Нури после минутного колебания согласился с моим доводом, и отряд отправился обратно в Музейриб, которого он достиг около 2 часов. Теперь Лоуренс начал сожалеть о своей нерешительности, чувствуя опасность для плана Алленби, если неприятельские подкрепления отправятся обратно к месту его отхода через железную дорогу, а также если двинутся на Дераа слишком рано. Для того чтобы удержать их, он отправил два небольших отряда перерезать линию в пустынных местах с дальней стороны моста. Он также послал телеграмму Джойсу, прося его присоединиться к нему здесь, для того чтобы уравновесить регулярные войска Нури, и заявив, что на следующее утро они будут двигаться обратно через южную часть Дераа, тем самым завершая круг. Он предложил, чтобы Джойс вернулся в Умтайе и ожидал их, так как в Умтайе они будут находиться в выходном положении в отношении создания угрозы линии отступления 4-й турецкой армии, а также возобновления подрывной работы всякий раз, как противник попытается произвести исправления.
На рассвете крестьяне разошлись по своим деревням, а войска арабов стали пробираться к Насибину, причем все силы были настолько рассеяны, что турецкая авиация была совершенно изумлена как их численностью, так и направлениями их движения. Таким образом без всяких происшествий удалось вернуться обратно к линии Дераа — Амман и при приближении к ней выдвинуть вперед орудия и пулеметы для обстрела станции Насибин. В то время как гарнизон станции готовился к отражению штурма, на севере был взорван мост, имевший серьезное значение.
Метод этой операции был весьма характерным для Лоуренса, так как не было известно, успела ли охрана моста убежать, чтобы присоединиться к гарнизону станции. Только люди Лоуренса рискнули отправиться вниз к мосту с подрывными средствами, не зная, имеется ли там охрана, но хорошо сознавая, что если хоть одна пуля попадет во взрывчатое вещество, то они будут разорваны в куски. К счастью, оказалось, что мост был покинут. Лоуренс, прежде чем подложить пироксилин под массивные устои, внимательно оглядел мост. Тем временем отряд проскользнул к востоку в пустыню, оставив орудия, для того чтобы сдержать гарнизон станции. Наконец, все было готово, и в темноте Лоуренс включил взрыватели, а сам спрыгнул в оставленный неприятелем редут, пока не прошел каменный дождь. Те, кто наблюдал за взрывом издалека, видели зловещую вспышку взрыва и арку моста, которая оказалась начисто срезанной, причем вся масса медленно соскользнула вниз в долину.
"Подготовительная" операция Лоуренса для Алленби была закончена. Перерезав с трех сторон линии сообщения противника в узловом пункте, он создал чрезвычайные затруднения для турецких армий как раз в тот момент, когда Алленби собирался на них наступать. Удар имел физический эффект временной приостановки притока припасов, а вопрос времени здесь играл главную роль. Кроме того, он имел моральный эффект в том отношении, что заставил Лиман-фон-Сандерса перебросить часть своих скудных резервов к Дераа. Еще более существенным оказалось то, что он выделил для этого германские войска, которые скрепляли его наскоро сколоченные армии. Успех усилий Лоуренса был строго соразмерен; он был слишком мал, чтобы вызвать немедленно отступление Лиман-фон-Сандерса, и слишком близок к дате атаки Алленби.
Оставалось лишь несколько часов до того момента, когда скрытая масса британской армии должна была двинуться вперед, как гигантский, все разрушающий таран. Она была идеально замаскирована. Столбы пыли, созданные санями, которые тянули мулы, днем относились на восток, в то время как колонны войск ночью шли на запад. Батальоны днем шли к долине Иордана, а ночью возвращались, чтобы повторить свой маневр "театральной армии". Кавалерия, периодически сменявшаяся во время летней жары, стояла в долине, в то время как Лоуренс приобретал громадное количество фуража для предстоявшего ей перехода через Иордан. Под прикрытием многократных и разнообразных маскировок Алленби достиг в прибрежном секторе ошеломляющего превосходства. 15000 парусиновых манекенов заполняли свободные пути прохождения кавалерии внутри страны.
"Когда после жаркого дня темнота скрыла громадные военные силы, сосредоточенные в долине Шарона, у штаба британской армии был лишь один всех волновавший вопрос: "Находится ли там неприятель?" Может быть, он вовремя отошел. Будет ли удар нанесен по слабой защите или же он будет произведен по воздуху и найдет позади укрепления неразрушенными и оказавшимися вне досягаемости орудий?" Беспокойство это исчезло, когда от гула британских орудий за полчаса до начала рассвета взлетели в воздух тысячи турецких сигнальных ракет.
Почему противник остался, чтобы быть истертым в порошок, вместо того чтобы произвести своевременный отход? Мы знаем теперь, что Лиман-фон-Сандерс предвидел большое наступление и в начале сентября намеревался задержать его отходом на заднюю линию близ Галилейского озера. "Я отказался от этой идеи оттого, что нам пришлось бы оставить Геджасскую железную дорогу… а также и потому, что мы уже не смогли бы противодействовать развитию восстания арабов в тылу нашей армии".
Трудно было дать более ясное и поразительное свидетельство решающего значения тактики "неуловимого привидения" Лоуренса, решающего не самого по себе, но потому, что только эта тактика давала возможность решения.
Хотя Лиман-фон-Сандерс и испытывал беспокойство в отношении прибрежного сектора, он еще более боялся последствий атаки к востоку от Иордана, и поэтому даже сообщение о действительном плане, которое было сделано индийским дезертиром 17 сентября, было оставлено им без внимания благодаря наличию более достоверных данных об атаках арабов на жизненно необходимый железнодорожный путь у Дераа. Обманутый миражем Лоуренса, Лиман-фонСандерс рассматривал индийского дезертира как подосланного британской разведкой, а его показания как дезинформацию для прикрытия действительных намерений Алленби. В результате он подставил свои силы под уничтожающий удар.
В 4 часа утра 19 сентября 385 орудий произвели ураганный обстрел турецких позиций. Вслед за этим бросилась вперед пехота, опрокинув, как лавина, удивленных защитников двух мелких систем окопов. Затем войска, отбрасывая турок, ринулись в глубь страны. Остатки 8-й армии бросились через дефиле к Мессудие, в то время как британская авиация сбрасывала на несчастную массу беглецов бомбы и обстреливала их пулеметным огнем.
Тем временем через проделанную брешь прорвалась на 50 км "вглубь кавалерия, идя прямо береговым коридором. На следующее утро не только захватили Эль-Афуле, но и временно заняли Назарет, где была расположена штабквартира противника, все еще не знавшая о катастрофе, постигшей ее войска, так как агенты перервали телеграфные провода. Сам Лиман-фон-Сандерс едва избежал плена. К полудню кавалерия была в Бейзане; чтобы достичь его, 4-я кавалерийская дивизия прошла за 34 часа почти 120 км. Таким образом поперек линии отступления турок барьер был опущен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
