на вторую схему.
— Так такие духи в аркубулюсов и идут, — сообщил мастер. — Морда и пасть — клацают, конечно. Но кони, лоси, олени — такие духи в аркубулюсов схемой и призываем. С хищниками сложно, да и носить на своей спине не будут.
— А лось будет?
— Так схема довор-ряд с духом заключает, соглашаются. Значит, будут. А если волка или медведя — так не пойдут они на такой ряд, как мне мыслится.
«Это как уговаривать», — ехидно прокомментировал высказывание Готного Потап. — «Но вообще — прав твой человечек», — признал он. — «И узнавай уже, что он там надумал про вора!» — проявил интерес любознательная мохнатая задница.
— Ясно, мастер. Годится и хорошо — тебе работы меньше, а нам дохода больше, — подытожил я «отход в сторону» от центральной линии беседы. — А теперь рассказывай, что ты понял.
— Подозревал, а после того как вы чертёж опознали — стал уверен, почтеннейший…
И рассказал Готный такую вещь, после которой я захотел этому придурку отвесить подзатыльник. Остановило меня только то, что «придурком» мастер был в данном, конкретном моменте. И вроде как, позеленев и лупая невинными глазами, обещал «исправиться и не допущать!» Ну и в незначительной степени то, что от моего подзатыльника Готному бы настал кирдык, а от ОЧЕНЬ лёгкого — сотрясение такой степени, что придурком он бы стал не частичным, а полным. Даже, возможно, круглым.
Итак, Товарищество в свете спроса на железных медведёв, производства морозилок и перспективы «на расширение» нанимало, в лице Готного, новых работников. Которые назывались «подмастерья», но таковыми могли быть: то есть набраться опыта и подзаработать, сказать «большое спасибо» и срулить своё дело создавать. Цеха с лютыми правилами в Золотом (а, вроде, в Зиманде) не было, видимо, из-за академического образования (ну, какого есть, но всё же) и собственно магии. Уходящий ученик повязывался клятвами богам, как и во время своей работы, ну а действовали эти клятвы до смерти мастера. Почему существовала вторая категория подмастерьев: желающие «продолжить дело» ждали кончины или отхода от дел — какие-то заморочки позволяли через жрецов мастера, ушедшего на покой, интерпретировать в клятве как «умершего» и бывшим подмастерьем именно «продолжить дело» и при жизни.
И третяя категория: просто трудяги, в силу не слишком бодрого ума, умеренных амбиций и обывательского характера пашущие от звонка до звонка, в мастера не стремящиеся. Клятвами тоже «повязывались», но статистически составляли большинство работников мастеров.
Так вот, этот недоумок в одном из цехов устроил «испытательный полигон» для претендующих на звания подмастерьев. «Недоумок» не потому, что проверял и смотрел как работают и что умеют — тут-то молодец. Просто клятву Готный брал ТОЛЬКО с подмастерья, и было это общепринятой традицией-устоем. Но вот в качестве «тестового задания» он нагружал соискателей… созданием аркубулюсов.
— А то заказов много, работников мало, почтеннейший, — закатывал глазки этот саботажник. — Я готовых аркубулюсов проверял с пристрастием, а старую схему давал — так она сложнее, и понять с ней? на что работник горазд — сподручнее.
— Коррроче. Ты вываливал на людей без клятвы секрет Товарищества. Чертежи, принцип производства и прочее. И сколько таких каналий ещё появится⁈
— Не гневайтесь, почтенный. Мыслю я — больше и не будет, поскольку только один за последние полгода до подмастерья не дотянул. Я всё же в работниках разбираюсь, и до мастерской допускаю тех, кто точно справится, непонятно только, как хорошо и сколь споро.
— Тут и одного хватит, чтоб его! — не поддавался я на неубедительные и необоснованные петиции «не гневаться». — Готный, какого нава ты этим соискателям не молоток или ещё какую-нибудь безделку для работы пихал, а аркубулюса⁈
— Так заказы, Михайло Потапыч. Много…
— Так. С этим понятно, — перестал гневаться я. — Но ты, Рарин, мне подкинул трудов, а Товариществу — неприятности. Признаёшь?
— Признаю, — понурился мастер.
— Штраф в пользу товарищества внести, со своих средств. Половину с месячного дохода.
— Всего? — не поверил ушам мастер.
— Будешь ликовать — нет, не всего, — оскалился я. — Мастер, я тебя воспитывать не собираюсь. Ты не только меня, но и себя своим поступком ограбил. Надеюсь — и вправду не повторится, — пояснил я свою позицию. — И всё, закончили на этом. Говори, кто тот прохиндей, который наши секреты разбазаривает. Найду его, пообщаюсь. Неудовольствие занесу в личное тело.
И выходило, что наш стукачок — некий Кмал Рябой. Одарённый из мещан, только что с отличием закончивший Академию. В которой, как я понял из контекста, было три направления: общеобразовательный, прикладной-мастеровитый, ну и боевой, куда ж без него.
Последний, кстати, выходил самым малочисленным — туда направлялись только сильные одарённые, вдобавок предпочтительно мужского пола. Прикладной — тут понятно. Работа с материалами, заклинаниями, схемами и вообще, как из какой-то хрени сделать условно-полезную хренотень, не сдохнув при этом и не прикончив окружающих непричастных.
Ну и общеобразовательный — для слабых одарённых, хотя и вояки, и работяги в нём отмечались. Помимо азов колдовства там давали какое-никакое образование, ну и разводили ложь и пропаганду, на тему «как замечательно живётся в корифействе усилиями Корифея и Лидари, ура!»
Так вот, эта Рябая морда, тридцати двух лет от роду, с отличием закончила ремесленное отделение. Возраст был хоть и не самым распространённым, но вполне нормальным: в Академию на «проверку духом» принимали с дюжины лет, и до времени, когда соискатель может на своих ходилках до неё дотелепаться. И вопрос «сроков обучения» — открытый. Как я понимаю, Академия именно учила, делала это хорошо, ну и аналогов как общеобразовательное учреждение не имела. Но повязывала вполне официальным долгом, немалыми деньгами. И чем больше учишься, тем больше должен, что логично. Ну, кроме совсем слабых и тупых — на таких «увеличивать долг» бессмысленно, всё равно не рассчитаются. Так что обычно одаренные учились максимально быстро, но достаточно для воплощения своих планов.
И вот, этот Рябой засранец попался Готному, который, судя по всему, предпочитал «свеженьких» в подмастерья, только после Академии. Ну, тут ему виднее, в общем. И вот, в работе «показал рвение превыше всех похвал, умения и знания вполне под стать аттестату Академии», сообщил Рарин. Но характер этого деятеля просто не оставлял Готному иного выбора, кроме как выпнуть на мороз. Он поучал всех «как правильно», включая самого мастера. Назойливо, подчас мешая работать, причём вполне допустимые колотушки игнорировал, точнее, хватало их на пару часов. Рассказывал,
