Ее отец оказался очень властным правителем, что и следовало ожидать от человеческого царя с таким опытом правления. Он был зверем. Зверем и останется, как бы ни старался.
Я не сразу понял, что нахожусь внутри дворца. Темное помещение чем-то напомнило пыточную камеру, что ни чуть меня не удивило, но я ошибся. Присмотревшись, я понял, что нахожусь в лазарете и что сейчас на дворе ночь. Свеча почти догорела, освещая тусклым светом прикроватный столик с лекарствами и уснувшую девушку.
Человек.
Она мирно посапывала, совсем еще молоденькая.
Я невольно кашлянул, легкие наполнились мокротой, спина от ожогов болела нещадно, хотя эта боль ни что, по сравнению с тем, что руки не двигались вообще…
Девушка очнулась, ойкнула, округлила глаза.
Испугалась, даже дышать перестала. Потом присмотрелась, что-то затараторила на своем местном и твердой далеко не женской хваткой заставила мои челюсти разомкнуться и выпить отвратительный, но знакомый отвар.
– Эллин… – прохрипел я, скривившись от привкуса на языке, – где Эллин?
Она не понимала меня, но имя конечно признала. Что-то ответила. Я не понял. На этом и провалился в сон. Подмешала таки сонных трав, зараза…
На утро рядом с кроватью уже стояла не та самая девушка, а его Высочество во всей красе с сыном, маячившим на заднем плане. Вспоминая слова Эл, этот принц был не особо приятным человеком, про отца и говорить не следует. Один взгляд и все понятно.
Царь что-то сказал кому-то за моей спиной. Повернуть голову я не мог, мешали повязки, рога и боль в позвоночнике, но знакомую речь я пока еще могу отличить, хоть и с акцентом.
– Эллин жива.
После услышанных слов я невольно улыбнулся, закрыл глаза и волнение тут же схлынуло с моих плеч, сердца и прочего…
Царь видел эту реакцию. Царь изучал.
Так прошло больше недели. Принцессы все не было. Я долго злился, пытался вырваться из цепких лап знахарки и ее молодой помощницы, но все тщетно. Они боялись меня, но работу свою выполняли с поразительной дотошностью.
Несколько раз заходил и принц Александр, кажется его так зовут? Задавал совершенно не те вопросы, на которые я, на зло ему, не отвечал без скорой встречи с Эллин.
То, что она жива – это не обман, но в каком она состоянии – это важнее.
Вечером перед полнолунием Царь вновь посетил мои покои, как раз вовремя, успев увернуться от очередной летящей во все стороны посудины. Отпаивали меня явно дрянью, эффекта никакого, только нервы треплют. Люди. Прекрасно знают, что травы, входящие в состав и на человека то влияние оказывают только с всеобщими молитвами, но все равно заставляют пить, будто я на тот свет тороплюсь. Только вернулся оттуда.
Вскользь посмотрев на разбившуюся посуду, царь спокойно сел рядом со мной на кровати и, резко, тисками сжимая за запястья, полностью обездвижил, чему несказанно обрадовались горе-знахарки.
– маловат еще, с царями тягаться, – как-то молвил царь. Видимо наши все-таки умудрились и тут барьер поставить, так как понял я каждое слово. От вопиющей наглости я дважды подавился, взревел, да чисто по инерции перехватил руки Царя, тут же придавливая того к кровати, уже не совсем соображая, что все-таки это глава государства и так вести себя с ним мягко сказать не совсем прилично.
Повязки на спине наполнились кровью, кости заломило, что естественно не скрыть от отца Эллин.
Размяв руки после моей хватки, мужчина лишь одобрительно посмотрел на меня, оценивая старания и своих подчиненных, моего желания неприкосновенности и видимо остался доволен. Чертов провокатор. Он совсем не похож на того, кого описывала Элли. Совсем не похож!
Потом вечером дверь открылась. Первым вошел царь, следом принц и, призрачной тенью проскользнула Вэс, придерживая ее руками.
Она стояла в проходе, пытаясь привыкнуть к темноте помещения, растрепанная, уставшая, в длинной в пол ночной сорочке, что-то шептала, тараторила, приглядывалась, отпрянула от отца как от прокаженного. Потом наконец заметила.
Медленно подошла, ласково улыбнулась и, крепко обняв меня тихо заплакала.
Немного отодвинувшись к краю, я освободил место и Эллин тут же легла рядом, уткнувшись носом в плечо.
Я был счастлив. Другого и не надо.
Этой ночью я наконец видел пустоту. Ни каких кошмаров. Просто мгла.
* * *
Спорить с Шаласом себе дороже. Он отпинывался, отбрыкивался и всячески сопротивлялся моим попыткам к врачеванию его многострадальной персоны. Мои методы, признаю, более жесткие, зато и более действенные, что не укрылось от глаз знахарки. Она тут же приметила знающего человека и начала уговаривать присоединиться к ней в помощи лечения больных. А точнее одного конкретного больного. При мне он хотя бы становился менее устрашающим. Не привык к людям. Что уж тут поделаешь. Врачеватели среди эрров тоже были, они собственно и следили за здоровьем его сиятельства и ежедневно отправляли доклады о его состоянии принцу Рэну. Помогали чем могли коллегам и при помощи переводчика с удовольствием делились опытом. Ну и где вы раньше были?
Как оказалось, сразу после моей «смерти» Велесская попыталась поднять восстание. Ее приспешникам почти удалось добраться и до царя, что взбеленило того похуже всякого демона. С моим отцом лучше не сталкиваться. Это даже эрры поняли, признав в нем сильного духом. Велесская совершила ошибку, придя на площадь в тот день. Ее подвело нетерпение и жажда зрелища, торжества своих идей и их награда. Ее неумолимая страсть к жестокости требовала, чтобы и меня сожгли как отпрыска ведьмы. С этим она перегнула. Войско царя быстро ликвидировало предателей, к тому же, как оказалось, воевать имея дракона в союзниках хорошее дело – и животное насытилось и врагов меньше стало и люд простой еще сильнее зауважал, так что к Снежку вообще отношение чуть ли не как к божеству в этом государстве. Майра пыталась поднять очередных умертвий, что естественно не укрылось от людского да и эрровского глаза (как оказалось пришли за нами сразу после того, как Снежок пленников на главную площадь принес, принцу Рэну на поклонение) за что и была наказана. Смертью. На этот раз уже окончательно. Как и все ее приспешники.
Сьен сбежал.
– Мы знали, что с тобой произошло несчастье, – рассказывал Александр, – но не знали, что конкретно. После покушения на меня стало ясно, что тут замешаны не эрры, а переодетые недоумки, прилепившие козлиные рога… и где только столько взяли? Кстати, некоторые были и эрровские… Незнакомое оружие было для них тяжеловато, но ребята старались, даже задели, сволочи…
Мы с Шаласом слушали затаив дыхание. Он спокойно, я нервно. Сидя в кресле, он уже совершенно бесцеремонно сгреб меня к себе на колени, уткнувшись носом в шею, совершенно не стесняясь ни моего отца, ни брата. Те по началу носы кривили, но все-таки он мой жених. Брат было пытался намекнуть, что раз такое дело, то к черту женитьбу, но мы как-то вместе с Шаласом его решили не слушать. Отец лишь ухмыльнулся. Брат недоумевал.
Постепенно Шалас пришел в себя. Через месяц пребывания на чужой земле его раны затянулись, шрамы больше не ныли, вот только отломленный рог все никак не давал принцу успокоиться. Для эрров это гордость, теперь еще и воспоминание. Но даже в такой ситуации он не терял надежду, уверенность в себе и силы для нудных и долгих переговоров о сотрудничестве с царевым государством. По итогу собрались еще и соседи, приехали и другие главы государства как от людей так и от эрров. Суматоха, неразбериха, всеобщая паника. Все это жутко меня нервировало и раздражало, так как мой принц превратился из воришки в занятого Временно Исполняющего Обязанности главы государства возвращаясь ко мне уже под вечер.
Вэс уехала из города как только смогла, точнее ни у кого не спрашивая и убедившись, что мне и принцу больше ничего не грозит, она попросту сменила ипостась и отправилась со всех лап к Бьеру. И раньше бы уехала, да только без ее помощи ни я ни принц уже не очнулись бы.
Верен собрал во круг себя всех девиц против своей собственной воли, видимо магическая сущность найтмара заставляла дев как людских, так и эрровских липнуть к нему как банный лист. Как ни странно, этому несказанно обрадовался мой брат Александр, тут же воспользовавшись минутным затишьем и наслаждаясь долгожданной тишиной после неуемных поклонниц.
То, что у мужчины острый ряд зубов почему-то уже никого не волновало. Верен же от всего этого люто устал, шугал всех женщин, ругался, нецензурно бранился да посылал все к кузькиной маме изредка меняя ипостась ну или прячась у меня пока принц занят. На мой вопрос, почему он опять полностью и надолго не вернет себе обличие коня, был дан резкий ответ – лошади, те же женщины, но еще и с копытами.
Я посочувствовала.
Наконец наступили сумерки. Сев на широкий подоконник, я укуталась потеплее в одеяло, сжимая в руках долгожданную чашку чая и думая о будущем. Дверь тихо распахнулась и Шалас с моего позволения вошел в комнату.
