Можешь себе представить, что я молилась о появлении наследника в Крэг-Уайверне так же горячо, как Джеймс, — если не считать того, что он не верил в силу святой молитвы, — потому что я бы тогда получила свободу и смогла открыто поклясться перед алтарем в верности моему дражайшему Мэлу. Однако теперь я овдовела и сделаю это, как только разыщу его.
Ты, конечно, понимаешь, что это означает для тебя».
— Нет, — пробормотала Сьюзен, у которой голова шла кругом от всей этой истории. Или, возможно, голова кружилась от напряжения, вызванного чтением неразборчивого почерка? Она принялась за чтение третьей страницы.
«Согласно закону, ребенок, рожденный в браке, считается законнорожденным, если ничто не свидетельствует об обратном. Джеймс никогда не претендовал на то, что Дэвид его сын, но и не опровергал отцовства ни в отношении его, ни в отношении тебя, и тут можно сослаться на его явное слабоумие.
Ради моего сына, а также чтобы насолить Джеймсу, я приложила к письму свое данное под присягой показание о том, что мои дети рождены от графа, который в приступе безумия угрожал им. Поэтому я была вынуждена отдать их на воспитание своим родственникам. И тогда он, окончательно обезумев, отрекся от них.
Ты была в то время слишком мала и, возможно, не знаешь, что в течение нескольких первых лет мы с Мэлом держали наши отношения в тайне. Я продолжала жить дома и на период беременности и родов надолго уезжала «гостить к родственникам». Видишь ли, мои родители и старший брат надеялись, что я возьмусь за ум и удачно выйду замуж. И только когда мне исполнился двадцать один год, вскоре после рождения Дэвида я навсегда ушла из дома. Этим фактом тоже можно подтвердить, что ты и Дэвид рождены в моем браке с сумасшедшим графом.
Если тебе придется подтвердить мое местонахождение во время заключения брака, то я с нянюшкой ездила навестить свою приятельницу в Лайм-Риджис. Нянюшка давно умерла, а имя приятельницы едва ли кто-нибудь вспомнит. Я, например, не помню.
Не знаю, где именно, но свидетельство о браке находится где-то в Крэг-Уайверне. Джеймс никогда бы не уничтожил документ, который давал ему власть над нами. Отыскав его, ты могла бы с его помощью сделать Дэвида графом. Тогда у него не было бы необходимости рисковать собой в роли Капитана Дрейка. А ты стала бы леди Сьюзен Сомерфорд и, возможно, нашла бы наконец себе мужа.
Ну вот, я выполнила свой долг. Поступай с этим, как считаешь нужным.
Леди Бел».
Сьюзен отодвинулась от письма, почти ожидая, что страницы превратятся в пыль в ее пальцах, как некий загадочный манускрипт в готическом романе. Но письмо, содержащее эту необычайную информацию, никуда не исчезло.
Дэвид. Она вскочила. Она должна рассказать об этом Дэвиду!
Потом она вспомнила, что он сейчас, наверное, с Коном.
Кон.
Если она воспользуется этой информацией, то Кон лишится графства.
Но Дэвид, став графом, будет практически неприкасаемым. Не говоря уже о преимуществах высокого положения и богатства, его не смогут повесить или сослать на каторгу за контрабанду. Вполне возможно, что для всей округи на несколько десятков лет наступят мир и процветание.
Конечно, использовать эту информацию было бы несправедливо. Ведь Дэвид не является сыном графа. Но искушение было так велико, как искушение Евы змеем, предлагавшим ей яблоко.
А как же Кон?
Ведь они крадут титул и состояние у Кона.
Надо уничтожить это письмо, а содержащуюся в нем информацию унести с собой в могилу. Она начала было рвать его, но остановилась. Разорвав письмо, она все равно не сможет забыть того, что в нем написано.
Дэвид или Кон?
Ложь или правда?
Глава 22
Правда, решила она.
Приняв это единственно правильное решение, Сьюзен почувствовала такое облегчение, что чуть не расплакалась. Она теперь видела, что ночь с Коном была соткана из лжи. Ее намерения не были плохими, но и не были честными, поэтому все так и закончилось.
Если она снова прибегнет к неправде, то это будет означать, что она вновь пытается приспособить жизнь к собственным нуждам. А с этим она покончила.
Поразмыслив, она решила, что все-таки следует сказать обо всем Дэвиду. Пусть он решает, ведь проблема касается не только ее. Однако какое бы решение ни принял Дэвид, она скажет Кону правду.
Сьюзен вернулась в дом. Если Дэвид еще не ушел, она успеет перехватить его и поговорить с ним с глазу на глаз.
И тут она увидела, как он выходит из-под арки.
— Дэвид! — окликнула она его.
Он оглянулся, улыбнулся, и она улыбнулась в ответ.
— Хочешь — верь, хочешь — не верь, — сказала она, подходя к нему, — но я получила письмо от леди Бел.
— Что ей нужно? — спросил он таким тоном, что Сьюзен рассмеялась.
— Нет, нет, письмо написано в благожелательном духе. Почитай!
Он взял письмо и, увидев неразборчивый почерк, скорчил гримасу.
— Ты, наверное, уже расшифровала эти каракули. Не расскажешь ли, что она пишет?
— Нет. Думаю, тебе следует прочесть его самому.
Вздохнув, он приступил к чтению, пожаловался разок-другой на каракули, но потом, дойдя до откровений, замолчал. И продолжал молчать, пока не закончил чтение.
Сьюзен с трудом удержалась от желания спросить, что он об этом думает.
— Она и впрямь донельзя безнравственная женщина, — сказал он наконец. — Не испытывая никаких угрызений совести, идет на обман и лжесвидетельствует.
— Знаю. Приятно было бы узнать, что она нам не мать, но боюсь, что на это нечего надеяться.
— Я горжусь тем, что я сын Мэла, особенно теперь, когда узнал, почему они не поженились. — Он снова взглянул на письмо. — Она прислала это письмо, потому что знает, что Мэл не одобрит присвоение денег, принадлежащих «Драконовой шайке». Наверное, это проявление любви с ее стороны, однако…
— Что мы будем делать? — спросила она.
— Делать? Ничего. Уж не думаешь ли ты, что я дам этому ход? Ведь это наглая ложь!
Сьюзен вдруг вспомнила, что прошлой ночью восприняла как оскорбление простой вопрос Кона о том, говорила ли она кому-нибудь, что они занимались любовью. Она все делала неправильно.
— Нет, я не думаю, — сказала она, взяв себя в руки. — Надеюсь, что ты этого не сделаешь. Но решай сам. Полагаю лишь, что Кону следует об этом сказать. Могут где-нибудь найтись документы, или леди Бел может прийти в голову поднять этот вопрос. Теперь, когда нет в живых ее мужа графа, она, ничем не рискуя, может предъявить право на титул графини.
— Письмо не позволит ей сделать этого. В нем она утверждает, что мы дети Мэла, и выражает готовность дать ложные показания под присягой.
Они посмотрели в глаза друг другу.
