Заповеди блаженства
И Он, возведши очи Свои на учеников Своих и отверзши уста Свои, учил их, говоря: Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю. Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся. Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. Блаженнымиротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими. Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас.
Христос говорит о Царстве Небесном. Он зовет туда, зовет к Себе всех. И мы должны идти к Нему, должны пройти то расстояние, какое отделяет нас от Него.
Представьте себе, для наглядности, что нас отделяет от Христа довольно крутая лестница в девять ступеней; вверху стоит Он, а мы – внизу. Стоим мы у подножья этой лестницы и не двигаемся вперед, не решаемся занести ногу на первую ступень ее. Стоим мы внизу, смотрим на Христа, протягивающего нам руки Свои, слышим, как Он говорит нам: Придите ко Мне (Мф 11:28)… Покайтесь (Мф 4:17), – и все топчемся на своем месте, все живем по-старому.
«Покайтесь, – говорит Христос, – сознайте свои грехи, признайте себя грешниками, осудите себя и дайте слово больше не грешить! Это первый шаг к спасению; это – первая ступень лестницы, отделяющей вас от Меня!»
Что же мешает нам осознать свои грехи, признать себя грешниками? – Наша гордость, как следствие безумного себялюбия.
Мы знаем, что любить самого себя не грех. В одной из основных заповедей Божиих, данных первым людям, сказано: люби ближнего твоего, как самого себя (Лев 19:18); и эту заповедь подтвердил Христос (Мф 22:39; Мк 12:31; Лк 10:27–28). Следовательно, любить себя не грешно. Но себялюбие не должно быть безумным; оно не должно доводить до самообожания, до преклонения перед собой, как перед кумиром. И только тогда оно не мешает видеть свои прегрешения. В большинстве же случаев мы, люди грешные, любим себя больше, чем ближних, больше даже, чем Бога. И такое себялюбие ослепляет нас и помрачает наш рассудок; и мы проявляем тогда все признаки дальнозоркости: отдаленные предметы мы видим прекрасно, в чужой душе замечаем самые малейшие недостатки, ни одной соринки в чужом глазе не пропустим, а вблизи, на себе, ничего не замечаем; не видим той нравственной грязи, которой сами облеплены с головы до ног; не сознаем даже самых тяжких грехов своих. Мало того, что мы не замечаем за собой ничего дурного, но все, что мы осуждаем у других, в себе кажется хорошим. Ведь любить больше всего на свете можно только существо наилучшее, совершеннейшее; и если я люблю себя больше всех, то ясно, что я признаю себя этим наилучшим, совершеннейшим существом; я ставлю всех близких мне значительно ниже себя; я унижаю их в своих глазах, а себя возвеличиваю; я превозношу себя выше всех, горжусь своими мнимыми, воображаемыми достоинствами, и, конечно, совсем не замечаю своих недостатков, пороков, грехов.
А чем я могу гордиться на самом деле? Ведь я должен в жизни своей подражать Христу, жить так, как Он жил, стремиться к доступному мне совершенству. Вот смысл моей жизни! И если я пойму это, если я попробую сравнить себя со Христом и узнать, так ли я живу, как должен жить, то вынужден буду сознать свое нравственное ничтожество в сравнении с данным мне для подражания Образцом человеческого совершенства.
Итак, посмотрим на себя! Заглянем в глубину души своей, в которой таится много неведомого для других! Вспомним свое прошлое! Вспоминая, будем взвешивать каждый поступок свой, какой придет на память, и будем спрашивать себя: так ли поступил бы Христос, как поступили мы? Почаще будем вспоминать свою прошлую жизнь, почаще сравнивать себя со Христом! И если мы не глухи к божественному голосу совести, внедренному в нас, то мы придем в ужас, когда увидим, как далеки мы от Христа, какая громадная разница между нами и тем, чем мы должны быть, чем мы можем быть. И уподобимся мы тогда человеку, впервые посмотревшему в микроскоп на ту воду, которую он считал чистой, как кристалл: как понятие о чистоте воды мгновенно исчезает при виде бесчисленного множества микроорганизмов, кишащих в воде, так и мы, считавшие свою душу чистой, как кристалл, содрогнемся от нравственной грязи, облепившей ее. И когда мы дойдем до такого сознания, то куда денется наша гордость? Мы поймем тогда, что гордиться-то нам нечем; и признаем мы, что казавшееся нам величие наше подобно миражу в пустыне: издали воображению путника рисуются чудные картины, а подъедет ближе – нет ничего. И тогда гордость оставит нас и уступит свое место в сердце нашем смирению. И только при этом условии у нас явится желание исправиться, отстать от своих грехов. Пока я был горд, пока я думал только о своем величии, о своих мнимых достоинствах и воображаемом превосходстве перед другими людьми, пока я, подобно фарисею притчи Господней, считал себя не таким, как прочие люди (Лк 8:11), – я и не замечал своих недостатков, грехов, а через это у меня и не могло быть желания исправиться, стать лучшим человеком.
Итак, первый шаг при начале самоисправления, это – сознание своего ничтожества в сравнении со Христом, служащим для нас Образцом возможного для нас совершенства; сознание своей бедности теми свойствами души и теми добрыми делами, какие приближают нас ко Христу; словом, сознание своей духовной, нравственной нищеты. И Господь начал Свою Нагорную проповедь с указания на этот первый шаг в деле самоисправления. Блаженны нищие духом, сказал Он, ибо их есть Царство Небесное (Мф 5:3).
Блаженны нищие духом. Это изречение Господне понимается некоторыми буквально и потому толкуется совершенно превратно. Вместо того чтобы сознание своей духовной нищеты считать средством к достижению цели, то есть блаженства в Царстве Небесном, они самую нищету духом считают самостоятельной целью, истинным блаженством. По их мнению, истинное блаженство и заключается в духовной нищете, в отсутствии духовных сил или в бедности этими силами; и таких бессильных, бездарных людей они называют блаженными. Но они ошибаются. Не о такой нищете говорил Господь. Он не говорил, что блаженство – в нищете духом; Он говорил, что блаженство – в Царстве Небесном, что блаженны будут там только те, которые начинают свое перевоспитание с сознания своего ничтожества в сравнении с тем, чем человек должен быть. Нищета духом противополагается гордости, ложной уверенности человека в его воображаемом превосходстве над другими людьми; нищета духом – это смирение, не исключающее необходимости силы духа.
Другие же говорят: «Не могут быть блаженны нищие духом; блаженны только сильные духом!» Но и они заблуждаются. Чтобы из гордого человека стать нищим духом, то есть смиренным, сознающим свою нравственную нищету, сознающим себя хуже многих, нужна большая сила духа, большое напряжение воли; без этой силы не смиришь себя, не сломишь свою гордость. Следовательно, понятия о нищете духом и о силе духа не только не противоречат друг другу, но, напротив, восполняют одно другое: не обладая силой духа, нельзя стать нищим духом; и сила нужна большая. Гордому человеку, привыкшему считать себя выше всех, не таким, как прочие люди, тяжело сознать, что он хуже очень многих, а может быть и хуже всех. Если тяжело разочарование в друге, то каково же развенчать самого себя, свалить себя с той скалы, на которую был вознесен своей гордостью, повергнуть кумир свой в прах! Такое разочарование в самом себе причиняет на первых порах невыразимые душевные муки; приходится много выстрадать и победить множество искушений. Сколько соблазнительных мыслей вторгается в душу, сколько стремлений к самооправданию, к обелению всех своих грязных дел! Чтобы выдержать все эти искушения и победить их, нужна большая сила духа.
Осознаем же свое ничтожество в сравнении со Христом-Человеком, Образцом доступного нам совершенства! Стряхнем с себя гордость, навеянную безумным себялюбием! Повергнем кумир свой в прах, и смело, с Божией помощью, станем на первую ступень! Станем твердой ногой, чтобы не оступиться и не упасть вниз! Станем, и будем идти вперед, не спуская глаз со стоящего вверху Христа, ожидающего нас с распростертыми объятиями! Пойдем же к Нему! Он ждет нас и примет не как грозный судья, а как любящий отец встречает своего блудного сына!
Когда мы сознаем свою нравственную нищету и, силой своего духа (конечно, при помощи Божией), победим все искушения, все соблазны к самооправданию, то нам станет стыдно, что раньше не сознавали своей греховности и так много нагрешили. И станет нам жаль, что так беспутно жили; и захочется вернуть прошлое и начать жить сначала. Но так как вернуть прошлое нельзя, то мы станем оплакивать свои грехи, раскаиваться в них и горевать, что нельзя сделать так, чтобы их не было. И в таком горе мы услышим, как Господь, стоя на верху лестницы, обращается к нам со словом утешения и говорит: «Плачь! Плачь о грехах своих, но не унывай! Оплакивая свои грехи, ты уже начинаешь чувствовать отвращение к ним, ты уже даешь себе слово больше не грешить; и если ты будешь верен своему слову, если ты действительно будешь воздерживаться от грехов, то ты утешишься в теперешнем горе: перестав грешить, ты удостоишься блаженства вечной жизни, несмотря на то, что в прежней жизни твоей за тобой числится множество грехов; ты утешишься там за то, что оплакивал свои грехи здесь: блаженны (будут) плачущие (здесь), ибо они утешатся (там) (Мф 5:4)».
