Следует заметить, что Сталин ни одного из своих прокуроров не подпускал к партийной верхушке. Вышинский, например, стал членом ЦК ВКП(б) только в 1939 году, когда готовился покинуть прокурорский пост, а старый большевик, первый Прокурор Союза ССР Акулов в то время, когда занимал эту должность, был лишь членом ЦКК ВКП(б) и КПК ВКП(б).
Руденко внес «живую струю» не только в содержание прокурорского надзора, но, что было не менее важно, и в саму атмосферу прокурорских коридоров.
Его предшественник Сафонов мог «не заметить» при встрече не только рядового работника, но и начальника отдела. С Романом Андреевичем никогда такого не случалось. Работавшая с 1980 года в Секретариате Руденко Ольга Анатольевна Бондаренко рассказывала мне: «Указания Романа Андреевича всегда были четкими, в корректной форме. Цем выше руководитель, тем сдержаннее он должен быть с подчиненными. Недопустимо хамить тому, кто не может тебе ответить", – не раз подчеркивал Руденко.
Я многому научилась у него… Однажды он обратил внимание на мое плохое настроение: „Оля, мы работаем в организации, в которую люди приходят со своими бедами. Поэтому все свои неприятности мы должны оставлять за воротами…" С тех пор это стало для меня законом.
Выдержка у него была необыкновенная. Хорошо помню, как новый дежурный прокурор по неопытности соединил Романа Андреевича с психически больным человеком по фамилии Соловьев из Ленинграда. Но в то время прокурором Ленинграда тоже был Соловьев и дежурный решил, что звонит прокурор города. Руденко терпеливо слушал его минут двадцать. И не бросил трубку.
Работать с ним было легко. Несмотря на возраст, Роман Андреевич обладал необыкновенной памятью. Я часто наблюдала, как он возвращал документы, где исполнители забывали поправить какое-то слово, ранее им исправленное, или учесть какие-либо другие его замечания». При всей своей требовательности и взыскательности Руденко был неизменно корректен, доброжелателен, вежлив и доступен для всех. Следователь по особо важным делам всегда принимал без всякой заминки, прокурор управления или отдела мог прийти к нему на прием и доложить свою точку зрения на тот или иной решаемый вопрос.
В то же время Руденко неукоснительно соблюдал правила прокурорской иерархии, требовал, чтобы ему лично докладывали те дела, по которым уже состоялись решения его заместителей. Руденко не только уважал и ценил «процессуальную независимость» любого работника, но и насаждал ее, добивался, чтобы каждый был ответствен за свое решение.
Характерен такой случай, о котором рассказал мне в конце 1970-х годов мой визави по кабинету бывший старший следователь прокуратуры города Киева, а затем прокурор-криминалист Прокуратуры Украины Леонид Яковлевич Пинский, с которым мне довелось проработать в одном кабинете пять лет.
Громкое дело
«Веселое заведение»
В конце 50-х годов Руденко, тогда старшему следователю прокуратуры города Киева, пришлось расследовать уголовное дело об организации в столице Украины притона. Это «злачное место» посещали не только так называемые уголовные элементы, но и вполне респектабельные граждане. Среди них были артисты, спортсмены, писатели и другие представители элитной и интеллигентской среды. Заглядывали туда и приезжие знаменитости из Москвы, наслышанные о «веселом доме». После возбуждения уголовного дела возник приличный скандал, эхо которого докатилось и до столицы.
Ведь это было одно из первых дел подобного рода. Его держали на контроле в ЦК компартии Украины, следили за развитием событий. По этому делу тогда допрашивались многие звезды эстрады, в том числе столичные, любившие при случае навестить «веселое заведение».
Неожиданно поступил приказ из Москвы – направить следователя вместе с этим делом к Генеральному прокурору Руденко. Роман Андреевич лично принял следователя Пинского, побеседовал с ним, выяснил все обстоятельства, затем взял дело и передал его для изучения своим помощникам. Командировка Пинского, рассчитанная на два дня, растянулась до десяти. Видимо, дело докладывали в ЦК КПСС.
В конце концов его вернули следователю и предложили завершать. Вскоре оно было направлено в суд, и виновные в организации притона были привлечены к уголовной ответственности. А знаменитые посетители еще долго потом блистали на эстрадных подмостках.
И это был далеко не единичный случай, когда провинциальные следователи лично докладывали расследованные ими дела Генеральному прокурору страны.
Бывший старший помощник Генерального прокурора СССР, а затем министр юстиции В. И. Теребилов в своих воспоминаниях писал:
«Вспоминая прокуратуру 50-60-х годов, не могу пройти мимо фигуры Генерального прокурора СССР Романа Андреевича Руденко. Он, пожалуй, был самым известным юристом тех лет. Полагаю, что я был одним из немногих, с кем Руденко иногда был раскован и откровенен, думается, что это дает мне право сказать о нем хотя бы несколько слов». По мнению Теребилова, Руденко «ненавидел бериевщину и сдержанно, но критически отзывался о роли Сталина». В то время в аппарате Генеральной прокуратуры сослуживцы в своем кругу шутливо назвали Руденко «патриархом».
11 мая 1960 года Руденко издал специальный приказ, который так и назывался «О повышении процессуальной самостоятельности следователя и его ответственности за производство предварительного следствия». В нем он писал: «Процессуальная самостоятельность следователя выражается прежде всего в том, что решения о направлении следствия и о производстве следственных действий следователь принимает самостоятельно, за исключением случаев, когда законом предусмотрено получение санкции от прокурора». И далее: «Следователь несет полную ответственность за законность и обоснованность своих решений… Осуществляя свою процессуальную самостоятельность, следователь не должен опасаться за принятые им решения по делу, исходя из тех соображений, что прокурор может с этими решениями не согласиться… Прокурор должен всячески поощрять творческую инициативу и находчивость следователя, ценить и уважать принципиальность следователя, помогать ему решительно и настойчиво разоблачать преступников, он должен повышать самостоятельность следователя и вместе с тем его ответственность за своевременное и законное производство предварительного следствия, за раскрытие каждого преступления».
И другой аргумент Руденко из этого приказа: «То обстоятельство, что прокурор и следователь работают в одном учреждении, не должно, разумеется, отражаться на их процессуальных взаимоотношениях, определяемых законом и не зависящих от ведомственной принадлежности участников процесса».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
