Думаю, понятно, кем были эти двое в эпизоде, описанном Микояном.
Я имею в виду Молотова и Берию.
Да, конечно же, были они голосом самого Сталина.
* * *
Подтверждает это также и одна странность в описании визита членов Политбюро на дачу Сталина. В описании этом, как у Хрущёва, так и у Микояна, отсутствует один существенный элемент декорации.
У них получается примерно так. Приехали незваные, без приглашения. Зашли в дом, открыли дверь, там Сталин. Который очень их приходу удивился. «Что это вы, ребята, без звонка, а у меня и холодильник пустой».
Вроде так получается.
Но во всей этой житейски обыденной картинке диссонансом звучит небольшой и совершенно частный вопрос.
А охрана?
Микоян описывает нам сталинское удивление, которое он явственно углядел у него на лице.
Между тем, вспомним адмирала Исакова.
…он умел превосходно прятать себя и свое мнение. Я уже вам говорил об этом, но хочу повторить: мимика его была чрезвычайно бедной, скупой; он не делал подчеркнуто непроницаемого выражения лица, но лицо его было спокойно… По его лицу невозможно или почти невозможно было угадать направление его мыслей…
Да, конечно, неожиданность события могла сбить невозмутимость с его лица. Наверное, могла.
Но только неожиданность. Внезапность. Секундный расплох.
Это, собственно, и имел в виду Микоян. Они позвонили (постучали), дверь открылась и — ах… Не ожидавший их Сталин в ступоре и замешательстве. Удивлён неимоверно. И всячески это удивление демонстрирует внешне.
Между тем, давайте подумаем о том, что неминуемо осталось за кадром этого описания.
К Сталину без приглашения не ездили. Это был не просто порядок, это была процедура, связанная с обеспечением его безопасности. Да, конечно, могла возникнуть пожарная ситуация, когда кому-то позарез нужно было приехать к Сталину. Ну так ведь для того, чтобы в гости к Сталину напроситься, достаточно было сделать совсем простую вещь.
Позвонить по телефону. И Сталин ответит, приезжать или нет.
Сталин не отвечает? Так чего проще. Позвонить дежурному офицеру охраны. Попросить доложить Сталину устно. Сталин приказал его не беспокоить? Тогда имейте в виду, что к нему всё равно едет группа членов Политбюро. По соображениям государственной важности.
И здесь уже, велел вождь его не беспокоить или нет, выхода у охранника нет. Потому что возникает ситуация, прямо связанная с его профессией. Безопасность охраняемого объекта. Мало ли зачем эти люди едут? Доложить Сталину в этом случае он просто обязан. Потому что, когда те приедут, именно он окажется крайним в ситуации, когда лично ему надо решать — стрелять в членов советского и партийного руководства или пропустить их к вождю. Пропустить вопреки опять-таки прямому запрету Сталина.
Иными словами, хочет их Сталин видеть или нет, дело не в этом. Дело в том, что Сталин об их приезде знает. Знает заранее. Так какой тогда получается расплох? Какое удивление, что в дверь ему кто-то там постучал?
Допустим всё же, что никто из этой группы на дачу Сталину почему-то не позвонил. Вот такие они все крутые перцы и никакой кровавый тиран их не пугает. Перебьётся без звонка. Что получается в этой ситуации? Ну, кроме того, конечно, что в этом случае получается Сталин никакой на самом деле не тиран-деспот, а так, на побегушках у действительных властителей СССР.
Из Кремля выезжает одна или несколько автомашин, где сидят все члены Политбюро, находившиеся на тот момент в Москве. И первое, что должен сделать старший караула кремлёвской охраны, так это доложить об этом выезде наверх по команде. Наверху информация эта не могла пройти мимо подразделения, отвечавшего за охрану Сталина.
Что должен сделать в этой ситуации Власик или в его отсутствие его заместитель? Первое, что он должен сделать — это позвонить опять же на сталинскую дачу. Предупредить вождя.
Достаточно?
Нет?
Хорошо.
Указанная группа товарищей приехала.
Ну и что?
Вот машина их стоит перед воротами на немаленький дачный участок.
Кто это пустит их на дачу вождя без разрешения этого самого вождя? Ну да, большие люди. Да, члены Политбюро. А что, не приговорил ли недавно пролетарский суд некоторых других, не менее значимых, членов Политбюро к суровому наказанию? В том числе и за то, что хотели они совершить против товарища Сталина террористический акт? Попросту говоря, умышляли его убить?
Поэтому всё, что может сделать для этих людей старший охраны, это связаться по телефону по команде, где упрётся эта информация неизбежно в товарища Сталина. Потому что только он может разрешить в этой ситуации открыть ворота.
Нет?
Допустим охранник что-то там перепутал и машину пропустил без телефонного звонка. Машина подъехала к дому.
Так здесь тоже охрана и тоже может пропустить их только после разрешения Сталина. А будет кто качать права, охранник в своём праве. Пострадавший будет на выбор либо объявлен посмертно врагом народа, либо внезапно и безвременно усопшим от инсульта в трёх местах навылет.
А потому приехавшие, понимая такой расклад, права свои особо качать не будут. Сами будут просить поставить товарища Сталина в известность об их приезде.
Так не слишком ли много получается глюков в той версии, что к Сталину постучали в дверь, он от этого ИСПУГАЛСЯ и страшно УДИВИЛСЯ, что к нему кто-то вошёл, кого он никак не ожидал увидеть? И настолько испугался и удивился, что от внезапности случившегося показал это на лице?
«Застали его в малой столовой…» Прямо-таки не застали, а застукали.
Надо сказать, что А.И. Микоян так старательно выписывал это самое удивление на лице у Сталина, что довоспоминался до вещи просто уморительно смешной.
Ещё раз.
«…Молотов от имени нас сказал, что нужно сконцентрировать власть, чтобы быстро все решалось, чтобы страну поставить на ноги. Во главе такого органа должен быть Сталин. Сталин посмотрел удивленно, никаких возражений не высказал. Хорошо, говорит…»
Сталин спрашивает, кто будет во главе ГКО?
Ему отвечают — вы, товарищ Сталин. Товарищ Сталин на такой ответ «посмотрел удивленно». Это такая у него была реакция на предложение поставить его во главе ГКО. Ну никак он не ожидал, что именно его предложат на этот ответственный пост.
Надо полагать, не привык к таким предложениям.
В общем, так.
Либо Микоян здесь совсем уже зафантазировался со сталинскими гримасами. Либо…
Либо удивление это было Сталиным изображено.
А если так, то «удивлением» своим Сталин хотел показать, что ничего не знает о том, зачем приехали к нему его «бояре». Получается так.
Что же до хрущёвских «воспоминаний» о страхе Сталина перед группой сановников из-за того, что они его могут арестовать…
Представьте себе.
Полный дом отборной, прекрасно подготовленной, вооруженной охраны, преданной лично ему. К тому же наверняка об их приезде он знал заранее. И имел возможность соответственно подготовиться. Предпринять некоторые меры, так сказать.
И кучка жирных перепуганных (конечно же) чиновников.
Да это он мог всех их в этой ситуации переарестовать при соответствующем желании.
Это после его смерти они стали такими смелыми. В своих смелых и правдивых мемуарах.
* * *
Что же до слов Молотова о сталинской «некондиции».
Давайте подумаем.
А зачем Молотов вообще об этом сказал? Он ведь никогда обычно говорливостью особой как раз не отличался.
И они же всё равно собираются ехать к Сталину, пьяный там Сталин или обкуренный. И всё, что со Сталиным происходит, они так или иначе, но увидят сами, без помощи Молотова или его комментариев.
Замечание это было бы вполне к месту, если бы Молотов выразил таким образом своё сомнение в том, что Сталин их выслушает. Но ведь не было этого. Потому, хотя бы, что он сам тут же предложил ехать к Сталину.
Да и Микоян (уж Микоян-то!) обязательно упомянул бы о сомнениях Молотова.
