Используя эту практику, Тараканов за пару недель вызвал у себя первое осознанное сновидение. Тараканову снился обычный сон и вдруг он спросил себя: «А не во сне ли я?» Сзади послышался голос: «Да во сне, во сне!» Тараканов подпрыгнул и начал взлетать. Ликование охватило его, он знал, что находится во сне, и летел высоко над городом. Вовка стал выполнять фигуры высшего пилотажа, наслаждаясь полетом. Этот сон стал одним из самых ярких переживаний Вовкиной жизни. Тараканов на этом не остановился, и вскоре осознанные сновидения начали сниться два-три раза в неделю, а иногда по несколько раз за ночь.
Поэтому-то Вовка и решил избавиться от навязчивых мыслей о Татьяне, направив взбаламученную эмоциональную энергию на развитие тела сновидений. Тараканов договорился с собой, что как только перед его мысленным взором возникнет лицо Татьяны, он будет задавать себе вопрос: «А не во сне ли я?», после чего будет подпрыгивать с намерением взлететь. Целый день Вовка постоянно подпрыгивал, вспоминая Татьяну, и в конце дня даже утомился. В ту же ночь ему приснился осознаваемый сон, в котором он присутствовал на похоронах женщины. Неожиданно та встала из гроба. Тараканов выпил с ней рюмочку конька, а затем начался бал, на котором Вовка танцевал с ней танец под изумительную мелодию, вспомнить которую по пробуждении он не смог.
Проснувшись, Тараканов с радостью обнаружил, что может спокойно думать о Татьяне, ее образ не вызывал страданий! Вовка не мог предположить, что освобождение произойдет так быстро, за одну ночь, просто что-то перещелкнулось в голове. Самое любопытное, что через пару дней Татьяна позвонила и предложила встретиться. Вовка согласился, решив себя испытать. Они снова занимались сексом, Тараканов был счастлив. Вскоре Татьяна снова надолго пропала, и Вовка подивился, что это не вызвало у него никаких эмоций. После этого Тараканов влюблялся несколько раз, но в зависимость от женщин больше не попадал. Он их любил, без желания присвоить.
Зато женщины стали привязываться к нему. Занимаясь любовью с Вовкой, они вылетали в астрал, часто впервые в жизни. Тараканов стал чувствовать таких женщин, называя их ведьмочками или космонавтками. Это были необыкновенно талантливые и интересные натуры, наделенные от природы могучей энергетикой. Они также безошибочно вычисляли Вовку. Несколько женщин сделали из него кумира, считая, что такого больше в жизни не встретишь, попавшись в ту же ловушку, как он с Татьяной. Вовка безуспешно пытался их в этом разубедить, сочувственно наблюдая знакомые муки. Тараканов понял, что его мощная энергетика является своеобразным наркотиком. Вовка стал очень аккуратен в выборе партнерши, тщательно взвешивая ее силу, и исключил мимолетные связи.
Итак, глядя на Дашу, Тараканов предчувствовал, что грядет фантастическая и непостижимая любовь, что ни он, ни Даша страдать не будут. И Вовка про себя произнес: «Не препятствую себе влюбиться всем своим существом, проявить все чувства, на какие только способен».
Вовка постелил футболку и прилег на нее, коснувшись лбом земли. Ему показалось, что вибрирует вся планета, выбивая барабанный ритм. Тело Вовки слилось с землей, сотрясаясь от энергетических потоков. Пространство-время испарилось, остался лишь изменяющийся ритм, вбирающий в себя новые оттенки звучания, вечное и вездесущее дыхание Вселенной.
После барабанного землетрясения Грегори провел танец на японском языке и несколько ритмичных индейских танцев. Видимо, только из-за того, чтобы дольше стучать на барабане. Настоящий барабанный фанат, Грегори виртуозно владел инструментом, и на лице музыканта отражалось неописуемое блаженство от игры. Бенефис Грегори завершился великолепным зикром. Мелодия и энергетический поток этого зикра были подобны могучей волне, постепенно вздымающейся и набирающей силу, а потом быстро откатывающейся назад, в лоно безбрежного океана экстаза, чтобы обрушиться на берег сознания новым девятым валом.
Когда все стали обниматься, Вовка, уже подходя к Даше, ощутил накрывающий их поток. Вовка долго стоял, взяв ее за руки, и смотрел ей в глаза. Когда они обнялись, то буквально растворились друг в друге, их закрутил сильный вихрь и понес куда-то в заоблачные дали. Время исчезло. Когда Тараканов открыл глаза, то обнаружил, что Даша не дышит — в теле ее не было. Вовка шепотом отдал ей команду вернуться, добавив, что она еще налетается. Минуты через три девушка сделала вдох, лицо ее порозовело, и вскоре Даша открыла глаза:
— Я знала, что ты не испугаешься.
— Сразу видно опытного космонавта, — ответил Вовка. — Сегодня мы делаем лесную баню, я тебя приглашаю.
— Обязательно приду, никогда еще не парилась в лесной бане.
Между тем на полянке показался дядя Миша, нашедший себе кореша — завхоза дядю Женю, обаятельного дедульку с седенькой бородой и длинными белыми волосами, стянутыми на лбу берестяным ремешком. Дядя Женя, фанат здорового образа жизни и единения с матерью-природой, ходил босиком в любую погоду. Деды стали неразлучны, часами вспоминая годы безбашенной юности и прелестных барышень. Дядя Миша частенько помогал корешу, исполняя всякие хозяйственные поручения и внося ценные рацпредложения.
С наслаждением искупавшись и смыв пот, пробивший после энергичных танцев, танцующие волшебники двинулись на свою стоянку. По пути Вовка, бывалый грибник, привычно шарил глазами в траве вдоль дорожки. Июнь под Питером стоял холодный, и для грибов было еще рановато. Но Вовка создал намерение их найти, а намерение — это великая сила. К тому же он отличался наглостью по части материализации грибов, и часто находил их в самых неподходящих местах, где грибы по определению не растут. В засушливые или в холодные дождливые сезоны Тараканов тоже умудрялся материализовывать грибочки, каким-то таинственным, ему самому непонятным образом.
Недалеко от холма, где сосновый лес окаймлялся березами, Вовка почти на самой тропинке узрел светло-коричневую шляпку молоденького подберезовика. Рядом оказался еще один, чуть больше.
— Слой пошел! — сверкая глазами, выдал Вовка разрешение на материализацию грибов всей публике.
Добыча составила полтора десятка подберезовиков и два белых.
Дамы занялись приготовлением грибного супа, а Тараканов с Серегой и индейцем запалили бревнышки, которыми уже была плотно обложена пирамидка из камней, основа лесной бани. Дрова были напилены еще вчера, а сегодня после завтрака банщики успели выкопать цилиндрическую ямку глубиной 40 см и сложить в ее центре каменный турик.
Через двадцать минут на песчаном пляжике, где устраивалась баня, полыхал громадный пионерский костер. Вкусив грибного супчика, источавшего потрясающий аромат, банщики изготовили жерди для каркаса бани. Когда большая часть дров прогорела, они вбили в песок по углам квадрата четыре вертикальных столбика так, что каменная пирамидка оказалась в центре сооружения.
Вовка обрадовался, увидев подошедшую к ним Дашу.
Затем Тараканов, надев плотные рукавицы, ловко и проворно орудуя лопатой, перекидал в отдельную кучку головешки, которые опять занялись пламенем. Чтобы не было угара, Вовка тщательно смел веничком угли с раскалившихся камней. Серега лопатой сгреб угли и отколовшиеся кусочки булыжников, валявшиеся на дне ямы, и выкинул их по соседству с головешками. Песок вокруг каменного турика и по краям ямы раскалился настолько, что когда индеец стал заливать его водой из котелка, вода тут же вскипала, взрываясь фонтанчиками брызг.
Две жерди были крепко привязаны к верхушкам противоположных столбиков, а по периметру столбики обтянули веревкой. Каркас был готов, и, объявив дамам трехминутную готовность, банные фэны укрыли сооружение двумя большими кусками толстой полиэтиленовой пленки. Края пленки, лежащие на земле, для теплоизоляции были придавлены небольшими камнями и присыпаны песком.
Перед началом священнодействия Тараканов поставил на костер, разгоревшийся от головешек, два котелка с водой.
— В лесной бане — париться только голышом! — воскликнул Вовка.
