– Глубокомысленный совет, – в свою очередь резюмировал подполковник Эдгар.
– А теперь вас двоих, господа офицеры, – обратился капитан к Боргезе и Скорцени, – прошу взойти на мостик. Специалисты позаботились, чтобы там у нас появилась прямая радиосвязь с командиром «Горгоны».
Но прежде чем подняться вслед за ним по трапу, руководители диверсантов проследили за тем, как в полукабельтове от правого борта судна появился перископ субмарины. Боргезе знал, что теперь командир «Горгоны» сверит ее положение с расположением двух спасательных шлюпок. Вход в корабельный шлюз-бункер расположен между кормой задней шлюпки и носом передней.
– Зачем ему это нужно? – пожал плечами капитан. – Боком, бортом то есть, он ведь все равно поднырнуть не сможет. Он должен зайти с носа и, сверяясь со специальными радио– и магнитными маячками, подойти прямо под стальные створки, которые мы именуем «вратами рая».
– Чудесное название, – согласился Боргезе. – Именно так он и поступит. Просто в эти минуты в нем срабатывает инстинкт подводника, инстинкт боевого пловца. Мне, как бывшему командиру боевой субмарины, эти порывы хорошо знакомы. Представляю себе, сколько раз в эти минуты корвет-капитан Умберто Сантароне мысленно отдавал приказы, вмещающиеся в такие емкие и такие вожделенные для души подводника слова: «Первый торпедный аппарат – пли! Второй торпедный аппарат – пли!»
– У него на борту действительно боевые торпеды? – встревоженно спросил Мадзаре.
– А также два контейнера со взрывчаткой и начиненная двумя адскими машинками боеголовка в специальной нише в носовой части субмарины. На тот случай, когда командир «Горгоны» примет решение пойти на таран, превратив ее в управляемую торпеду.
– Вы с ума сошли! – сдавленным голосом проговорил капитан парохода. – Это же пока еще учения? Зачем?.. Если у Сантароне что-то пойдет не так, мы все можем взлететь на воздух.
– Такая перспектива тоже не исключается. Однако я принял решение придерживаться чистоты эксперимента.
– Какая, к дьяволу, «чистота эксперимента», Боргезе?! – изумленно воскликнул капитан. – Кому она нужна?
– Когда сдают в эксплуатацию только что построенный железнодорожный мост, во время пуска по нему первого состава проектировщик и начальник строительства обязаны стоять под ним. Чтобы погибнуть вместе с эшелоном и мостом. Такова традиция, которой отныне будем придерживаться и мы с вами.
– Но я вам не проектировщик, – проворчал капитан судна. – Это для вас «Умбрия» – всего лишь пароход, а для меня – дом, вилла, вся моя жизнь.
– Не волнуйтесь, – беззаботно успокоил его Скорцени, направляясь вслед за Боргезе к трапу, ведущему на капитанский мостик. Высшая справедливость в том и состоит, что на дно вы отправитесь вместе со своей «Умбрией».
– И с вами, господа безумцы, – огрызнулся Мадзаре. – Меня убеждали, что это всего лишь учения.
– Тогда считайте их «максимально приближенными к военным условиям». Совсем недавно вы уверяли меня, – ткнул князь пальцем в колодку орденских планок, – что все еще являетесь боевым офицером. Так не разочаровывайте же нас с обер-диверсантом рейха!
23
Январь 1949 года. Албания. Влёра.
Штаб-квартира контрразведки
Откинувшись на спинку стула, Гайдук закрыл глаза. Поначалу замысел майора вроде бы начал проясняться, однако до конца понять его ни он, ни подчиненные Шмагина так и не смогли.
Тем временем шаги приближались, и теперь Дмитрий уже отчетливо слышал цокот женских каблучков.
«Странно: вместо того чтобы поднять меня наверх и дать возможность привести себя в порядок, майор ведет фон Жерми сюда?! – вновь удивился Гайдук. – Уж не попытается ли этот „великий албанский контрразведчик“ и ее арестовать?!»
– Ну, что вы смотрите на меня, Шмагин? – развеял его опасения чей-то густой баритон. – Открывайте! Не исключено, что завтра вас самого будут допрашивать в этом же каземате.
– Так ведь ничего страшного не произошло. Обычная беседа с иностранцем, замеченным в связях…
– В каких еще связях, идиот?! – взъярился Доноглу, уже стоя в проеме двери.
– С бывшими нацистами. С офицером СД, штурмбаннфюрером фон Штубером, одним из сподвижников Скорцени…
Прежде чем отреагировать на это его оправдание, начальник службы безопасности потребовал от подчиненных майора оставить камеру и только потом, почти срывающимся голосом, прорычал:
– А вам не приходило в голову, майор, что из-за своей тупости вы чуть не сорвали важную антидиверсионную операцию, в исходе которой заинтересованы не только Советы, но и мы здесь, в Албании?
– Так, значит, это была операция?! – встревоженно переспросил Шмагин. – Я… не мог знать этого!
– О том, что во благо нашей страны идет все, что нацелено на подрыв могущества Италии, и прежде всего – на ослабление ее диверсионного потенциала; и что никто так не способен ослабить его, как наши союзники из России, вы тоже не знали?
Пока Доноглу продолжал отчитывать не в меру ретивого майора на своем родном, албанском, стоя у входа в просторное подземелье, Анна тенью проскользнула к флотскому чекисту.
– Чудно выглядите, подполковник, – едва слышно проворковала она, мельком осматривая лицо все еще сидевшего за столом арестанта. Только теперь он по-настоящему почувствовал, что тело его ноет от боли, а всякое движение вызывает болезненное неприятие всего организма.
– Вам проще. А мне несколько дней придется отпугивать видом своего личика всю команду линкора.
– Ну, не так уж оно и выглядит, чтобы отпугивать всякого встречного, но без легенды о пьяной драке явно не обойтись. Это я виновата, нужно было увести вас из номера к себе.
– Не лгите, фон Жерми, – кисло улыбнулся Дмитрий. – Вы этого сделать не могли, поскольку мое место в вашем обиталище уже было занято, – кивнул в сторону полковника Рогова, который, как и положено дипломату, демонстрировал невозмутимость, стоя в двух шагах от «албанских товарищей».
– Я должна была увести вас, чтобы сдать вахтенному на линкоре, – не позволила сбить себя с толку Анна. – Просто обязана была предвидеть любую провокацию. Хотя мне казалось, что последовать она должна была со стороны итальянцев, а то и местного профашистского или протурецкого подполья.
– Никакими сведениями о подобных организациях не владею.
– Тем не менее они действуют. А что касается полковника… – едва слышно прошептала на ухо, неосторожно опираясь на почти изувеченное плечо Дмитрия. – Полковник – всего лишь дань сугубо профессиональным контактам. И вообще, подвал контрразведки, тем более – албанской, не место для шекспировских постановок с отелловскими ревнивцами в заглавных ролях.
– Признаю, не место, – вскинул руки флотский чекист. – Мы что, так и будем выяснять все обстоятельства моего задержания здесь, в подвале?
– Пардон, это я потребовала, чтобы майор повел нас сюда, а не приводил в свой кабинет.
– И какова же цель?
– Она уже просматривается, – кивнула в сторону албанцев. – Хотелось окончательно ввести в гнев местного энкавэдэшника. Самое время убрать из контрразведки этого Шмыгина-Шмагина, или как там его на самом деле, и поставить своего, надежного человечка. Ведь, кроме «Джулио Чезаре», итальянцам придется передавать нашему флоту по репарациям еще как минимум пять-шесть кораблей. И все они наверняка будут переправляться в Крым через Влёру.
– Насколько я понимаю, албанские господа-товарищи, – повысил голос атташе-полковник Рогов, предупреждая тем самым Дмитрия и Анну, что время, отведенное им для консультаций, завершается, – инцидент с невольным участием нашего флотского офицера можно считать исчерпанным?
– Вы правы, он полностью исчерпан, – с готовностью поддержал советского дипломата Доноглу.
– Словом, вступает в силу все тот же разведывательно-диверсионный кадровый «метод эвкалипта»… – проворчал Гайдук, однако адресовалось это замечание только Анне.
– Как об ученике, я почему-то была о вас худшего мнения, – с учительской поощрительностью погладила его Анна Альбертовна по макушке головы.
– Мало того, инцидента как такового не было, – вел свою дипломатическую партию в этой контрразведывательной оперетте атташе-полковник. – Просто наш флотский офицер-контрразведчик был приглашен в гости своими коллегами из союзной нам, братской албанской контрразведки. Только-то и всего! Разве не так, господин-товарищ Шмагин?
– Именно так все и было, – мрачно подтвердил майор. – Ваш флотский чекист побывал у нас в гостях. Знакомясь с камерами временного содержания заключенных, споткнулся о порожек. Неосторожным гость наш оказался, к сожалению…
И все трое выжидающе посмотрели в сторону с трудом поднимающегося из-за стола подполковника Гайдука, от которого Анна из деликатности тут же отошла.
– Можете считать, что мы, контрразведчики двух братских социалистических стран, делились опытом работы, – оправдал их доверие «неосторожный гость».
