– Скорее! – велел герцог. – Я вижу идеальное местечко у самого берега. Поблизости расположились ваш кузен Джейми и все наши друзья.
Они спешились, и конюх подхватил лошадей под уздцы. Троица поспешила к веселой компании, уже успевшей рассесться под деревьями.
– Сюда! – крикнула Притти Китти. – Мы сберегли вам лучшее место. Трое как раз поместятся.
Рядом с ней расположился Найлз Брендон, граф Данли. В последнее время их постоянно видели вместе. Все ожидали скорого объявления о помолвке. Хотя граф был человеком чопорным и несколько холодноватым, Китти неожиданно обнаружила в себе талант заставить его смеяться, чем и пользовалась как можно чаще.
– Еще один графский титул в семье, – заметила Жасмин, когда Дайана рассказала о возможности такого союза.
Джейми Эдвардс все-таки набрался смелости сделать предложение их дальней родственнице Сесили Берк и получил согласие. Ему еще предстояло поговорить с ее родителями, когда придется провожать Сеси домой, в Клерфилз-Прайори. Жасмин была особенно рада этому браку.
– Как была бы счастлива моя бабушка, узнав о том, что потомки ее дочери Уиллоу и сына Патрика решили обвенчаться! – воскликнула она.
Последняя из подруг, Коралин Мамфорд, прозванная Слим за худобу, привлекла взор лорда Руперта Данстана, младшего сына графа Морли. Старый граф, узнав об этом, отправился в столицу, что делал в последнее время крайне редко, дабы познакомиться и по достоинству оценить выбор сына. Оставалось лишь получить позволение родителей Слим, живущих в Глостершире, зажиточных землевладельцев, которые, вне всякого сомнения, будут восхищены успехами дочери при дворе.
Лорд Чарлтон и барон Мейхью исчезли из виду, когда стало ясно, что у них нет ни малейших шансов завоевать сердце сладостной Сирены или ее приятельниц. Теперь все четыре пары и Дайана с близнецами лениво растянулись под теплым майским солнышком на коврах, расстеленных на сочной траве. Вскоре им подали жареную оленину, кабанятину и каплуна вместе с устрицами, охлажденным вином, разными сортами хлеба и сыра: чеддера, стилтона и бри из Франции. Кроме этого, слуги разносили холодную спаржу с восхитительной уксусной приправой и маринованной свеклой. На десерт подавали крошечные глазированные кексы и клубничные пирожные с густыми девонскими сливками. Наевшись и немного опьянев от доброго вина, они снова легли и стали наблюдать, как игривые зайчики пробиваются сквозь тонкие изящные ветви ив.
Дайана закрыла глаза и вздохнула. Давно уже она не была так счастлива!
Но тут кто-то поцеловал ее в правую щеку. Потом в левую. Она не открыла глаз, наслаждаясь ощущениями. Губы прижались к ее губам в страстном поцелуе. Герцог. От него всегда пахнет сандалом, а от маркиза – фиалками. Теперь она ощутила запах фиалок вместе с требовательным жгучим поцелуем, и Дайана вдруг поняла разницу: Дэмиен, казалось, больше беспокоится о ее чувствах, а Дариус всегда стремится только брать, ничего не давая взамен. Он отстранился, и Дайана подняла веки, чтобы убедиться в своей правоте. Что же, все так и есть.
Она еще долго молчала, раздумывая над своим открытием.
– Давайте побродим по воде! – неожиданно предложил Джейми. – Здесь песчаное дно, а солнце печет все жарче.
Среди собравшихся пробежал одобрительный шепоток. Сапоги, туфельки и чулки были немедленно сброшены, юбки заправлены за пояса, и молодые люди, взявшись за руки, дружно ступили в ручей. Тут же раздался отчаянный визг, так как вода оказалась очень холодной, но вскоре, забыв обо всем, они принялись самозабвенно плескаться и обливать друг друга водой.
Король, сидя на ковре в обществе фавориток, со снисходительной усмешкой наблюдал за играми молодежи. Королева не любила пикники и поэтому не поехала. Карл Стюарт был в прекрасном настроении. Белая шелковая рубашка, распахнутая до пояса, обнажала широкую грудь. Длинные локоны разметались по плечам.
– В их лета, – заметил он, – я сражался не только за трон, но и за собственную жизнь. Как приятно видеть столь беззаботную юность, мои крошки!
– Недолго вам осталось любоваться ими, ваше величество, – заметила Фэнси. – Все, кроме моей кузины Синары, нашли себе пару. Вряд ли они вернутся ко двору в ближайшее время, ибо будут слишком заняты делами и потомством. Все же, когда сезон охоты закончится, при дворе появится новый выводок хорошеньких девиц и их поклонников.
– А ты, дорогая? Неужели будешь довольствоваться мирной деревенской жизнью в обществе своего ребенка? – спросил король, пристально оглядывая любовницу.
– Я более чем приветствую такой образ жизни, ваше величество!
– Кровь Христова! – выпалила Нелли. – Она отвечает так мило, словно научилась у своей доброй кузины! Я бы не согласилась быть сосланной на ферму!
– Дорогая Нелли, – засмеялся король, – ни одна ферма не примет тебя, поскольку фермер просто не будет знать, что с тобой делать. Боюсь, придется тебе оставаться в Лондоне, рядом со мной.
– Скорее в вашей постели, – нашлась Нелли, и остальные засмеялись, восхищенные ее остроумием.
Слуги принялись убирать остатки еды и посуду. Дайана с приятелями вышли из воды и вытерли ноги поданными лакеями полотенцами. Джентльмены бросились натягивать чулки на ножки любимых, надевая подвязки на нежные белые бедра и украдкой гладя соблазнительную плоть, пока девушки не начинали их журить. За чулками последовали туфельки и сапоги. Молодые люди вскочили на коней и отправились в обратный путь.
Двадцать девятого мая король отмечал свой день рождения в Уайтхолле, куда было принято являться иностранным послам, чтобы принести поздравления своих правителей. Празднования начались с самого утра, когда пушки Тауэра выпалили тридцать восемь раз: столько, сколько лет исполнилось королю. За салютом последовали торжественная служба в Вестминстерском аббатстве, а потом обед и большой бал.
Жасмин решила отправиться во дворец к вечеру, поздравить короля и пожелать счастья. Она и Фэнси скоро уезжали в Куинз-Молверн, хотя Чарли и Барбара собирались остаться еще на месяц, пока не придет пора увозить Дайану и Синару. Это ее последнее появление при дворе, ибо она вряд ли еще раз соберется в Лондон. В ее годы путешествовать становится все более затруднительно.
Она улыбнулась про себя, вспомнив то долгое странствование из Индии, много лет назад.
Она вымылась, и Оран помогла ей одеться. Жасмин выбрала элегантный наряд из фиолетового атласа с верхней юбкой, приподнятой в нескольких местах и скрепленной серебряными бантами, чтобы показать нижнюю юбку из шелковой сиреневой парчи. Пышные рукава и вырез были щедро отделаны серебряным кружевом. Грудь из соображений приличия была прикрыта тонким серебристым газом, и Жасмин то и дело фыркала, вспоминая, как гордилась когда-то своим несравненным бюстом!
