думаю, дед всё понял и сам…
— Я понимаю, — кивнула я.
— Если ты ему всё спустишь с рук — то и он тебя ценить не научится.
— Да, ты прав. Тем более, что я и не собираюсь дальше общаться.
— Огонёк, Огонёк… — вздохнул как-то задумчиво дед, снова притягивая меня к себе. — Мои бы мозги да в твою бы голову. Всё равно ведь сделаете по-своему… Сказать проще, чем сделать.
Дед словно уже тогда знал и понимал нечто большее… Но тогда я твёрдо намерена была вычеркнуть обманщика из своей жизни.
Утром я горела желанием призвать его к ответу. Хотела, глядя ему в глаза, задать вопрос: правда ли он шантажировал Лину?
Если да — то и всё остальное правда. Очень похоже на него.
Как сказал дед — классика жанра: хорошие девочки любят плохих мальчиков. Только в обратную сторону это не работает.
Мы с дедом выпили чая с вареньем, я успокоилась. Но перед сном, оставшись одна в темноте, снова начала грустить…
— Мама, — прошептала я куда-то в небо. — Если бы ты знала, как мне нужен твой совет… Но ты никогда мне его дать не сможешь…
На следующей неделе предстоит новое испытание. Встреча с мамой, которая меня, к сожалению, узнаёт через раз. Я столько же жду этих встреч, сколько и боюсь их…
67.
Однако утром я поняла, что не одной мне сейчас плохо…
У окна в конце коридора перед классом алгебры тихо плакала Леся.
Я подошла к ней и встала рядом.
— Привет, — сказала я ей, протягивая сухой платок.
— Привет… — ответила она, забирая его из моих рук и применяя по назначению.
— Может, всё-таки поговорим? — осторожно посмотрела я на неё.
— Да… Это так… Я сейчас успокоюсь, — комкала она в руках салфетку.
Я лишь вздохнула. Не хочет Леся со мной делиться. Какая же она скрытная… Мы вроде как подруги. Должна ли я настаивать?
— Я могу чем-нибудь помочь? — спросила снова я.
— Нет, спасибо, — вяло улыбнулась она. Леся взяла себя в руки. Мне оставалось лишь поражаться тому, как она быстро успокоилась и тому, что всё переживает в одиночку. Но разве я могу заставить её говорить, если она не хочет?
— Если решишь поделиться, то я…
— Я вчера призналась в любви Назару.
Я так и округлила глаза.
Первая? Зачем?
— О-о… — протянула я растерянно. — И как?
— Никак, — снова хлюпнула Леся носом. — Зачем я только это сделала? Дура, дура!
— А он что сказал? — спросила я, в принципе, догадываясь и сама, каким мог быть ответ жестокого мальчишки. Он кажется весёлым и добродушным, но за улыбкой скрывается жестокий парень, такой же, как и его хмурый брат.
— Посмеялся, конечно, — сказала она, глядя в окно. — Кому нужна твоя любовь, сказал мне.
Я молча поджала губы. Что тут скажешь — это больно. Назар не только не ответил на чувства Олеси, но и посмеялся над ними.
— Слушай, ну… Это пройдёт, — положила я на плечо ей руку. — Он дурак молодой. Он просто тебя не оценил. — Я повторила слова деда. Вчера меня это успокоило. Может, и Лесе поможет. — Пройдёт время и он ещё сам за тобой побегает.
— Он? За мной? — рассмеялась Леся сквозь слёзы. — Даже не могу себе представить, что всё перевернулось бы с ног на голову, и Назар стал бы бегать за той, которую назвал лупоглазым ребёнком… Я не в его вкусе, знала же.
— А почему решила сказать?
— Да просто такой момент был, мы… Ну, в общем, случайно вырвалось, и всё.
— Ну, наверное, тогда ты не могла иначе, — поддержала я её. — Не все умеют ценить чистые порывы души. Забудь о нём. Выкинь из головы. Может быть, судьба его ещё накажет, влюбит в тебя, да только поздно будет. И станет он локоточки пытаться укусить, но не выйдет.
— Хм… Это было бы даже забавно. — Да ну его вообще! — махнула я рукой. — Когда он, дебила кусок, осознает, что только ты его любила по-настоящему, ты уже найдешь себе крутого парня, которому этот придурок в подмётки не годится! — Агния, — улыбнулась мне Леся. — Ты — чудо!
— Ну а что? Отомстишь ему ещё! Я точно знаю.
— Ладно, — рассмеялась подруга. — Пошли в класс уже, мстительница! А то опоздаем на алгебру и до выпускного-то не доживём — алгеброичка нас повесит!
* * *
— Лесь, слушай, — сказала я негромко подруге, когда мы уже после уроков забирали вещи из своих шкафчиков. — Ты иди, ладно? У меня тут кое-какое дело ещё есть. Завтра встретимся.
— Ну хорошо, — сузив глаза ответила Олеся, но не стала спорить, лишь мельком обернулась на Даниила, который занимался вещами в шкафу напротив моего на другой стороне.
Я говорила ей, что хочу побеседовать с Даней с глазу на глаз, и она поспешила уйти, чтобы не мешать нам.
— Даня! — окликнула я его в коридоре, где все разбирали свои вещи со шкафчиков.
Он обернулся на меня, окинул оценивающим взглядом. Затем отвернулся, закончил с вещами, захлопнул дверцу своего шкафа, закинул на плечо рюкзак и подошёл ко мне. Остановился напротив. Я снова ощутила, что словно тону в глубокой реке, глядя в его карие глаза… Какая-то прямо магия. Вот чем он девчонок порабощает, засранец! Но сегодня я ему не поддамся!
— Привет, — сказал он мне.
— Привет, я… Хочу с тобой поговорить.
Мы замолчали, ожидая, когда галдящие одноклассники освободят коридор, в котором мы останемся одни.
Он подошёл ближе, почти касался меня. Я задрала голову вверх и смотрела в его глаза.
Как ты можешь, Даниил, быть таким гадом?
— Это правда, что Лина ушла из школы из-за тебя? — решилась спросить я, вглядываясь в карие глаза. Дальше тянуть было некуда. Мне нужно было знать. Надеюсь, по мне не видно, что еще полночи я плакала в подушку из-за него… — Ты шантажировал её?
Даня нахмурился и опустил голову. Тяжело задышал.
А я задрожала, чувствуя, как к горлу подступают жгучие слёзы. Стальные прутья словно стягивают грудь, не давая дышать, причиняя невыносимую, почти физическую боль.
Значит, это правда. Его реакция говорила
