7 (20) декабря 1917 года была создана ВЧК при СНК РСФСР — Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем при Совете народных комиссаров РСФСР. Председателем был назначен Ф. Э. Дзержинский, а членами коллегии Я. X. Петерс, И. С. Уншлихт, А. Я. Беленький, В. Р. Менжинский.
Так и были созданы «отделённые от народа отряды вооружённых людей», которых на Руси испокон веков зовут ментами.
ГЛАВА 24. ЗОЛОТО ПАРТИИ.
...Бог при искушении даст и облегчение, так, чтобы вы могли перенести.
1 Кор. 10:13
Памятуя, что политика — это сконцентрированная экономика, используя «карающий меч революции», оккупанты начали «экспроприацию экспроприаторов» под лозунгом «грабь награбленное»[348]. С ноября 1917 года началась конфискация «в пользу народа» промышленных предприятий[349]. К ноябрю 1920 г. были национализированы все предприятия, даже с числом рабочих свыше 10 или свыше 5, но имеющих 1 механический двигатель. Количество таких предприятий составило около 37 тысяч[350] .
Заводы и мануфактуры это хорошо, но «живые» деньги лучше! Банки захватить-то захватили, но служащие Государственного банка заупрямились указать доступ в хранилища золота и прочих ценностей. Но это полбеды... какой-то умник забил хрен на приказ самого ВОЖДЯ! немедленно открыть на имя Председателя Совета Народных Комиссаров Ульянова-Ленина лицевой счет, перевести на него из активов банка пять миллионов золотых рублей с последующим востребованием на этот счет любых сумм без какого-либо права отказа. Деньги с этого счета мог снимать только Ленин или секретарь СНК Горбу-нов[351]. Ильич с Горбуновым отреагировали на этот «саботаж» молниеносно. 13 ноября 1917 года за своими подписями издали приказ: «Служащие Государственного банка, отказавшиеся признать Правительство рабочих и крестьян — Совет Народных Комиссаров — и сдать дела по банку, должны быть арестованы». Приказы, как известно не обсуждаются. Вместе со служащими Государственного банка были схвачены сотрудники всех коммерческих и частных банков столицы. Понятное дело — милиционеры не калачами банкиров кормили, пока они «делились» секретами банковского дела с грабителями грабителей.
А секреты были таковы: золотой запас Российской Империи на 16 июля 1914 года был самым большим в мире — порядка 1312 тонн золота на сумму 1 миллиард 695 миллионов рублей[352] и хранился в Госбанке в С-Петербурге (18 /31 августа 1914 г. переименован в Петроград) на Садовой, 21. (Для сравнения: Банк Англии владел 600 тоннами, Банк Франции — 1200 тоннами, Бундесбанк — 750 тоннами).
Еще 383 тонны «презренного металла» находились у населения в виде золотых червонцев, и хотя власти пытались аккуратно изъять их, заменив бумажными деньгами, на 1 января 1917 г. эта цифра уменьшилась всего на 46 тонн.
С началом войны порядка 498 тонн казенного золота была перевезена в английские банки в счёт оплаты предстоящих закупок оружия и обмундирования для русской армии. Оставшиеся, порядка 860 тонн золота, были из Питера, подальше от театра военных действий, перевезены в Казань и Нижний Новгород. Летом 1917 года Временное правительство для закупки вооружений 3,7 тонны золотишка отправило в Швецию, однако оно в вихре революционной суеты тихо-тихо «затерялось». Оставшиеся порядка 856,3 тонны казенного золота в ноябре 1917 года были захвачены большевиками в Казани и Нижнем Новгороде[353] .
Вероятно с учетом вышеизложенного 14 (27) декабря 1917 г. декретом ВЦИК «О национализации банков» была введена государственная монополия на банковское дело. Все частные и акционерные банки подлежали слиянию с Государственным банком, который был наречен Народным банком Российской Республики, затем — Народным банком РСФСР. Во исполнение этого декрета весной и в начале лета 1918 года в казанское хранилище было доставлено золото в монетах и слитках из Тамбовского, Воронежского, Елецкого, Курского, Могилевского, Сызранского и Пензенского отделений Народного банка[354].
14-же декабря 1917 года Ленин утвердил решение ВЦИК "О ревизии стальных ящиков", которым предписывалось хранящиеся в банковских стальных ящиках деньги внести на текущий счет клиента в Народном банке.
Вкладчики, не пришедшие на «ревизию» своих ящиков — лишились хранящихся там ценностей. Глупцов, заявивших свои права на хранящееся в банковских ящиках имущество — немедленно арестовывали для экспроприации ВСЕХ имеющихся у них ценностей.
Декретом от 23 декабря 1917 года были прекращены платежи дивидендов по акциям и паям частных предприятий, а также все сделки с ценными бумагами, а представителям исполнительной власти на контролируемой большевиками территории предоставлялось «право конфискации, реквизиции, секвестра[355], принудительного синдицирования[356] различных отраслей промышленности и торговли и прочих мероприятий в области производства, распределения и государственного финансирования».
К этому времени на руках у россиян было порядка 337 тонн золотишка в монетах, ювелирных изделий, деньжат и прочих ценностей немеряно. В этой связи одним из первоочередных и архиважных заданий, полученных Дзержинским от Ленина, было организация учета всех лиц, у кого потенциально могут иметься какие-либо денежки и иные, представляющие интерес для экспроприаторов, сбережения. А к таковым господам относились лица, ежемесячный доход которых превышал 500 рублей! Понятны цели этого «задания»! Не требует отдельных пояснений и крутости мер воздействия на лиц, уклоняющихся от такой «регистрации».
ГЛАВА 25. ИЗ «ИСКРЫ» РАЗГОРЕЛОСЬ ПЛАМЯ БЕСПРЕДЕЛА.
Кто не со Мною,
тот против Меня;
и кто не собирает со Мною,
тот расточает
Матф. 12:30
За всеми этими хлопотами большевики и не заметили, как настал день открытия Учредительного собрания, первой задачей которого было формирование коалиционного «однородного социалистического правительства» из числа представителей всех представленных партий. Сионистские вожди Ленин и Троцкий оценивались большинством депутатов, как преступники — организаторы и участники государственного переворота. В этой связи даже речи не могло быть об их участии в формирующемся правительстве.
Недооценило Учредительное собрание возглавившего грабеж Державы Ильича, коему история приписала такие крылатые выражения, как: «... на Россию мне плевать, ибо я большевик!»[357]. «Пусть 90% русского народа погибнет, лишь бы 10 процентов дожило до мировой революции»[358], «Морали в политике нет, а есть только целесообразность»[359], «Расстреливать, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты»[360] и тому подобных.
Перетягивание одеяла власти закончилось тем, что открывшееся 5 (18) января 1918 года в Таврическом дворце в Петрограде первое заседание Учредительного собрания закрылось на следующий день доводом матроса Желязняка[361] «Караул устал!»[362].
В тот же день Учредительное собрание решением ВЦИК было распущено.
Между делом большевики арестовали и 20 января убили двух депутатов от кадетов — Шнырева и Кокошкина[363].
Уже 5 (18) января в «Правде» было опубликовано Постановление НКВД, за подписью Моисея Урицкого, которым всякие митинги и демонстрации в Петрограде были запрещены (уместно вспомнить Парижскую коммуну).
Сторонники Учредительного собрания ответили демонстрациями поддержки; по разным данным, в манифестациях участвовало от 10 до 100 тысяч человек[364]. Большевики частями латышских стрелков и Литовского лейб-гвардии полка окружили подступы к Таврическому дворцу и расстреляли манифестантов из пулеметов (21 убитый, сотни раненых). М. Горький в «Несвоевременных мыслях» в этой связи писал: «Народные комиссары расстреливали рабочих Петрограда без предупреждения, расстреливали из засад, сквозь щели заборов, трусливо, как настоящие убийцы!».
9 (22) января в Москве так же была расстреляна демонстрация рабочих в поддержку Учредительного собрания. По официальным данным число убитых более 50, раненых — более 200[365].
По сути, этими расстрелами большевиками и была развязана гражданская война, ибо защита Учредительного собрания стала одним из лозунгов Белого движения.
К лету 1918 года при поддержке восставшего Чехословацкого корпуса на огромной территории Поволжья и Сибири образовалось несколько эсеровских и проэсеровских правительств, начавших вооружённую борьбу против советско-сионистской власти (из 288 высших должностных лиц советской России, лишь 17 были неевреями, остальные 271 — сионисты, из которых 265 прибыло вместе с Троцким из Нью-Йорка).
