Здесь Пифагор волею Провидения должен был расширить свой, и без того уже широкий горизонт, изучая все эти религии, доктрины и культы, основы которых все еще сохранялись здесь некоторыми посвященными в чистоте. Он имел в Вавилоне возможность основательно изучить знание магов, предшественников пророка Заратуштры. Если египетские жрецы одни обладали ключами к священным наукам, то персидские маги считались в народе более искусными в практическом применении оккультных знаний. Маги утверждали, что в состоянии владеть оккультными силами природы, носящими название пантоморфного огня и астрального света.
В храмах Вавилона, говорит предание, при ярком солнечном дне наступала тьма, светильники зажигались сами собой, появлялось небесное сияние и слышались раскаты грома. Маги называли этот невещественный огонь, этот проводник электричества, который они умели сосредоточивать и рассеивать по своему усмотрению — «небесный лев», а электрические течения атмосферы и магнетические течения земли они называли «змеи». Колдуны приписывали себе способность направлять электрических змей — подобно вещественным токам — на людей. Они изучали также и силу внушающую, притягивающую и творческую. Маги употребляли для вызывания духов формулы, заимствованные у древнейших наречий земли, давая при этом такое объяснение: «Не изменяй ни одного первобытного названия в заклинаниях, ибо все они — пантеистические имена Богов; они проникнуты магнетизмом обожания множества людей и могущество их невыразимо». Эти заклинания среди очистительных церемоний и молитв были названы впоследствии Белой Магией.
Пифагор быстро подружился со священнослужителями храма Мардука, так как они были людьми знающими и миролюбивыми. Таким образом, самосский философ проник в Вавилоне во все мистерии древней магии. В то же время перед ним развертывалось в этом вертепе деспотизма великое зрелище: на развалинах разрушающихся религий Востока, поверх его выродившегося жречества, группа посвященных, бесстрашных и тесно сплоченных, защищала свою науку, свою веру и, насколько это было возможно, стояла на страже справедливости. Лицом к лицу с царями-деспотами, под постоянным опасением быть растерзанными подобно Даниилу во львином рву, они укрощали дикого зверя неограниченной тирании своей духовной силой и оспаривали у него почву шаг за шагом.
После своего египетского и халдейского посвящения, Пифагор знал гораздо больше, чем другие учителя науки и культуры того времени. Ему известны были вечные начала вселенной, известно и применение этих начал. Природа раскрыла перед ним свои глубины; грубые покровы материи разорвались перед ним, чтобы показать ему чудные сферы разоблаченной природы и одухотворенного человечества. В храме Бел-Мардука в Вавилоне он узнал много тайн и подробностей относительно происхождения религий и относительно древней истории континентов и человеческих рас. Здесь он мог сравнивать преимущества и недостатки еврейского единобожия, политеизма греков, троичности индусов и дуализма персов.
Пифагор знал, что все эти религии — ключи к единой истине видоизменяющиеся для различных ступеней сознания и для различных общественных условий. Его внутренний взор, обнимавший прошлое и погружавшийся в будущее, должен был прозревать с необыкновенной ясностью и настоящее. Видение показывало Пифагору три бича, которые угрожали человечеству: невежество священников, материализм ученых и отсутствие строгой дисциплины у демократии…
ТАЙНЫ ВАВИЛОНСКОЙ БАШНИ
Под садами, что над крышами —
Рынки, храмы, злата звон…
Вот такой цветастой книжкою
Я запомнил Вавилон…
Когда пленников-жрецов распределили по храмам Вавилона, то Пифагора привели на второй этаж зиккурата и познакомили со служителями культа. Жрецов было очень много, и все они старались как-то подбодрить пленника, как-то помочь Пифагору освоится в новой обстановке. Но всех ближе здесь он сошелся со жрецом по имени Каспар. Его Пифагор сразу выделил из многих священнослужителей по огромной фиолетовой ауре вокруг головы и по-детски чистому блеску глаз. Каспар сам предложил провести «экскурсию» по храму Мардука, показать новичку все залы, комнаты и «кабинеты начальства».
Внешне жрец Каспар выглядел солидно и убедительно. Он был плотен, невысок, легок, черная стриженая бородка, переходящая в бакенбарды, и аккуратные усы украшали его лицо. Одежда жреца отличалась от риз и сутан других священнослужителей своей цивильностью. На крупной голове Каспара был сдвинут набок черный берет, и клок черных, как смоль, волос, похожий на перо, выбивался из-под берета.
Священнослужитель протянул маленькую, но сильную ладонь Пифагору: «Меня зовут Каспар. Я являюсь главным заместителем коменданта храма Мардука по вопросам быта». Пифагор, глядя в чистые глаза Каспара, пожал его протянутую руку и ответил: «Меня зовут Пифагор. Я являюсь рабом Юпитера и храма Юпитера…»
«Дорогой Пифагор, я очень рад нашей встрече в этом великолепном дворце Юпитера, — сказал Каспар, показывая рукою на огромные залы, — первые месяцы ты будешь работать в нашем ведомстве. Работа не сложная, но интересная. А сейчас я проведу тебя по всем этажам Вавилонской башни и поведаю некоторые тонкости о нашей работе».
Два жреца спустились по широкой мраморной лестнице, инкрустированной каменьями и изображениями фантастических животных, на первый этаж и начали неторопливый обход «Чуда света». Над лестницей располагалась гигантская арка, украшенная разноцветными барельефами. Это был вход в главный зал первого этажа. Сюда в праздничные дни приходят тысячи и тысячи верующих, чтобы вознести свои сокровенные молитвы богу Мардуку. Грандиозный прямоугольный зал занимал всю середину первого этажа здания. У северной стены возвышались позолоченные скульптуры богов Вавилонии. Боги-мужчины имели рост 18 метров, а богини были чуть ниже — 15 метров. Перед гигантскими статуями стояли кафедры, изготовленные из дорогих сортов деревьев, на которых горели восковые свечи. На высоте тридцати трех метров от пола сверкал драгоценными каменьями мраморный потолок. На нем халдейские художники талантливо изобразили яркими разноцветными красками фантастические сцены прилета богов-нефилимов с двенадцатой планеты на Землю, и создание ими для себя первых людей-рабов. Несмотря на грандиозность прямоугольного потолка, несмотря на громадность гранитных колонн и скульптур богов зал поразил Пифагора не тяжестью каменных масс, а наоборот — легкостью и воздушностью. Потоки света лились из-под скругленного в углах потолка. В золотые переплеты огромных полукруглых окон были вставлены тонкие пластинки алебастра — полупрозрачного камня цвета слоновой кости. Алебастр придавал проникающему в зал свету особый золотистый оттенок, делая его мягким, не дающим глубоких теней. От этого света стены из полированного мрамора как будто бы растворялись в высоте, где над ними парил невиданной величины свод…
«Неужели эти колонны удерживают такой большой свод?» — удивился вслух Пифагор. На что Каспар ответил: «Дорогой мой друг, потолок весит столько, что может раздавить и превратить в пыль твердый гранит колонн. Потолок держат не колонны, а стены зала, имеющие толщину несколько десятков метров». «Уважаемый Каспар, я не вижу здесь никаких толстых стен…» — продолжал удивляться греческий философ. «О, сын Аполлона, эти стены искусно замаскированы! Со стороны наружных комнат устроены полукруглые углубления с мраморными статуями богов, а внутри, со стороны главного зала, в толще стены сделаны огромные ниши для восьми залов поменьше. К тому же гигантские колонны архитектором поставлены так, что зрителям и прихожанам кажется, что именно они, а не стены держат перекрытия потолка».
Каспар, как заправский экскурсовод водил Пифагора по восьми меньшим залам и совсем небольшим комнаткам первого этажа и при этом говорил следующее:
«Кроме архитектурных тайн Вавилонская башня хранит еще семь тайн, в которые я тебя со временем посвящу. Сегодня я тебе расскажу о первом секрете: Башня — это макет человека, вылепленного из глины богами. Из египетской йоги ты знаешь, что каждый живой человек окружен семью оболочками, которые все вместе образуют ауру. Так вот, первый этаж Вавилонской башни символизирует первую оболочку, копчиковую чакру человека.
Первый слой биополя, называемый эфирным телом, и первая чакра у человека связаны с физическим функционированием и восприятием тела, с ощущениями физической боли или физического удовольствия. Эфирное тело очень легко увидеть в затемненном помещении, если смотреть мимо человека уголками глаз. Физическое тело — точная копия эфирного, только меньше его сантиметров на 3—6—12. Если первая чакра загрязнена, маленькая, слабо вращается, то и эфирное тело человека очень мало, землянин плохо двигается в пространстве и часто кашляет и болеет. Первое тонкое тело относится к физическому миру атомов и электронов. Эфирные миры и планеты также причислены к физическим, хотя большинство людей их и не видит. Во времена Кали-Юги при помощи своих наружных глаз земные люди могут видеть всего лишь одну десятую часть окружающего их физического пространства.
