снаряд угодил в НП 134-й дивизии. Был убит Зуров, тяжело ранен Яковленко, ранение получил и Малышев. Только случайность спасла от беды командира корпуса Добровольского, вышедшего вместе со мной и не успевшего возвратиться в блиндаж. Через два часа Яковленко, не приходя в сознание, скончался».
От себя добавлю, в этом блиндаже погиб и начальник разведки дивизии майор Рубанский. Он очень хорошо ко мне относился. Именно он приказал мне в тот день доставить пленного на НП дивизии. Вот и могли меня позвать в блиндаж с пленным, если бы потребовались в тот момент свежие данные о противнике. И погибли бы от того злополучного снаряда и генерал Бойко да и я вместе с командованием дивизии.
Но, как говорится, Бог оберег командующего и меня грешного.
В тот день солнце уже зашло за горизонт, а Черняховский по-прежнему был бодр, в то время как Макаров от усталости помрачнел.
— Что вы такой грустный? Нездоровится? — не без тревоги спросил Черняховский.
— Сегодня словно обухом по голове огрел меня Добряков (начтыла)… — Макаров потряс бумагой, свернутой в трубочку. — Все вагоны да исковерканные пути в голову лезут. Даже и сейчас очухаться не могу.
— А что такое?
— А то, что не хватает пропускной способности по железной дороге. Для перевозки только одних боеприпасов нужно свыше пятнадцати тысяч вагонов! Это примерно около четырехсот поездов. А ведь еще нужны многие тысячи вагонов для перевозки людей, продовольствия, боевой техники, горючего!
— А вы, Василий Емельянович, не отчаивайтесь. — Черняховский взял у генерала Макарова «страшную» таблицу. — М-да! Загвоздка! — произнес он. — Ее так просто, за один присест не решить. Надо подумать и с карандашом в руках рассчитать, что везти по железной дороге, что автотранспортом, а что просто положить на грунт…
— Обо всем этом я, Иван Данилович, думал основательно и пришел к выводу, что надо не вообще везти «всем сестрам по серьгам» — пять боекомплектов, а определить какой-то минимум — кому три, а кому и полтора… где главное.
— Ну что ж, давайте.
Черняховский взял карандаш, занялся расчетом. Они сидели еще часа два, никого не принимая.
Решив эту сложную задачу, Черняховский поехал с Макаровым, Покровским и группой офицеров штаба к генералу Крылову, командующему 5-й армией. Прибыли они на КП армии как раз к началу занятий. Вокруг громадного ящика с песком, устроенного на площадке под тенью сосен, разместились командарм, его штаб, начальники родов войск. Здесь были и командиры корпусов со своими начальниками штабов и командиры дивизий.
На песке в ящике, как на ладони, простиралась лесисто-болотистая часть Витебщины. Город Богушевск входил в полосу 5-й армии.
От края до края этого ящика синими и красными линиями, специальными значками была обозначена оборона армии генерала Крылова и войск противника.
Оперативное построение войск резко делило фронт армии на две далеко не равные части: на левом фланге, на пятнадцатикилометровом фронте от Юлькова до Рублева, была растянута одна стрелковая дивизия, на одиннадцатикилометровом участке правого фланга в первом эшелоне находились четыре дивизии, усиленные 252 танками, самоходками, большим количеством артиллерии и «катюш», и еще им в затылок стояли две дивизии.
Это генералу Черняховскому нравилось, так как в таком построении он видел выполнение своего замысла: мощный удар на Богушевск, стремительный выход на Сенно, в результате разобщение и разгром 3-й танковой и 4-й полевой армий противника!
— Молодец Николай Иванович, — шептал Черняховский на ухо Макарову, восхищаясь умелым руководством генерала Крылова.
Желая, чтобы командиры корпусов, их штабы да и штаб армии основательно отработали все сложные вопросы проведения операции, Черняховский в течение всего проигрыша создавал сложную обстановку: то вдруг части армии нарывались на промежуточную или отсеченную позицию, то на скрытую противотанковую артиллерию, то вдруг их контратаковали с фланга или тыла.
В заключение «на четвертый день боя», когда правофланговый корпус генерала Казарцева продвинулся далеко на Сенно, в его тылу «появилась десятитысячная группировка немцев», «вырвавшаяся» из окружения в районе Островно.
Возвратясь к себе, Черняховский принял генерал-полковника Т.Т. Хрюкина — командующего воздушной армией. Рассказав ему о движении войск, о местах сосредоточения прибывающих армий и корпусов, он просил надежно прикрыть их авиацией. Прикинули, как поддерживать войска в ходе операции, особенно на главном направлении.
Расставшись с командармом, Иван Данилович вызвал по телефону начинжа фронта генерал-лейтенанта Баранова. Долго командующий сидел с ним, внимательно слушая соображения по инженерному обеспечению.
— Большое спасибо, Николай Парфентьевич! — Черняховский с признательностью посмотрел на Баранова. — Вы укрепили во мне веру в реальность нашего плана наступления на Богушевск.
Густая сеть траншей и заграждений, противотанковых районов и артиллерийских позиций представилась ему по обе стороны Минской автомагистрали, по ту сторону фронта.
«А сколько еще не раскрыто?» — подумал он.
Вот так проработал одни сутки командующий 3-м Белорусским фронтом. Напряженная и умелая работа Черняховского в этот день и в те сутки не только интересна для читателей, она служит образцом для использования его опыта и в сегодняшние дни. Как сказано выше, мне подарил свою книгу генерал армии Лащенко — «Искусство военачальника», приведу из нее еще одну цитату, в которой читатели легко обнаружат обобщенное отражение работы Черняховского, которая описана выше.
«У нас установилась единая и хорошо отлаженная методика выработки решения на проведение операции. И тем не менее многие военачальники зачастую вносили в нее что-то свое. Одни, например, предварительно заслушивали доклады большого круга лиц, включая начальника штаба, командующих родами войск, некоторых офицеров штаба объединения, а затем уже принимали решение. Другие заслушивали предложения по решению только начальника штаба, а потом вносили в них поправки и изменения. Некоторые военачальники только уточняли некоторые интересующие их вопросы, особенно о противнике, а затем принимали решение по своей рабочей карте. Так поступал генерал И.Д. Черняховский, решения которого всегда были аргументированными по сути, четкими по изложению и ясными для исполнителей. Поскольку последний метод позволяет принимать решение в предельно ограниченное время, он наиболее приемлем, на мой взгляд, и сейчас.
После принятия решения важнейшим в работе является своевременная постановка боевых задач подчиненным командирам и начальникам с указанием наиболее эффективных способов их выполнения. Задачи могут ставиться лично командующим или по его поручению начальником штаба при выездах в войска, по техническим средствам связи, а также посредством боевых документов, которые передаются через офицеров связи.
Однако дело не столько в способе постановки задач, сколько в том, как поймут их подчиненные, как будут выполнять эти задачи.
Генерал И.Д. Черняховский всегда предпочитал ставить боевые задачи командирам соединений на местности, каждому на его наблюдательном пункте или двум командирам, если их
