упредить противника в наступлении западнее Прохоровки, в условиях недостатка времени для сосредоточения артиллерии я назначил начало атаки на 8 часов 30 минут 12 июля и сократил время артиллерийской подготовки контрудара с 30 до 15 минут.
Мы прекрасно понимали, что в этих условиях больших результатов от огня артиллерии ожидать нельзя. Но, учитывая, что противник добился на ряде участков обороны Воронежского фронта определенных успехов, мы спешили с началом наступления, чтобы лишить противника инициативы на прохоровском направлении»{271}.
Объяснение командарма звучит не слишком убедительно. Времени для сосредоточения артиллерии не хватает, а начало артподготовки переносится на полтора часа раньше. О каких успехах противника идет речь? О продвижении противника было известно накануне — 11 июля, однако время начала контрудара назначили на 10.00, а почему-то не на 4 или 5 часов утра. Во всяком случае, сам Ротмистров такое решение принять не мог. О неоднократном переносе времени перехода в атаку не упоминается в исторической литературе. Не получил он внятного объяснения и в серьезных трудах о Курской битве. Попытаемся высказать свою точку зрения по этому, на наш взгляд, важному вопросу.
С самого начала контрудар планировался на 10.00 12 июля. В связи с ухудшением обстановки на подступах к Прохоровке 11 июля представитель Ставки приказал быть в готовности атаковать противника в 21.00. Затем время готовности к контрудару перенесли на 3.00 12 июля. При этом, вероятно, рассчитывали нанести удар ночью или перед рассветом. Тем самым хотели добиться внезапности и, главное, лишить противника преимущества в дальнобойности и точности огня его более мощных танковых орудий. Однако трудности в проведении атаки в темное время (в предрассветные сумерки) на незнакомой местности, пересеченной оврагами и к тому же заминированной в ходе боев 10 и 11 июля, видимо, заставили отказаться от этого варианта. Ветераны, участники боев под Прохоровкой на своих встречах неоднократно высказывали сожаление, что атаку не начали, как намечалось, перед рассветом — в 3 часа.
Наконец время контрудара снова было перенесено на 10.00 12 июля. Очевидно, это сделали с расчетом, что противник, как обычно, начнет атаки с рассветом. Тогда можно было бы нанести ему максимальные потери огнем с места, а уж затем нанести контрудар. Однако Ватутину стало известно, что противник ночью прорвал оборону в полосе 69-й армии и продолжает развивать наступление в северном направлении. В связи с резким изменением обстановки в план контрудара пришлось вносить серьезные коррективы, тем более что по сведениям нашей разведки соединения танкового корпуса противника, наступающие с юга, насчитывали не менее 200 танков.
В 4.00 Н.Ф. Ватутин сообщил Ротмистрову, что противник овладел с. Ржавец и мостом через р. Северский Донец (в 19 км от Прохоровки), а также пытается навести переправу и в районе с. Щолоково. Кроме того, стало известно, что противник начал переправу танков на плацдарм в излучине р. Псёл. Все яснее становился замысел противника — активными действиями танковых дивизий 3-го тк и дивизии СС «МГ» на флангах 5-й гв. ТА окружить ее основные силы в районе Прохоровки. Выжидать далее не имело смысла: угроза охвата флангов танковой армии возрастала с каждым часом. Именно поэтому командующий фронтом принял решение о переносе времени контрудара на 8.00, чтобы упредить противника.
На направление Ржавец, Прохоровка командующий фронтом приказал выдвинуть резерв танковой армии и две мбр (66 танков) с 1447-м сап (7 СУ-122 и 4 СУ-76) от 5-го гв. мк. Получив приказ по радио, заместитель Ротмистрова генерал К.Г. Труфанов (получивший до этого от Хрущева предварительное распоряжение о готовности к выдвижению) уже через 20 минут доложил, что приступил к выполнению поставленной задачи. В район Шахово выдвинулась также танковая бригада 2-го гв. тк (44 танка). Против наступающих дивизий 3-го танкового корпуса противника пришлось задействовать также 104-й гв. иптап (8 76-мм и 11 45-мм орудий). Таким образом, контрудар еще не начался, а для парирования угрозы выхода противника в тыл танковой армии пришлось выделить солидные силы — почти пятую часть от общего количества танков и САУ и два артполка. В 69-ю армию была передана и 10-я иптабр в полном составе, которая первоначально планировалась для усиления 18-го и 29-го тк. В результате Ротмистров лишился своего резерва, были ослаблены как первый, так и второй эшелон армии.
На фоне активности противника на флангах поведение его на направлении, где он ближе всего подошел к Прохоровке, выглядело весьма странно. В предыдущие дни немцы переходили в наступление на рассвете — в 5, самое позднее в 6 часов утра, чтобы максимально использовать полный световой день. 12 июля части дивизии «МГ» начали атаковать с плацдарма с наступлением рассвета. Танковые соединения 3-го тк генерала Брейта продолжали наступать даже ночью, что совсем нехарактерно для немцев. И только танковые дивизии СС «АГ» и «ДР» непосредственно противостоящие армии Ротмистрова, утром 12 июля так и не сдвинулись с места!
А дело в том, что противник именно в районе Прохоровки ожидал появления танковых резервов русских.
Слово начальнику штаба ГА «Юг» генералу Теодору Буссе: «Мы предполагали, что резервы противника (в первую очередь, танковые части) могут быть, по всей видимости, быстро выдвинуты с востока еще до соединения [9-й А и 4-й ТА]. То, что эти силы должны быть встречены и скованы в районе Прохоровки, рассматривалось нами как предпосылка для общего успеха операции{272}.
В связи с этим варианты действий при встрече с танковыми резервами русских у Прохоровки до начала операции неоднократно разыгрывались в процессе командно-штабных игр и на штабных тренировках. При этом Гот более всего боялся, что передовые части 4-й ТА будут в этот момент вовлечены в тяжелые бои за переправы через Псёл около Обояни и атака русских танков на его правый фланг произойдет тогда, когда мобильность танковых дивизий будет резко ограничена рекой. Из-за этого, по его мнению, ситуация могла быстро перерасти в катастрофу. Именно поэтому тд «МГ» вместо нанесения удара в направлении Прохоровки 9 июня была нацелена на форсирование реки и захват плацдарма в ее излучине. Так что в умении предвидеть развитие событий оперативному командованию противника не откажешь. Но, как говорят у нас в народе — «гладко писано в бумаге, но забыли про овраги, а по ним ходить».
Хауссер наблюдает за ходом боя.
С получением новых данных Хауссер решил не рисковать и уточнил задачи соединениям, с тем чтобы встретить русские танки огнем с места. После короткого совещания по телефону с начальником штаба 4-й ТА штандартенфюрером
