- Я понимаю, что время для вопросов неподходящее, но... Тэд только что обменялся сообщениями с врачом в Америке-межпланетной?
- Да, - ответила я. – Но не беспокойся. Тэд ничего не сказал людям в Америке-межпланетной о Сопротивлении или подразделениях. Он позволил им думать, будто находится с группой упрямых гражданских, оставшихся в Нью-Йорке.
- Очень мило с его стороны, - напряженно проговорил Доннел.
Я потерла лоб.
- Я узнала, что он может отправлять сообщения, лишь по пути на склад. Тогда Тэд обменивался посланиями с доктором, чтобы она помогла излечить мою руку. Я собиралась рассказать тебе об этом раньше, но совершенно забыла. Знаю, это звучит смешно, но события с Извергом, оружие, тяжелая болезнь иномирцев...
Доннел кивнул.
- Понимаю, ты отчаянно тревожилась за парня.
Мы просидели в молчании до возвращения Надиры, затем мне пришлось снова встряхнуть Тэда, чтобы дать ему новые таблетки. Впихнуть лекарство в Феникс оказалось сложнее. Она слишком далеко ушла, чтобы проглотить таблетки, поэтому нам пришлось растолочь их, смешать с водой и дать ей выпить.
Закончив с этим, я вернулась к обтиранию пылающих лиц и выслушиванию затрудненного дыхания. Теперь я больше ничем не могла помочь Тэду и Феникс.
Передвигаясь между кроватями, я осознала, что за окном встает солнце и его яркие лучи поднимаются над линией горизонта покинутого Нью-Йорка.жфяячх Лечение или убьет, или исцелит Тэда и Феникс. К закату я это выясню.
Глава 34
Четырьмя часами позже я осталась одна в больничной палате с тремя иномирцами. Надиру вызвали на помощь пострадавшему в несчастном случае, что, в сложившихся обстоятельствах, было неплохо. Тэд только что выдохнул инструкции врача, и я их записала, чтоб не ошибиться. На тумбочке у кровати Феникс лежали скальпель и отрезок трубки. Теперь я смотрела в зеркало и, пытаясь игнорировать звучащее рядом агонизирующее дыхание, изучала свою шею.
Я осторожно потыкала в свое дыхательное горло. Нащупала впадину между двумя выпуклостями – должно быть, это и есть нужное место. Мне требовалось просто найти такую же точку на шее Феникс, сделать маленький горизонтальный надрез и вставить трубку, чтобы больная могла продолжать дышать, пока не подействует лекарство.
Это очень просто, сказала я себе, но рука еще дрожала, когда я подняла скальпель. Феникс, в любом случае умирала, и врач говорила, что это последняя надежда спасти ей жизнь, но я боялась совершить ошибку и убить бедняжку.
- Ты уверен, что мне надо это сделать? – спросила я.
Ответа не последовало. Я повернулась и увидела, что глаза иномирца закрыты.
- Тэд? – позвала я громче.
- Ключевой компонент, - пробормотал он. – Она ключевой компонент, но я не могу забрать ее на Зевс.
Я в замешательстве уставилась на него, пытаясь понять сказанное, а затем сообразила, что Тэд потерялся в бреду зимней простуды. Это означало, что он больше не может передавать сообщения от доктора. Мне придется сделать все самой.
В голову пришла ужасная мысль. Сейчас Тэд явно бредил. Пятнадцать минут назад он тоже был не в себе? С трудом высказанные им и тщательно записанные мной инструкции исходили от врача в Америке-межпланетной или это вызванная жаром чушь?
Я подошла к Брейдену, метавшемуся в сне, опустилась рядом с ним на колени и проговорила на ухо:
- Брейден! Проснись.
Его глаза распахнулись.
- Тэд говорит, что я должна провести Феникс срочную трахе... чего-то там. Разрезать ей шею, чтобы помочь дышать. Ты знаешь, как делать эту операцию?
Брейден потрясенно взглянул на меня и покачал головой.
- Я пилот, а не врач.
Я вздохнула и встала. Мне в помощь оставался лишь инстинкт. Я бы с радостью рискнула собой, чтобы доказать правоту Тэда, но сейчас речь шла о жизни Феникс, а не моей. С другой стороны, тяжелый опыт зимней простуды говорил мне, что, возможно, Феникс остались считанные минуты.
Я делала то же, что и Лютер на крыше. Стояла в беспомощной нерешительности, пока утекала чья-то жизнь. Я крепче взялась за скальпель правой рукой, подошла к кровати Феникс и пальцами левой руки поискала нужную точку на ее горле.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Затем поняла, что больше не слышу дыхания иномирки. На какой-то ужасный миг я подумала, что опоздала и Феникс уже мертва, но потом увидела, как поднимается и опадает ее грудь. Сейчас больная получала воздух без отчаянной борьбы.
Лекарство заработало! Я наклонилась вплотную к Феникс, считая каждый ее вдох. Один. Два. Десять. Двадцать. Дойдя до сотни, я вернула скальпель на тумбочку, села на ближайший стул и уронила голову на ладони. Сейчас я дрожала не от паники, а от облегчения, вызванного помилованием, пришедшим в последнюю минуту.
Вероятно, я просидела так не меньше часа, наблюдая за дыханием Феникс, прислушиваясь к бессмысленным обрывкам фраз Тэда и замечая, как метания Брейдена во сне становятся все спокойнее. Наконец, в комнату зашли Доннел и Надира. Сестра посмотрела на Феникс и удовлетворенно кивнула, а Доннел едва взглянул на иномирцев и поманил меня.
- Блейз, ты нужна мне на минуту.
Я нахмурилась, встала и вышла за ним из комнаты.
- Что случилось?
Он закрыл дверь и заговорил:
- По пути из здания Изверг убил человека. Прежде чем рассказывать тебе, я думал подождать и посмотреть, не сможет ли Надира спасти ей жизнь, но рана оказалась слишком глубока и слишком близко к сердцу.
Умерла женщина, но Доннел еще не назвал ее имя. Я выдавила однословный вопрос:
- Ханна?
- Нет. Ханна находилась в безопасности в манхэттенском подразделении, но Марша спала в оружейной комнате рядом с залом. Изверг, должно быть, зашел туда, чтобы взять лук и несколько стрел, и заколол Маршу, когда та попыталась его остановить. Дверь не выломана, и я не верю, чтобы Марша впустила Изверга, значит, он как-то раздобыл ключ.
Марша мертва. Я испытала то же потрясенное неверие, что и после смерти Касима. Я скорее восхищалась Маршей, чем любила ее, но она была одной из центральных фигур в альянсе, а теперь исчезла.
- Могу я ее видеть?
Доннел провел меня по коридору в другую больничную палату. Та была пуста, не считая тела на кровати. В смерти Марша казалась гораздо меньше, ее лицо без привычной улыбки выглядело незнакомым.
Я смотрела на нее в скорбном молчании. В ее комнате стояла укрепленная дверь. Марша верила, что мощь двери обеспечит ей безопасность. И та выполнила задачу. Замок не справился. Если бы помимо него дверь закрывалась на восемь задвижек, Марша осталась бы жива.
Я так сосредоточилась на погибшей, что лишь через минуту или две увидела нож, лежавший на соседней тумбочке. Сперва я заметила мрачные красные полосы на лезвии – кровь Марши, - а потом метку на рукояти.
Изверг зашел в комнату не только взять лук и стрелы, но и отомстить. Должно быть, он давно подобрал ключ. И возможно, годами носил его с собой, пытаясь найти способ убить Маршу, не навлекая на себя подозрений.
Ему так и не удалось этого сделать, не получилось подготовить убедительный несчастный случай, который мог произойти с запертой в одиночестве женщиной, но сегодня он бежал из этого здания, и ему нечего было терять, кроме собственной жизни. Изверг остановился убить Маршу и сполна насладиться мщением. Он мог взять любой нож, чтобы зарезать спящую, но потратил несколько драгоценных секунд, дабы найти на полках свой пояс и проткнуть ее определенным клинком.
- Изверг сделал это из-за метки, которую Марша нарисовала на его ноже, - сказала я. – Копии шрама от моих зубов на его руке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Наверное, - согласился Доннел. – Люди годами смеялись над Извергом из-за этой метки. Он любит издеваться над другими, но терпеть не может становиться мишенью для насмешек.
Пока я раздумывала, как помочь Феникс, боялась, что могу привести к ее смерти, по моей вине умирал другой человек. Шесть лет я до смерти не хотела говорить это слово Доннелу, но сейчас оно просто выскользнуло само.
