вокруг себя и перестала мёрзнуть. И стала кипятить воду. Однажды устроила себе купание, подогрев небольшое озерцо так, что от поверхности повалил пар, заодно и одежду постирала, но сушить огнём не рискнула, побоявшись подпалить.
Выйдя в очередную пещеру, я поняла, что выход близко. Отсюда начинались те самые лабиринты, которых я так боялась. Но раз трещин в скале стало больше, значит, я вышла из глубин горы. Теперь предстояло решить куда идти, чтобы не начать блуждать по кругу. Подняв острый камень, сделала глубокую царапину крест накрест на краю тоннеля из которого вышла, и повернула в ближайшее к нему ответвление.
Идя по этому разлому вела рукой по стенам. С недавнего времени я стала так делать, научившись на ощупь различать камни. Одни были гладкими, другие слоились, и об них легко можно было порезать пальцы. Этот был шершавый, очень тёмный с вкраплениями будто бы мелкого стекла и эти крупинки светились, когда на них падал свет. Если выберусь отсюда живой, обязательно найду книги и изучу всё что связано с горами и подземельями.
В какой-то момент в пещере что-то поменялось. Показалось, что воздух стал холодней и свет изменился. Чтобы понять что происходит, погасила огненный язычок и, когда глаза привыкли к темноте, стала всматриваться и прислушиваться.
Капала вода, но не так как со сталактитов. В чём отличие объяснить не могла, но точно по-другому. И темнота другая, не кромешная как дно моей чернильницы, а светлее. Кто ни разу не бывал в пещерах, вряд ли бы увидел разницу, но я видела. От волнения заколотилось сердце, и его стук в ушах заглушил все другие звуки. Я прошла ещё метров и неожиданно остановилась, когда пальцы вместо камня скользнули по шершавой и сухой стене. Это точно не камень.
Яркий огонь вспыхнул над ладонью помимо моей воли. Так и есть, часть стены покрыта мелким сухим лишайником. Значит я почти на поверхности, но почему не вижу свет? Бросившись бегом по тоннелю, едва успела затормозить у зияющего разлома, разверзшегося под ногами. И меня накрыло осознание.
Я уже была здесь. Это то самое место, где погиб мужчина из нашей деревни. Но где же свет? Чувствуя, что меня накрывает паника, обошла разлом по сыпучему краю над самой стенкой и опять побежала. О том что я почти выбралась, поведали запахи. Их стало много. Пахло тёплой пылью, занесённой ветром в пещеру, сухой травой а потом подуло сыростью и в ноздри ударил запах леса после дождя. Выбежав на насыпь у пещеры остановилась на склоне и подняла голову к небу погасив огонь.
Света не было, потому что была ночь, и тучи закрыли звёзды. Отвыкнув от звуков, сейчас чуть не оглохла от шелеста листвы, журчания ручья, бегущего по каменному склону и стрёкота сверчков. Как я раньше жила ничего этого не слыша? Закрыв глаза, глубоко вдохнула ночную свежесть, а вновь открыв, поняла что зрение тоже изменилось. Познав абсолютную тьму земных глубин в лесу я видела почти как днём. Поэтому без страха стала спускаться со склона в долину, где стояла наша деревня.
Почему оказалась здесь, потом спрошу у Борея, наверняка этому есть разумное объяснение. Сейчас от мысли, что я дома, кружилась голова, и ноги несли вперёд всё быстрей, пока я не осознала простую вещь. Не стоит ломиться в ворота деревни посреди ночи. Так и пристрелить могут, приняв за нечисть. Всякого разного в наших краях водилось множество. Охотники рассказывали и про каменных горгулий и ядовитых выверн, что обитали на болотах, огромных полозах и прочих монстрах. Так что охранников лучше не нервировать.
Что ж буду ждать утра, а пока можно воспользоваться новой способностью видеть ночью, и поискать еду. В лесу уже должна поспеть ежевика. На её поиски я и отправилась. Вскоре нашла густые заросли и принялась жадно объедать сладкие ягоды, иногда пихая их в рот вместе с нечаянно сорванными листьями. Пока утоляла голод думала, что скажу родным, как умудрилась тут оказаться без вещей, зато в городских туфлях у которых скоро отвалится подошва, так я их износила на камнях в пещерах. И почему сама похожа на запылённую летучую мышь. Ладно, что-нибудь придумаю. Главное, что утром буду сидеть за родным столом и может свершится чудо — меня накормят горячей пищей.
Но выдумывать ничего не пришлось. Оказывается, меня ждали, причём уже много дней.
Стоило приблизиться к воротам, как два деревенских мужика несущих стражу, дико вытаращились на меня.
— Гляди, неужто Милешка объявилась?
— И точно!
Они выбежали навстречу, а меня будто силы покинули. Не дойдя десятка метров до ворот, остановилась. Горячие слезы обожгли щёки. Мужики обняли меня.
— Слава пресветлой богине нашлась. Милешка, дурочка, чего теперь ревёшь? Пошли до дому, Марушка уже вся извелась.
Пока шли по деревне на улицу, прослышав новость, выбегал народ. Мне махали, радовались, что вернулась, испуганно косились на мой вид, а я не могла остановить слезы, улыбалась от радости и в голове билась только одна мысль — я дома, дома.
Наверно кто-то предупредил моих, потому что тётя Маруша и дядька Казим встречали у ворот.
— Милеша! — Мамина сестра сама вся в слезах бросилась ко мне, вырвала их рук мужчин и обняла так крепко, что у меня перехватило дыхание. — Объявилась! Живая! Слава пресветлой, мы уж и не чаяли тебя найти.
Вокруг нас водоворотом собирались все соседи. Появился староста, тоже выразил радость что я сама нашлась. Теперь он мог больше не посылать охотников в лес на мои поиски и мужчины могли вернуться к работе в поле. Дядька Казим обнял нас обеих.
— Буде вам реветь. В дом пойдёмте.
Завёл во двор, запер на засов калитку и повёл в дом.
— Как вы узнали, что меня надо искать? Ого сколько яблок уродилось, ой вы завели собаку?
