Дальше долго и детально рассказывается — какое замечательное оружие куют Ахиллесу боги. Что именно на нем нарисовали, как его сделали и т. п.
«И когда все доспехи сковал олимпийский художник, взяв, пред Пелидовой матерью он положил их на землю. И, как ястреб, она с серебряного снегом Олимпа бросилась, мча от Гефеста блестящие сыну доспехи» [180:0], с. 451.
Фетида приносит доспех Ахиллесу и говорит ему:
«Встань и прими, Пелейон, от Гефеста доспех велелепный, дивный, какой никогда не сиял вкруг рамен человека» [180:0], с. 451.
Таким образом, в Илиаде подробно и восторженно описывается доспех, подаренный Ахиллесу. Как мы теперь понимаем, речь идет о том же самом событии, что и в русских летописях, о доспехах, подаренных князю Святославу.
Сохранилось много старинных изображений, посвященных оружию Ахилла. Приведем некоторые из них. На рис. 2.68 представлен Гефест, показывающий Фетиде щит, изготовленный для Ахилла. На рис. 2.69 мы видим Фетиду, держащую в руках оружие Ахилла. На рис. 2.70 показан Ахилл, принимающий оружие, выкованное Гефестом-Вулканом.
Рис. 2.68. Мастерская Гефеста. Гефест показывает Фетиде щит, изготовленный для Ахилла. Фреска из Помпеи. Якобы 70 год н. э. Неаполь, Национальный музей. Взято из [533], т. 2, с. 21
Рис. 2.69. Фетида, мать Ахилла, держащая в руках его оружие. Взято из [524:1], с. 615, илл. 682
Рис. 2.70. Ахилл принимает оружие, изготовленное для него Гефестом. Взято из [524:1], с. 617, илл. 685
18. Попытка «античных» троянцев сжечь корабли греков и попытка византийцев спалить флот латинян
В Илиаде Гомера много места отведено попыткам троянцев сжечь флот греков. Именно такова, по мнению Гомера, была цель Гектора.
«Тою порою трояне, как львы, пожиратели крови, бурно к судам устремлялись и Зевса судьбы совершали: он непрестанно их мужество высил, а воев ахейских дух поражал и победы лишал их, троян поощряя; Гектору сердце его даровать Приамиду желало грозную славу, да он на суда пожирающий пламень бурный повергнет, и так роковое Фетиды моленье все совершится; единого ждал промыслитель Кронион: первого судна горящего зарево с неба увидеть» [180:0], с. 360.
Гектор с троянцами бросается на корабли ахейцев, пытаясь их сжечь. «Ныне сожжем корабли и побьем героев ахейских» — говорит предводитель троянцев Гектор [180], с. 364. И действительно, троянцам удается поджечь один из кораблей греков. Но когда Ахилл увидел горящий корабль, он повелел своим мирмидонцам вступить в бой, и те оттеснили троянцев от кораблей. «Троянцы немедленно бросили шумный огнь на корабль: с быстротой разлилося свирепое пламя. Так запылала корма корабля. Ахиллес это увидел, в гневе по бедрам ударил себя и вскричал…» [180:0], с. 370–371.
Обратимся теперь к книге «Завоевание Константинополя» Жоффруа де Виллардуэна. В ней есть особая глава, так и называющаяся: «Попытка византийцев спалить флот латинян» [136], с. 55–56. Перед тем, как процитировать Виллардуэна, отметим, что он, как и другие средневековые летописцы, именует византийцев ГРЕКАМИ. Виллардуэн пишет: «И тогда греки придумали некую великую уловку: они взяли 17 больших кораблей и наполнили все их большими деревянными плахами и всякими горючими вещами… И вот однажды в полночь они подбросили огонь в эти корабли и поставили их паруса по ветру, дав пламени разгореться весьма высоко, так что казалось, будто вся земля пылает. И вот эти корабли подплыли к флоту пилигримов (то есть крестоносцев — Авт.), и в лагере поднялся крик; и пилигримы повсюду схватились за оружие…
И ясно свидетельствует Жоффруа, маршал Шампании, который составил это произведение, что еще никогда люди не пособляли себе на море лучше, чем это делали венецианцы; ибо они кинулись на галеры и в лодки… они подцепляли суда крючьями и силой утаскивали их прямо на глазах своих врагов из гавани… А греки столпились на берегу столько, что не было им ни края, ни меры… И они всходили на лодки и в шлюпки и стреляли в наших, КОТОРЫЕ СРАЖАЛИСЬ С ОГНЕМ, и там были раненые. Рыцари в лагере, как только услышали крик, все вооружились; и боевые отряды выступили в поле… и они боялись, как бы греки не напали на них с равнины. Этим тяготам и этим волнениям они подвергались до наступления утра. Однако с помощью Божьей наши не понесли никаких потерь, КРОМЕ ОДНОГО ПИЗАНСКОГО КОРАБЛЯ… ОН СГОРЕЛ В ОГНЕ» [136], с. 35–36.
По-видимому, красочные рассказы крестоносцев-участников и легли в основу гомеровского повествования о попытках Гектора сжечь ахейские корабли под Троей. Отметим, что Гомер и Виллардуэн единогласно утверждают, что грекам сжечь удалось ТОЛЬКО ОДИН КОРАБЛЬ.
19. Сброшенный с башни последний Царь-градский император предыдущей династии и сброшенный со стены последний наследник троянского царя Приама
Виллардуэн говорит: «Тьери Лооский… схватил его (императора Мурчуфла — Авт.) и привез его к императору Бодуэну в Константинополь. И император Бодуэн… держал СОВЕТ СО СВОИМИ ЛЮДЬМИ… Совет согласился вот с чем: была в Константинополе колонна, почти посреди города, одна из самых высоких… и решили возвести его (Мурчуфла — Авт.) туда и заставить спрыгнуть вниз на виду у всего народа… Таким образом, император Мурчуфль был подведен к колонне; и был возведен наверх, и весь город сбежался поглядеть на чудо. Тогда его столкнули вниз, и он упал с такой высоты, что когда коснулся земли, то весь разбился вдребезги» [136], с. 77.
Далее Виллардуэн сообщает о ПРЕДСКАЗАНИИ, связанном с этим убийством. «А теперь послушайте о великом чуде: на этой колонне, откуда он упал вниз, были изображения всякого рода… и среди этих изображений было одно, выложенное в виде фигуры императора, который как будто падал вниз. Ибо давно было ПРЕДВЕЩЕНО, что в Константинополе будет император, который ДОЛЖЕН БЫТЬ сброшен на землю с этой колонны; и вот так исполнилось это совпадение и это ПРОРОЧЕСТВО» [136], с. 78.
Обратимся теперь к «античным» источникам о Троянской войне. «После устроенного побоища… СОВЕТ ВОЖДЕЙ какое-то время решал, что сделать с грудным сыном Гектора по имени Астианакс, которого еще называли Скамандрием, но потом встал Одиссей и предложил истребить род Приама. Окончательно судьба ребенка была решена, когда Калхас ПРЕДСКАЗАЛ, что если ребенка оставить в живых, то он со временем отомстит за своих родителей и за город. Все греческие цари пытались уклониться от совершения детоубийства, тогда Одиссей по своей воле СБРОСИЛ АСТИАНАКСА С ГОРОДСКОЙ СТЕНЫ… Рассказывают также, что Астианакс прыгнул со стены и разбился, когда Одиссей объявлял о пророчестве Калхаса» [196:1], с. 355–356.
Мы видим, что «античные» источники и средневековые хроники передают очень схожий рассказ о гибели последнего представителя предыдущей династии. Его сбросили со стены. Или же он спрыгнул сам. Причем важное значение имело некое пророчество об этом событии.
20. Разграбление и разрушение стен Царь-Града и «античной» Трои
Во время Крестового Похода 1204 года стены Царь-Града были частично разрушены крестоносцами. После бегства императора Алексея «французы и венецианцы сообща решили разрушить на 50 туаз стены города, ибо они опасались, как бы жители города не попытались восстать против них» [729], с. 42.
Через некоторое время крестоносцы взяли город и разграбили его. Разграблению Царь-Града посвящено множество средневековых описаний. Кроме того, город был сожжен, см. выше и [729], [933:2], с. 230–233, 256.
В «античной» версии мы тоже встречаем известие о сожжении и разграблении Трои и о разрушении ее стен. «После устроенного побоища люди Агамемнона разграбили и сожгли Трою, поделили между собой добычу, разрушили городские стены» [196:1], с. 355.
21. Отказ от денег
В гомеровской Илиаде, в описаниях Крестового Похода 1204 года и в летописном рассказе о князе Святославе, ярко звучит один и тот же мотив — ОТКАЗ ОТ ДЕНЕГ. Войска подходят к городу для того, чтобы ОТОМСТИТЬ, а не для того, чтобы взять выкуп.
Начнем с Гомера. Он рассказывает о посольстве Приама к ахейцам. Приам предлагает им большой выкуп за то, чтобы те ушли от Трои.
«Вестник стал посреди воевод и вещал им голосом звучным: — „Царь Агамемнон и вы, предводители ратей ахейских! Царь мне Приам повелел и другие сановники Трои думу поведать, когда то желательно вам и приятно, сына его Александра, от коего распря восстала: те из сокровищ, которые он в кораблях многоместных в Трою из Аргоса вывез… хочет все возвратить и собственных к оным прибавить…“
Рек, — и молчанье глубокое все аргивяне хранили. Но меж них взговорил Диомед, воеватель могучий: — „Нет, да никто между нас не приемлет сокровищ Париса, даже Елены! Понятно уже и тому, кто бессмыслен, что над градом троянским грянуть готова погибель!“» [180:0], с. 168.
