буду мешать, ведь учёбу я бросил, и пользоваться своей магией я не умею. Сейчас-то я понимаю, что он был прав, но тогда я обиделся и со своими двумя, тогда я их считал самыми лучшими друзьями, чуть ли не братьями, мы сбежали на фронт, решили доказать, что мы самые крутые маги. Маги!!! — он горько улыбнулся и потрепал волосы, видно, что он с болью вспоминает то время. — Да мы считали, что мы крутые. как же отпрыски сильнейших семей, мы маги от рождения, учёба для слабаков. Мы прибыли в горный штаб, я сразу обозначил, что типа я принц, и мне никто не указ, генерал Дреко пытался противиться, но что я точно знал, отец не отдавал приказа на запрет нахождения меня при главнокомандующих, а значит, и отослать меня он не мог. Генерал просто держал меня в стороне от важных решений и дел, и ему это было не сложно: я был на фронте, вроде как добился своего, и продолжил свой кутёж. Вот в один из вечеров к нам в дом, где нас поселили и где мы кутили, завались ребята из вояк, они только вернулись с передовой, злые все, там у них вся группа почти полегла, из тридцати парней вернулось пятеро, их отправили к нам, сказали, вроде для формирования новой группы, но и так все поняли, нянькаться со мной. В какой момент общение перешло в ругань, и мы ринулись к рубежу, не знаю, но мы были в говнюшку пьяны. Да, мы что-то делали, даже схлестнулись с группой противника, смогли победить, а потом решили отметить это и всё, вырубились, а утром нас ждало осознание, что мы попали. Ребята, что пришли к нам вечером, окружили меня, чтоб защитить, мои как бы друзья побежали, сломя голову, к заставе, а мы отходили, отбиваясь от огненного шквала. Вот тут то я и понял, что ребята могут погибнуть из-за меня и стал тоже отстрел. Но что я мог? Сила есть, а умения почти нет. Эрик, парень из защитников, подсказывал, и я послушно делал. Когда появилась подмога я не помню, но они пришли, и я увидел действительно силу и мощь, что должен уметь обученный маг. Мрогор взмахом поднимал каменные стены, сила просто была поражающая, ребята уводили меня, а я всё оборачивался и смотрел как он магичит. Меня завели под щиты наших войск, а через пару часов на воздушной подушке внесли Мрогора. И это был уже не тот маг, что остался на поле боя, а седой старик. Он выгорел, здоровый мощный мужчина отдал себя за мою глупость и амбиции. Генерал попросил меня покинуть заставу, и я согласился, но только после того, как мою силу земли перельют Мрогору. И тут меня снова настигла кара за то, что не учился: оказывается не всем земляным подходит магия земли. Ваш отец, Луша, был уникальный маг земли и камня, и не как мы, имеющие по несколько направлений, а именно унике.
— Я знаю, я в него.
— А я не знал, тогда не знал, что унике не имеют под каждое направление свой резерв, у них даже резерва как такового нет. Их сила идёт по стволу силы, поэтому они сильны, но если они, истратив силу, начинают черпать жизненную силу, то они не могут восстановиться. И даже при новопробуждении мага к ним сила не ложится, она не может вплестись.
— Странно, почему у меня смогла принять силу Нади?
— Видно, вы идеально совместимы, такое возможно, если унике встречают магического близнеца. А вот Вашему отцу так не повезло, и я понял, что убил человека. А также из-за моей глупости погиб ещё один парень, там, на месте сражения, когда он защищал меня. Осознание этого навалилось разом и накрыло. Я уехал на свои земли и заперся там, я ни хотел никого видеть. Первые месяцы я не помню, мне сказали, что я просто сидел и не двигался, меня кормили, я ел и всё. В себя пришёл через год, Олег и Фиркор приехали и привели меня в чувства.
— Но это не они участвовали в твоих тех похождениях? Я правильно понимаю? — спросила я его.
— Правильно, они были не у дел, я с детства почти с ними общался, но на тот момент моими друзьями были дальние родственники мамы и Силаны. А эти, — он качнул головой на Олега, — через год моего затворничества просто ввалились ко мне и вывели из состояния полного равнодушия. Они постоянно что-то придумывали, чтоб расшевелить меня. И не сразу, но им это удалось, я стал более живым, стал интересоваться окружающим миром. Через три года после моего приезда в поместье, ко мне явились мои так называемые друзья, и ладно бы вдвоём приехали, но они привезли толпу людей. Я терпел дня три вроде, но им видете ли не по душе пришлось, что я не пью, и они стали давить. А я тогда понял, что только такой я им и нужен — не вменяемый и легко управляемый. Но я уже был другой, эти три года многое во мне поменяли. Нет, я, конечно, не стал прям праведником, но и того Филомона, что был их другом, уже не было. Поэтому я попросил их, вначале по хорошему, покинуть моё поместье, а когда они не поняли, их просто всех загрузили в кареты и отправили назад в столицу. Я же понял, что и друзьями они не были, а так, я был их кошельком, который оплачивал все их желания. Тётка тоже пыталась влиять на меня, но я стал отдаляться и думать, как ни смешно это звучит, но я начал учиться думать сам, своей головой, и ей это не нравилось, а я многое увидел в другом ракурсе. Силане я написал, чтоб в поместье не появлялась, видеть её я не желаю. Не знаю почему, но она послушалась. Правда, письма присылала постоянно. Олег с Фиркором стали бывать у меня всё чаще и помогли в начальном обучении, а когда я догнал их в знаниях, то они вместе со своими учителями переехали ко мне.
— Да, Фил в своих желаниях упертый. Мы же за семь лет изучили не только доакадемические знания, но и знания за первый курс, — добавил Олег.
— Да, я стремился узнать больше, но и учителя у нас были замечательными, мы может и дольше пробыли бы в поместье на домашнем обучении, но отец попросил приехать во дворец. Был юбилей нашего королевства, и ему
