— И именно тогда, когда вы гостили у Розы, вы с Тоби и повстречались.
Розалин кивнула.
— Я встретила его в лесу. Мы разговорились. Между нами сразу же вспыхнула взаимная симпатия. Я была легкомысленной — и он тоже. Мы были молоды. И оба с головой окунулись в отношения, построенные только на сиюминутном желании и страсти. Он не был моим первым мужчиной. До него у меня уже было несколько любовников. Но он был совсем другим. Мы встречались снова и снова. Для таких людей, как мы, это вполне естественно. Тоби не сразу узнал о твоем появлении. К тому времени ты была в безопасности в Коммонвуд-Хаусе. Он говорил, что женился бы на мне, если бы уже не был женат. Он часто рассказывал мне о жизни в Коммонвуде. Ему было очень жаль доктора. Сестра Тоби — просто мегера. Все женщины в его семье были такими… практичными, деятельными, но жить с ними было очень непросто. Мне нравилось слушать о Коммонвуд-Хаусе. И я понимала, что там тебе будет хорошо… в конце концов, ты была членом их семьи. Я часто видела доктора, когда он выходил из экипажа, навещая своих пациентов. Иногда я встречала его жену — очень сдержанную, очень благовоспитанную. Я видела и детей с няней. Они интересовали меня потому, что были связаны с Тоби. Однажды он подарил мне медальон. Это был цыганский медальон, и на нем было написано «На удачу» на нашем языке.
— Он до сих пор у меня.
— Я была уверена, что доктор узнает медальон, поэтому и повесила его тебе на шею. Тоби рассказывал мне, что, когда он купил этот медальон, доктор был рядом и даже предупреждал его о том, что нужно быть осторожным. Он знал, конечно, что между нами происходит, о наших с Тоби отношениях. Когда мне пришел срок рожать, я поехала к Розе. Мне хотелось, чтобы тебя воспитали так, как должны были воспитывать ребенка Тоби. Я знала, что в Коммонвуд-Хаусе тебе обеспечат достойную жизнь. Ну, а остальное тебе известно.
— Вы оставили меня под кустом азалии, а Том Ярдли нашел меня.
— Я стояла и наблюдала. Я видела, что тебя оставили в доме. И поняла, что поступила правильно. Я собиралась обо всем рассказать Тоби. Мне было интересно, что он почувствует, когда узнает, что у него есть ребенок. Как тебе известно, его сердце переполнили радость и гордость.
— А что чувствовали вы, когда оставляли меня?
— У меня просто сердце разрывалось на части. Ты мне веришь?
— Верю.
— Я хочу, чтобы ты знала, что я наблюдала за тобой… со стороны. Я не сомневалась, что там у тебя будет именно такой дом, какой тебе нужен. Если бы все пошло не так, как я ожидала, я бы тотчас забрала тебя. Но я хотела, чтобы у тебя было традиционное воспитание… такое, как ты получила в Коммонвуд-Хаусе. И потом, там ты была среди племянников Тоби. Ты была одной из них. Я решила, что так лучше всего. Я говорила себе: «Там она будет расти вместе с дочками доктора и станет настоящей леди!»
По ее щекам катились слезы. Розалин легко плакала и смеялась. Но я знала, что она действительно глубоко переживала.
— Я знала, что Тоби присматривает за тобой. Я видела его, когда он приезжал в Коммонвуд. Он был так счастлив! Он говорил, что ты очаровательное дитя. Тоби гордился своей дочерью и радовался, что именно я была твоей матерью. Он всегда умел говорить людям то, что они хотели услышать. Я настаивала: ты не должна знать, что твоя мать цыганка, а он твердил, что ты будешь гордиться мной.
Розалин всхлипнула от нахлынувших на нее эмоций. Я обняла ее и вытерла слезы со щек. Вскоре она уже улыбалась.
— И вот мы сидим с тобой и говорим о прошлом, которое невозможно изменить. Но мы вместе, и ты — самый важный человек в моей жизни. Мне столько всего нужно узнать о тебе!
Довольно скоро мы уже говорили о Джеймсе, о том, как он ищет опалы, и о его довольно беспечном предложении руки и сердца.
— Он хороший, практичный человек, — сказала мать. — Он будет нежно любить и лелеять свою жену, но не будет возбуждать ее желание. Это хорошо… по-своему.
Потом я рассказала ей о Лоренсе Эммерсоне, который много лет назад вызволил нас с Герти из беды, и о том, как он оказался пассажиром корабля, на котором мы возвращались в Англию.
— Это судьба! — воскликнула Розалин. — А когда судьба ведет нас за руку, мы должны повиноваться.
Иногда ее глаза загорались верой в свои сверхъестественные силы, и она, казалось, заглядывала в будущее.
— Значит, моя дорогая цыганка Розалин, — рассмеялась я, — это судьба, да?
— Расскажи мне о нем еще что-нибудь. Он мне очень нравится. А его сестра? Она тоже очень хорошая. Она будет следить за тем, чтобы слуги работали как следует, чтобы хозяйство было налажено, как в любом приличном доме. Но почему ты смеешься? Я не шучу. Это важно.
— Я улыбалась, потому что вы напустили на себя вид настоящей пророчицы. Скажите, вы учились у Розы предсказывать судьбу?
— Конечно. Это же неотъемлемая часть воспитания любой цыганской девочки.
— Но вы же сами не верите, что это правда?
— Может, правда, — произнесла она задумчиво, — а может, и нет. Необходимо узнать как можно больше о предмете гадания. Нужно все выяснить — и быстро. Временами будущее закрыто для тебя, но не всегда. И тогда ты думаешь: «Чего хочет эта женщина? И что она сделает?» И иногда угадываешь. Но бывают моменты… прекрасные моменты… когда между вами что-то такое проскальзывает… какая-то вспышка понимания. И появляется уверенность, что ты знаешь, что случится. Не могу сказать, как это происходит, и такое бывает довольно редко. Вероятно, именно это и называют телепатией. Но в этом что-то есть. Вокруг нас много чудесного и загадочного, о чем мы еще ничего не знаем. Тебе следует поговорить об этом с Харриманом. Он расскажет тебе о неизвестной Вселенной, частичкой которой является наша Земля. У него есть много теорий, и он поведает тебе, что в природе все возможно. Может быть, время от времени цыганам действительно открывается будущее. «В небесах и на земле есть гораздо больше, чем ты можешь себе представить». Но расскажи мне еще что-нибудь о Лоренсе. Он мне очень нравится.
— Наверное, мне следует привезти его сюда, чтобы вы могли с ним познакомиться.
— Это было бы замечательно. И его сестру тоже.
— Но они, вполне естественно, захотят приехать вместе.
— А ты думаешь, его сестра вправду хочет, чтобы ты вышла за ее брата?
— Я убеждена в этом.
— А она не будет ревновать брата к тебе?
— Я абсолютно уверена, что нет.
— Но ты не уверена… в нем… хотя было бы так разумно выйти за него. Он мог бы стать хорошим мужем… надежным во всех отношениях. Но в таком браке не будет… как бы это выразить? Очарования.
Я подумала о восторге Герти, о том, как ее волновали всякие мелочи просто потому, что она была счастлива.
