Когда мы соединились с ними, то они немедленно пустили лошадей в галоп. Эта, начальная часть пути, была самой легкой, так как впереди перед нами лежала степь. Затем нам предстояло углубиться в густой, труднопроходимый, даже не вековой, а тысячелетний, дремучий лес, кишмя кишевшей всяческой нечистью, от которой в свое время была очищена, по приказу Создателя, Земля. От этого мне становилось немного жутковато, в моей памяти излишне четко отпечатались все те легенды и мифы, которыми я пропитался в Зазеркалье.
Судя по рассказам Лауры, которая большую часть времени проводила в таких лесах, кроме оленей, кабанов, волков, медведей и прочего зверья, в этом лесу можно было повстречаться с куда более экзотическими существами. Такими, как нимфы, дриады, русалки, кикиморы, лешие, сатиры, водяные, тролли, гоблины, гномы, гидры и многие другие небожители. Лаура отзывалась о них с теплом и лаской. Оказывается, она дружила со многими из этих удивительных созданий великих Верховных магов и вовсе не находила их ужасными. С её слов выходило, что если уж мне приглянулись вудмены, то от водяных и леших я уже не отшатнусь в страхе.
Видимо, в Парадиз Ланде, очень многим моим представлениям о мире сказки и волшебства, было не суждено было сбыться в силу того обстоятельства, что они были рождены столь древними мифами и сказками, что правды в них уже не осталось ни на грош. В предвкушении чудесных встреч, я скакал навстречу новым впечатлениям и совершенно не думал о какой-либо опасности.
Справа от меня скакал Уриэль и его золотые волосы развевались по ветру. Лицо его было возбужденным и радостным, он, то и дело, смеялся от избытка чувств. Лаура скакала слева от меня и тоже была в прекрасном настроении не смотря на то, что все утро я был холоден с ней и даже не обращался к девушке с какими-либо вопросами. Не смотря на это я частенько ловил на себе её, если не влюбленные, то полные нежности, взгляды, от которых у меня пылали уши и пунцовели щеки.
Вудмены скакали позади нас выстроившись широкой цепью, держа в поводу магических коней, нагруженных объемистыми вьюками. Скорость у нас была очень приличная, пожалуй, что даже на джипе я не смог бы ехать быстрее. К моему удивлению не смотря на то, что кавалерист из меня был еще довольно неопытный, в седле я все-таки держался вполне уверенно и, что самое главное, свободно.
Временами я даже умудрялся, время от времени, курить, хотя это и заставляло вудменов оглушительно чихать. Уриэль тоже смалил сигареты нещадно, нисколько не заботясь о том, что может быть очень скоро нам придется расстаться с этой пагубной привычкой в силу того обстоятельства, что ни одной табачной фабрики в Парадиз Ланде еще не построили. Правда, у меня оставалась надежда на магию, но я пока что не представлял себе того, как заставить пустую пачку из-под сигарет, вновь наполниться. Это получалось у меня только с жидкими пищевыми продуктами, но тут моя магическая сила была ни при чем.
Иногда Уриэль выбирался из седла и взлетал вверх на пару километров, чтобы осмотреть в бинокль окрестности. Он докладывал мне по уоки-токи об обстановке, но мог бы этого и не делать, так как еще выше в небе парил то один, а то и пара воронов-гаруда, которые постоянно барражировали воздушное пространство в поисках неприятеля.
Неприятеля нигде не было видно. Холмы, поросшие кустарником и рощицами, жили своей неторопливой жизнью, которая, вдали от пустынного Миттельланда, была здесь очень приметна. Я видел чьи-то тропы, проложенные в высокой траве, лисьи норы на склонах холмов, которые было легко определить по птичьим перьям, разбросанным вокруг.
Однажды я увидел огромную, бурую медведицу с двумя медвежатами, объедавшими малинник, усыпанный крупными, яркими ягодами. Медведица при нашем появлении встала на задние лапы и проводила нас настороженным взглядом, но, поскольку мы стремглав промчались мимо, она не стала беспокоиться. Магические кони, в отличие от простых коняг, медведицы совершенно не испугались.
А еще через несколько километров я увидел матерого оленя, который стоял на опушки рощицы и мимо него мы тоже промчались даже не сбавляя хода, так как наши вьюки были полны всяческой провизии и мы не нуждались в свежем мясе. В небе над нами частенько пролетали то гуси, то утки, но и на них мы не собирались охотиться. Не знаю, как Лауру, но после здоровенных оленей лично меня эта мелкая дичь совершенно не интересовала.
Тот стремительный галоп, которым неслись наши магические кони, мало располагал к беседе. На скаку можно было запросто прикусить себе язык и мы лишь изредка переговаривались, определяя направление пути. В Парадиз Ланде не было магнитного полюса, а потому компас был здесь не помощник и полагаться следовало только на знание местности. Уриэль прекрасно знал, в каком направлении нам следовало двигаться и мы практически не тратили время понапрасну.
К концу дня, не снижая скорости, наш маленький кавалерийский отряд, почти не снижая скорости, пересек вброд довольно широкую, но мелководную реку, за которой холмы кончились и перед нами раскинулась ровная, плоская как блин, бескрайняя ковыльная степь. Мы отмахали за день добрых триста километров и лишь однажды остановились для того, чтобы немного перекусить бутербродами с пивом, не слезая с седел. Магические кони даже не выглядели усталыми и потому, вскоре, мы снова пустились в путь, перейдя на быструю рысь, чтобы затем вновь перейти в резвый галоп.
По моей просьбе Ослябя должен был найти место для ночлега задолго до темноты, чтобы у меня было время заняться магией и потому, как только мы пересекли реку, он велел повернуть направо. Уриэль тут же взлетел вверх и через несколько минут вновь опустился в седло, место, к которому вел нас Ослябя, было признано им, как вполне безопасное. Когда мы галопом вылетели на излучину реки, я полностью согласился с выбором кряжистого вудмена, который решил остановиться на ночлег на берегу реки, под несколькими раскидистыми вербами. Место было просто великолепным и мы остановили коней.
После дня, проведенного в седле, я чувствовал себя довольно неплохо, хотя и малость подустал. Первым делом сняв с Мальчика объемистые седельные сумки и притороченное к седлу оружие, я расседлал его, тщательно обтер потную спину коня пучками травы и повел на водопой. Поскольку конь не выглядел запаленным, то я позволил ему попить вволю.
По-моему любой другой конь, такой скачки не выдержал бы и его пришлось бы пристрелить еще на половине пути, который проделал этот вороной красавец. Тайком от своих и его товарищей, я скормил Мальчику несколько кусочков сахара и печенья, после чего отпустил его пастись, а сам вернулся под вербы. Мои руки так и чесались от желания поскорее заняться магическими экзерсисами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
