что спорим, что не выдержишь?
Но мавка не ответила. Она уже начала молчать.
Глава 13. Старые знакомые
Следующие три дня я проторчала дома.
А всё потому, что врач, которого Муллен пригласил, чтоб меня осмотреть, бодро наплёл Хозяину что-то о сотрясении мозга, сломанных рёбрах и опасности внутреннего кровотечения. Врал, конечно. С самого начала было понятно, что чем больше болезней он перечислит, тем плотнее будет набит кошелёк, который ему достанется. Поэтому щедрый на диагнозы доктор ушёл домой счастливый и богатый, прописав мне постельный режим и кучу всякой лекарственной гадости.
Гадость питьевую я без зазрения совести вылила в окно, гадостью мазеобразной запустила в кого-то из слуг, ворох бинтов зашвырнула в угол за ненадобностью… А потом пришёл хмурый Хозяин, и пригрозил привязать меня к кровати, если я сейчас же не угомонюсь.
Пришлось пообещать вести себя прилично.
Честно говоря, это было не так уж и сложно. У меня не было совершенно никого желания носиться по дому или, тем паче, выходить на улицу. Даже разговаривать ни с кем не хотелось. И, что самое странное, все это понимали. Поэтому желающие меня навестить появлялись обычно ночью и на цыпочках. Предполагалось, что я в это время сплю и ничего вокруг не замечаю. Не учли непрошеные гости одного – спать мне тоже не больно-то хотелось. Стоило поудобнее устроить голову на подушке и расслабиться, как перед глазами начинали появляться красочные образы. То разгромленный Таин, то пышущий огнём дракон, то какие-то нереальные эльфы с накладными ушами, то Флай с пробитой головой. Чаще всего, конечно, Флай.
Чувства, которые я испытывала при каждом таком "явлении", назвать добрыми невозможно было при всём желании. Был там и стыд, и жалость, и страх, и какая-то неясная, почти физическая, боль. И, что самое страшное, до меня наконец-то начало доходить, что это навсегда. Совсем навсегда. Никакой смутной надежды, никакой слепой веры в чудо. И не увижу я его больше нигде, разве что в этих кошмарах на границе сна и яви.
Муллен меня даже на похороны не пустил. Официально – из-за проблем со здоровьем, а на самом деле – кто его знает. Может, боялся, что взбешённые родственники на клочки порвут. Я бы на их месте так и сделала.
Нермор меня, правда, рвать не собирался. Даже зашёл проведать. Как и все – ночью, и стараясь особо не шуметь. Постоял над кроватью, посопел, выдавил из себя: "Бедная девочка", – и понуро удалился. Я всё это время благоразумно "проспала".
Пару раз забегала Тьяра. Встала в дверях, полюбовалась на мой точёный профиль в лунном свете, и сбежала, пока её не засекли за столь недостойным занятием.
Сквозь стенку заглянул призрак Алленовской няни. Прозрачная старушка сначала повздыхала над моими синяками, потом почуяла, что я не сплю, обозвала симулянткой и испарилась.
Как минимум по одному разу отметились все слуги. Наверное за неимением телевизора лицезрение побитой меня доставляло им непонятное эстетическое удовольствие. Подробностей о произошедшем они, естественно, не знали, но слухи по городу уже пошли, причём весьма разнообразные. Самая бредовая версия гласила, что Флая, пардон, залюбила до смерти всем известная госпожа Соланж Оре (так, оказывается, звали зеленоволосую никсу), а я попыталась его отбить, за что и пострадала. А в самом популярном варианте значилось, что Нермор-младший пытался меня изнасиловать, а я активно сопротивлялась… и досопротивлялась!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
