Бегучую траву во время прошлого посещения Дельты Найл уже встречал, а вот плотная, как камень, почва его заинтересовала. Правитель присел, погладил гладкую, глянцевую поверхность, ковырнул ее сперва ногтем, потом острием мачете. Бесполезно.
Ему очень хотелось знать, природное образование лежит у них под ногами или нечто рукотворное. Вдруг это крыша грандиозного сооружения? Хотя вряд ли — ведь рядом лес, с его глубокими корнями и норами живых «капканов». С другой стороны, граница деревьев и каменной земли пряма, словно горизонт, природа же прямых линий не любит. В то же время поверхность склона не ровная, а наклонная, вся в буграх и выемках…
— Скоро сумерки, господин мой, — прервала его размышления Нефтис. — Может, остановимся на ночлег здесь?
Найл рассеянно кивнул.
— Вы будете сами руководить охотой?
— Охотиться не надо, — уже в который раз за день вмешался Рион. — Можно палочников насшибать. Они никогда не убегают, на маскировку надеются. Я сейчас, быстро.
— А вот быстро не надо! — остановил его правитель. — Еще, чего доброго, на «капкан» наскочишь. Идите с Нефтис и тщательно прощупывайте каждый шаг.
Внизу была словно по линейке проведена вторая граница, замыкающая отведенное бегучей траве пространство. Дальше начиналась низменность, представлявшая собой кочковатую равнину, поросшую где кустами, где высокой травой, где цветами, где высоким желтым тростником. За нею, километрах в пяти, вставала стена очередного леса, полого выбиравшегося из низины, а уже за ним высоко в небе покачивались над бурым округлым холмом огромные зеленые лопасти: Великая Богиня Дельты.
— Видишь ее, Дравиг?
— Да, Посланник Богини.
— Ты сможешь мне помочь?
— Да, Посланник Богини.
— Тогда начнем…
Найл лег на спину, закрыл глаза и втянул в себя чистый, свежий воздух. Потом сделал глубокий выдох. Полный, до самого последнего глотка. В этот миг Найл напоминал собой облако. Правитель медленно растекался, развеиваемый токами теплого воздуха и движениями ветра. Он не стремился раскрыться на большое пространство, ведь цель путешествия была совсем рядом. Он почти касался границы ее энергетической короны.
Богиня сияла, как солнце в окне темной комнаты, ее энергия обжигала, словно пламя поднесенного к лицу факела, потоки истекающей из нее жизненной силы казались столь вещественными, что их можно было трогать руками.
Правитель ощутил в себе внезапную густоту — влившийся в сознание разум смертоносцев резко усилил все чувства. Найл снова удивился поразительной способности единого сознания пауков: когда он думал, смертоносцы делали мысли более четкими и глубокими; когда рассматривал окружающую местность — делали зрение острее.
Найл стал закручивать сознание в спираль, в смерч, в тугой вихрь, уплотняя до консистенции чугунного ядра, и метнул себя против щедрых потоков жизненной энергии, надеясь преодолеть встречное течение и достучаться наконец до сознания Богини.
Ядро промчалось по накатанному веками руслу и ухнуло в пустоту…
— Ничего, — сказал правитель, сел и устало потянулся.
— А что ты хотел увидеть? — хмуро поинтересовалась принцесса. — Сон о великой победе?
— Я бы согласился и на невеликую, — отшутился Найл.
Рион принес трех довольно крупных палочников, сейчас они запекались в костре. Временами та легкость, с какой добывалось в Дельте пища, просто завораживала Найла. Он хорошо помнил, как в детстве считал плоды опунции деликатесом, даже в хороший сезон ел мясо раз в два-три дня, а песчаную ягоду почитал за небесную амброзию. Бывали времена, когда семья по месяцу питалась только жесткой стружкой репурки.
* * *
С первыми, светлыми сумерками люди уже успели поесть и сыто развалились возле догорающего костра, сонно хлопая глазами. И тут, совсем не к месту, из низины послышались осторожное чавканье, сухой треск, зашелестела высокая трава, замелькали темные силуэты…
Около полусотни человеко-лягушек побежали вверх по ровному открытому склону, высоко вскидывая ноги, громко хлопая огромными ступнями и отчаянно плюясь. Преодолеть им нужно было не меньше трехсот метров — за это время путешественники успели спокойно собраться, выстроиться в плотный отряд, приготовить оружие. Когда до нападающих оставались считанные шаги, смертоносцы замедлили их движение волевым ударом, люди метнули копья в тех, кто еще мог кое-как двигаться, а потом паучата побежали вперед впрыскивать яд. Все кончилось за считанные минуты, причем ни у кого не возникло даже тени страха. Что заставило детей болот броситься на явную и бесполезную смерть, так и осталось тайной.
— По-моему, они просто свихнулись здесь от тоски, — брезгливо сморщилась принцесса. — Но караульных на ночь выставить все-таки надо.
До утра путников никто больше не тревожил, а с первыми лучами солнца они отправились дальше.
Ровный, гладкий камень, служивший домом для бегающей травы, сменился нагромождением угловатых предметов с острыми гранями, разрезающими ноги и выворачивающими ступни. Поверх всего этого росла сочная, по пояс, трава, и что лежит там, под нею, понять было невозможно. К счастью, через сотню метров пошли тростники, растущие на чем-то очень мягком, пружинящем. Затем опять начался камень, ровный, как стол, и поросший толстым слоем светло-голубого влажного мха; потом — кочки метра по три высотой, между которыми блестела темная масляная вода. Найл подумал, что смертоносцы испугаются, но те довольно ловко прыгали с кочки на кочку, а вот люди постоянно поскальзывались и съезжали в пахнущую гнилью жижу. Правитель и сам раза три не удержался на ногах.
За кочками начался густой, высокий кустарник, где паучата распугали несметное число мух, небольших жуков, мотыльков и каких-то ползучих тварей и выгнали на свет одного солидного жука-могильщика. Почувствовав себя в относительной безопасности, Найл разрешил привал, разделся и повесил мокрую тунику на ветви. Ложиться в траву он не рискнул, предпочтя откинуться на гибкий ствол приземистого деревца.
Не прошло и минуты, как Тания заметалась с отчаянными воплями, зажимая рукой кровоточащую рану на ноге.
— Что случилось, что?.. — поймала ее Нефтис.
— Не знаю… Сидела на траве, и вдруг — р-раз. Не знаю откуда.
Найл вынул мачете, вонзил в рыхлую землю, надавил. Отвалился крупный пласт черной, жирной почвы. В открывшемся отверстии мелькнул и исчез белый хвост. Из отваленного пласта вынырнул еще один маленький, чуть больше пальца, но весьма зубастый червячок, плюхнулся в траву и тут же пропал.
— Все ясно, — тяжело вздохнул правитель, — пошли отсюда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
