Сьера ла пуэрта,[158] распорядился Джон Грейди.
Капитан покосился на дверь. Джон Грейди встал и взвел курок. В общем безмолвии щелчок показался особенно зловещим. Уборщица зажмурилась и зажала уши руками. Капитан толкнул дверь локтем, и она закрылась.
Что тебе надо?
Я пришел за лошадью.
За лошадью?
Да.
У меня ее нет.
Советую тебе вспомнить, где она.
Капитан посмотрел на уборщицу. Она по-прежнему сидела зажав уши, но уже открыла глаза и смотрела на них.
Подойди сюда и положи все это на стол, приказал Джон Грейди.
Капитан послушно подошел к столу, положил почту поставил чашку, но с ключами расставаться не спешил.
Положи ключи.
Капитан подчинился.
Повернись.
Ты накличешь на себя беду, предупредил капитан.
Я знаю про беду такое, что тебе отродясь не снилось. Повернись, кому говорят.
Капитан повернулся. Джон Грейди нагнулся к нему, отстегнул кобуру, вытащил пистолет, поставил на предохранитель и сунул себе за ремень.
Повернись, снова приказал он.
Капитан опять подчинился. Хотя Джон Грейди не велел ему поднять руки вверх, капитан на всякий случай вскинул их. Джон Грейди взял со стола наручники и тоже сунул за ремень.
Куда денем уборщицу?
А?
Ладно, пошли.
Джон Грейди взял ключи, вышел из-за стола и толкнул капитана вперед. Он кивнул головой в сторону женщины.
Вамонос, сказал он.
Задняя дверь оставалась распахнутой, и они вышли из здания и двинулись по дорожке к тюрьме. Джон Грейди отомкнул замок, открыл дверь. В бледном треугольнике света он увидел старика. Тот сидел и щурился.
Йа эстас, вьехо?[159]
Си, комо но.[160]
Вен аки.[161]
Старик долго поднимался с пола. Потом, держась рукой за стену, заковылял к выходу. Джон Грейди сказал, что он свободен и волен идти куда хочет. Потом он жестом велел уборщице войти. Он извинился, что причиняет ей такие неудобства, но она ответила, что он может не беспокоиться. Тогда он закрыл дверь и снова навесил замок
Когда он обернулся, старик по-прежнему стоял у двери. Джон Грейди сказал, чтобы он отправлялся домой. Старик вопросительно посмотрел на капитана.
Но ло мире а эль,[162] сказал Джон Грейди. Те ло диго йо. Андале.[163]
Старик схватил его руку и хотел было поцеловать, но Джон Грейди резко убрал ее.
Проваливай отсюда. И не пялься на него. Ну, вперед!
Старик шаркающей походкой двинулся к воротам, открыл засов, вышел на улицу и аккуратно закрыл их за собой.
Когда на улице появились Джон Грейди и капитан, то капитан вел лошадь под уздцы, а Джон Грейди сидел в седле. На его руках виднелись наручники, а оба пистолета были заткнуты за ремень и их не было заметно под курткой. Они свернули на улицу к голубому дому, в котором жил чарро, и капитан постучал в дверь. Вышла женщина, посмотрела на капитана, снова скрылась в доме, и вскоре появился чарро. Он кивнул капитану и застыл на месте, ковыряя в зубах. Он посмотрел на Джона Грейди, потом на капитана. Потом снова на Джона Грейди.
Тенемос уна проблема,[164] сказал капитан.
Тот продолжал работать зубочисткой. Он не заметил револьвера под курткой Джона Грейди, и он никак не мог понять, почему так странно ведет себя капитан.
Вен аки, сказал Джон Грейди. Сьера ла пуэрта.[165]
Когда мексиканец глянул в револьверное дуло, то Джон Грейди прямо-таки увидел, как в голове у него завертелись колесики и все стало на свои места. Чарро протянул руку и закрыл дверь. Потом посмотрел на американца на лошади. Солнце било ему в глаза, и он сделал шаг в сторону и чуть наклонил голову.
Кьеро ми кабальо,[166] сказал Джон Грейди.
Чарро посмотрел на капитана, который только пожал плечами. Тогда он посмотрел на американца, покосился вправо, потом уставился в землю. Джону Грейди сверху были видны через забор глинобитные сараи, а также ржавая железная крыша строения побольше. Он спрыгнул с лошади, и наручники повисли на одном запястье.
Вамонос, сказал он.
Конь Ролинса стоял в глинобитном сарае за домом. Джон Грейди заговорил с жеребцом, и тот поднял голову, узнал его и тихо заржал. Джон Грейди велел чарро принести уздечку и, пока тот нуздал Малыша, держал его под прицелом, а затем взял у него поводья. Чарро судорожно сглотнул и покосился на капитана. Джон Грейди взял одной рукой капитана за шиворот, другой приставил револьвер к затылку и сообщил чарро, что если он еще хоть раз посмотрит на капитана, то получит пулю в голову. Чарро уставился в землю. Джон Грейди сообщил ему, что лично у него кончилось терпение и времени в обрез, что капитанова песенка спета, но чарро еще может спасти свою шкуру. Он также сообщил, что Блевинс был ему братом и что он пообещал не возвращаться в отчий дом без головы капитана. Он добавил, что в их семье есть еще братья и если ему не удастся выполнить задуманного, то остальные ждут не дождутся, когда настанет их черед. Тут чарро не справился со своими чувствами и снова посмотрел на капитана, затем поспешно отвел глаза в сторону и закрыл их ладонью. Джон Грейди теперь сам посмотрел на капитана и заметил, что тот впервые за это время помрачнел. Капитан попытался что-то сказать чарро, но Джон Грейди потряс его за шиворот и пригрозил, что если тот хоть пикнет, то он пристрелит его на месте.
Ту! Донде эстан лос отрос кабальос,[167] обратился он к чарро.
Чарро посмотрел на сарай. Он очень напоминал статиста, который произносит свои единственные строки в спектакле.
Эн ла асьенда де дон Рафаэль,[168] сказал он.
Они поехали по городу ― впереди, на лошади Ролинса, капитан и чарро, без седла, а сзади Джон Грейди, по-прежнему как бы в наручниках. Через плечо у него была перекинута еще одна уздечка. Старухи, подметавшие улицы с утра пораньше, смотрели им вслед.
До асьенды, о которой шла речь, было километров десять, и они оказались там через час. Проехав в открытые ворота, они направились мимо дома к конюшням в сопровождении целой стаи собак, которые лаяли, вставали на задние лапы, забегали вперед.
У корраля Джон Грейди остановил своего коня, убрал в карман наручники и вытащил из-за пояса револьвер. Затем он спешился, открыл ворота и знаком велел им проезжать. Он ввел под уздцы своего жеребца, закрыл ворота и велел мексиканцам слезть с лошади и идти к конюшне.
Это было новое строение из саманного кирпича с железной крышей. Противоположный выход был закрыт, стойла тоже. В проходе было темно. Подталкивая стволом револьвера то капитана, то чарро, Джон Грейди слышал, как в стойлах возились лошади, а где-то под крышей ворковали голуби. Редбо, крикнул он.
