– Чёрт с ними, с этими жестянками. Поищем транспорты. Лево руля, малый вперёд!
«У-230» медленно развернулась, чтобы не выдать своего присутствия. Из-за тонувшего судна показалось маленькое совершенно круглое пятнышко красного цвета. Оно быстро выросло в раскалённый красный шар. Мы поняли, что за нами следил эсминец, который сейчас охотился за лодкой, используя приборы ночного видения. Немедленно были переключены на полную мощность двигатели, и лодка рванулась вперёд. Эскорт пустился в погоню, бросаясь со всего размаха на громады волн. Хотя охотник отчаянно кренился и подпрыгивал на волнах, он настойчиво сокращал разделявшее его с нами расстояние. У Зигмана, однако, было небольшое преимущество в выборе курса. Он повёл лодку зигзагами, сквозь обрушивавшиеся на неё водяные валы. Время от времени капитан спрашивал, перекрывая голосом грохот шторма:
– Что там с эскортом, старпом?
– Идёт с прежней скоростью! – кричал я в ответ через плечо, не желая признаться себе в том, что лишился возможности выстрелить по охотнику торпедой-убийцей.
Эскорт приближался и уже приобрёл ясные очертания боевого корабля. Однако сила ветра возрастала, увеличивая волнение моря. Могучие громады волн били по эсминцу сильнее, чем по нам, замедляя его ход. Через 90 минут отчаянного маневрирования во тьме среди обезумевшего океана охотник пропал из виду.
04.45. За два часа до рассвета мы обнаружили за кормой новую тень. Быстро проследовали курсом на север и почти столкнулись с конвоем. Тени двигались прямо по курсу – три… пять… десять. Я огляделся и определил свои цели даже без бинокля. Затем всё происходило очень быстро. Подготовил торпедные аппараты к стрельбе, поймал в сетку прицела транспорт «Либерти», дёрнул за рычаг. Направил ПУС на другую тень, снова дёрнул за рычаг.
Это всё, что я смог сделать. Из-за транспорта выскочил сторожевик и помчался на нас. «У-230» ушла в сторону и двинулась по волнам единственным спасительным курсом. Мы почти закончили движение по дуге, когда в ночи взметнулся огненный столб. Взрывная волна и грохот взрыва обрушились на нас одновременно. Небо окрасилось в красный цвет. Вторая торпеда прошла мимо.
Началась новая гонка. Эсминец преследовал нас за кормой в отчаянной попытке протаранить лодку, если не удастся её уничтожить другими средствами. Я пожалел о том, что слишком рано израсходовал свою самонаводящуюся торпеду. Во второй раз за ночь мы прибегали к манёврам, чтобы уйти от опасности. И сумели сделать это после часовой смертельно опасной гонки. Зигман бесстрашно повёл лодку в новое сражение. Я приказал перезарядить торпедные аппараты. Битва не закончилась, но, когда восточная часть горизонта посветлела, а рассвет разъединил море и облака, мы поняли, что находимся в одиночестве.
В ранние утренние часы боевая операция приобрела драматический поворот. Наши ночные успехи встревожили англичан. Как и следовало ожидать, они направили для охоты за нами всё, что могло летать, – от одномоторных самолётов до дальних бомбардировщиков. Нас ожидала массированная атака с воздуха.
08.25. Я заметил, как из облака метнулся четырехмоторный самолёт, и объявил тревогу. Лодка клюнула носом и устремилась в глубину океана. Через несколько тревожных минут четыре мощных взрыва потрясли «У-230» и напомнили нам, что в боевом азарте мы забыли включить «буг». Переждав атаку самолёта и произведя через 40 минут всплытие, мы снова погнались за ускользнувшими целями, внимательно отслеживая небо и горизонт.
09.15. Перехвачена радиограмма: «Атакованы эсминцем. 57 С.Ш., 24 З.Д. Тонем. «У-844». Нашим друзьям, попавшим в беду, среди шторма помочь было нельзя. Но, сообщив координаты места трагедии, «У-844» дала нам наводку на конвой.
09.23. Срочное погружение в связи с приближением «либерейтора». Прочный корпус, откликаясь на работу в форсированном режиме вертикального и горизонтальных рулей, быстро ушёл под воду. Четыре боезаряда разорвались по левому борту.
09.45. Всплыли. Небо пустынно.
19.20. Тревога в связи с появлением «либерейтора». Четыре дьявольских взрыва последовали за нашим погружением в глубину моря.
10.50. Мы снова всплыли и продолжили поиск конвоя.
11.12. Перехвачен ещё один сигнал бедствия от наших лодок: «Атакованы самолётом. Тонем. «У-964». Моё сочувствие экипажу гибнувшей лодки сменилось тревогой в связи с появлением на экране радара самолёта. Мы нырнули под воду на глубину, где нас не могли достать взрывы глубинных бомб, затем снова всплыли и опять бросились в погоню за конвоем. Эти сцены повторялись снова и снова. За тревогами неумолимо следовали взрывы глубинных бомб, сотрясавших лодку. В конце полудня поступила новая радиограмма бедствия: «Самолёт. Бомбы. Тонем. «У-470».
Когда над зоной сражения опустилась ночь, мы подсчитали, что четыре потопленных прошлой ночью транспорта противника стоили нам трёх наших подлодок. Это был ближний бой – око за око, зуб за зуб. Злая ирония состояла в том, что англичане потопили лодки, не нанёсшие им вреда. Мы же, отличившиеся в сражении, продолжили охоту за конвоем, когда шторм заставил самолёты удалиться. Почти через три часа после полуночи мы перехватили новый сигнал бедствия от одной из подлодок, атаковавших фланги конвоя: «Атакованы эсминцем. Тонем. «У-631». Кошмарная ночь закончилась потерями четырёх транспортов англичан и четырёх наших подлодок.
17 октября на рассвете союзники возобновили свои яростные атаки с воздуха на охотников за конвоем. Сражение продолжалось от зари до сумерек исключительно в пользу англичан. Мы всплывали и двигались вперёд в отчаянной попытке пройти несколько миль. Однако нас снова и снова атаковали с воздуха, загоняли в спасительную глубину. В конце второго дня гонки ещё две наших подлодки были потоплены бомбардировщиками с воздуха. «У-540» и «У-841» сообщили, что были атакованы самолётами, и ушли на дно. Охота прекратилась, но мы понесли большие потери. Из всей стаи удалось спастись только нашей лодке. Таков был общий баланс жизни и смерти осенью 1943 года: только одна из семи возвращалась на базу.
Поскольку мы потеряли конвой, пока уходили от атак с воздуха, штаб приказал нам следовать в сетку квадрата ВД-62 и ожидать дальнейших указаний. Пока мы двигались в заданный район, погода значительно улучшилась. Лодка продвигалась крайне осторожно, надолго погружаясь под воду, как только появлялся дневной свет, и всплывая в полной темноте. Ранним утром 22 октября мы прибыли в заданный район. За сутки температура воздуха поднялась до 20 градусов тепла по Цельсию, ночь наступила необычайно спокойная. Тишина была обманчивой, но не для нас. Мы научились чувствовать опасность, как матёрый медведь, неоднократно раненный охотничьими пулями. И знали, что секунда беспечности оборачивается смертью, что опасности и противник подстерегают нас повсюду.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
