– Я знаю. Ты сама мне об этом как-то говорила. Мне очень жаль, но все уже решено. Завтра я расскажу всем, что с тех пор как умерла твоя сестра, ты была безутешна. У тебя не было больше родственников, ты осталась совсем одна. Ты попыталась увлечься работой, хотела занять на телевидении место Миранды… Но у тебя ничего не вышло. Я сознаюсь, что вынужден был, к своему глубочайшему сожалению, сказать тебе, что место Миранды достанется другому ведущему. Не тебе. Боже, скажу я. Как же она расстроилась! И поехала сюда. Разожгла камин, достала бренди, выпила довольно изрядно. А потом в пьяной тоске отправилась гулять на берег. Она решила искупаться… Но течение было слишком сильным, а вода холодной… Дорогая моя, ты просто утонула.
– Нет! – С детства Касси преследовал этот сон – самый страшный из всех снов! Ей снилось, что она барахтается, тонет, захлебывается.
– Нет…
– Если ты не сделаешь этого сама, я заставлю тебя силой. Ты, наверное, поняла уже, что я не шучу!
Ледяной дождь вместе с шумом волн создавали совершенно особые, чудовищные звуки. Касси, цепенея от ужаса, смотрела на темный бесконечный океан, на огромные, страшные волны. Она так никогда и не научилась, плавать, не смотря на многочисленные попытки учителей физкультуры в школе. Несмотря на то, что перед ней был пример Миранды, которая плавала так, словно океан – ее второй дом. В Северной Каролине Миранда уплывала так далеко, что ее не было видно. Славная морская богиня, плававшая по бескрайним просторам своих владений! Миранда всегда занимала первое место в школьных соревнованиях по плаванию. А Касси боялась даже близко подойти к воде.
«Ну, идем, глупышка, – говорил семилетней Касси отец, когда они ездили на летние каникулы в Кейп-Гаттерас. Он видел, что его младшая дочь сгорает от зависти, глядя, как ныряет Миранда, и плещутся в воде другие дети. – Мы не будем заходить далеко. Ну-ка, дай мне ручку».
Возможно, она имела бы сейчас шанс спастись среди бушующих волн, если бы в тот далекий летний день не испугалась, подумала Касс, чувствуя, как дрожат ее колени. Но когда они с отцом зашли в воду, и первая же волна ударила ей в грудь, она с криком ужаса выскочила на берег. И с тех самых пор ее начал преследовать тот кошмарный сон.
Ее родители, полагавшие, что все должно быть естественно, никогда не заставляли ее снова зайти в воду. Глядя на волны, Касси вспомнила своих родителей – в последний раз. Как много усилий прилагали они к тому, чтобы всегда любить обеих дочерей одинаково, быть к ним справедливыми, видеть в каждой из них личность. Они посвятили свою жизнь служению идее, что все люди равны от рождения. И они верили, что такие люди, как сенатор Энтони Хаас, разделяют их убеждения и борются за то же, что и они.
«Я не могу умереть, – думала Касси. – Я не могу позволить Хаасу и Магнусу остаться безнаказанными. Я должна остановить их… должна…» Собрав последние силы, она вошла в воду. Волна сбила ее с ног, юбка задралась и мешала подняться. Она беспомощно барахталась, пока ей не удалось содрать с себя юбку и встать на ноги.
– Вперед! – донесся с берега голос Магнуса. – Вперед, немедленно!
Она топталась на месте, надеясь, что ей удастся перехитрить Магнуса, и тот решит, что она плывет. Но его обмануть было невозможно:
– Вперед, а то будет хуже.
Очередная волна вновь сбила ее с ног, следующая накрыла с головой. Перепуганная, Касси попыталась вынырнуть, справиться с течением, вытянула вперед руки и впервые в жизни… поплыла.
– Прощай, Касси, – кричал Магнус. Из-за шума волн она едва слышала его голос, впрочем, возможно, это был просто шум ветра, кто знает? Да теперь это было уже и неважно. Отплевываясь от противной соленой воды, она кое-как справлялась с течением. И это придало ей еще больше сил. Ее ноги одеревенели от холода, но даже это не волновало ее, главное – в ее душе уже росла надежда на спасение.
«Я не могу сейчас умереть, – твердила она себе. – Не могу, потому что я должна…» Она напрягала память, пытаясь вспомнить, что она должна сделать, прежде чем умереть. Она должна остановить Хааса, Магнуса, чтобы все узнали, кто они такие… Но нет, не только это.
«Джесон, я же ошиблась в Джесоне, – вспомнила она, и мысль о нем даже согрела ее. Она вспомнила его голос, его улыбку, его смех, его сильные руки. – Милый, я должна попросить у тебя прощения. Ты ведь ни в чем не виновен! Я напрасно подозревала тебя, не верила тебе…» Он думал, что та девочка погибла от чрезмерной дозы наркотика – так сказал ему Хаас. Он не знал, что смерть Миранды – не несчастный случай… Они обе были неправы – и она, Касси, и Миранда. Хотя они обе – и она, и, как оказалось, Миранда – безумно любили его.
– Есть многое, чего ты не знаешь, – сказала ей Миранда в то утро, когда они виделись в последний раз. Теперь, наконец, Касси знала все. Но, к сожалению, было уже слишком поздно. Она попыталась вновь вызвать в памяти улыбку Джесона, но тщетно. Волна накрыла ее, и она чуть не захлебнулась. Кашляя и отплевываясь, она пыталась бороться с течением, которое несло ее все дальше и дальше – в открытый океан. Она уже не видела берега, а значит, и не понимала, куда плывет. Она обреченно закрыла глаза.
Она мысленно приготовилась к смерти, как вдруг… услышала голоса. Где-то слева промелькнул свет…
– На помощь! – закричала она изо всех сил, пытаясь по возможности плыть по направлению к свету. – На помощь, помогите! – закричала она снова, увидев, что свет приближается. Вот уже послышался далекий шум мотора. Свет становился все ярче, но голоса почему-то – или виной тому был ветер? – исчезли. Она плыла, вернее, старалась плыть, но вдруг почувствовала, что уже не в силах справиться с течением. Она закрыла глаза лишь на мгновение, чтобы передохнуть, но тут же поняла, что тем самым сдалась окончательно.
И в последний раз вспомнилось ей лицо Джесона. Такое, каким оно бывало, когда они оставались одни. Милое лицо… Взгляд задорный, почти как у мальчишки. Как бы хотела она поцеловать перед смертью его глаза, губы… Она должна плыть, она должна хоть еще один раз в жизни обнять его, все ему рассказать… Сказать ему, что любит его…
– Посмотри-ка, что это там?
– Как что? Волны, сэр.
– Нет, вон там… Вон, видишь, что-то белое. Ну-ка, дай сюда фонарь!
– Да, он прав, там… что-то есть.
Два полицейских едва смогли удержать Джесона, когда все, наконец, увидели безжизненное тело прекрасной молодой женщины, с распущенными, как у русалки, белыми волосами.
– Стойте, сэр, я боюсь, что… – Но Джесон прыгнул в воду, прежде чем они успели остановить его. Через минуту он схватил девушку и, прижав к себе, поплыл обратно. Втроем они втащили ее в лодку. Джесон прильнул ртом к ее губам, делая искусственное дыхание.
