Потом они еще немного посидели в спальне и поболтали; Бруни рассказала про Кемера и статьей в журнале, конечно, похвасталась. Хотела сбегать в кабинет, принести журнал и показать, но решила, что можно и потом… вот уж воистину — никогда ничего не стоит на потом откладывать!
Стоило ей упомянуть бассейн, как у Рене аж глаза загорелись — оказывается, по милости мужа и этого удовольствия она тоже последние несколько месяцев была лишена. Поэтому Бруни немедленно подобрала ей купальник и повела плавать.
Почти сразу туда же прибежал и Эрни. Они втроем поиграли в мяч и только по настоящему разыгрались, как в дверном проеме обрисовался Филипп. Выразительно мотнул головой — мол, иди сюда, дело есть.
Рене тоже заметила его, глаза ее стали тревожными.
Бруни беззаботно улыбнулась:
— Это меня к телефону. Наверняка Клара звонит — Эрни сегодня уезжать, а она, небось, номер рейса забыла!
— Мама вечно все забывает и теряет, — вовремя встрял Эрни. — Недавно поставила машину на стоянке — и забыла, на каком этаже! Пять этажей обегала, пока нашла!
— Играйте без меня, я через минуту вернусь, — Бруни отпасовала Рене мяч и скользнула к лесенке.
Филипп ждал в коридоре. Доложил, что несколько минут назад в калитку позвонил человек, подходящий под описание, которое Рене дала своему таинственному другу: выше среднего роста, худощавый, с темными волосами. На вопрос, кто он такой, мужчина ответил, что приехал к мадемуазель Рене. Филипп провел его в гостиную второго этажа, сейчас этот тип сидит там и ждет. Судя по выговору, он француз — скорее всего, парижанин.
Бруни наскоро причесалась, набросила халат (застегивать не стала — ясно же, что когда у мужика отвисает челюсть, то и язык легче развяжется) и побежала смотреть, кто это такой.
Мужик действительно пребывал в гостиной — долговязый и длинноносый, с усиками, волосы с проседью. Стоя у стены, он с интересом разглядывал цветочную композицию на мраморном столике, собирался даже потрогать, но при появлении Бруни отдернул руку.
Они пару минут поговорили — мужчина утверждал, что Рене звонила ему этой ночью и просила приехать. Так что, делать нечего — пришлось вести его в бассейн, на «опознание». Филипп шел следом, при малейших признаках испуга со стороны Рене готовый прихватить гостя и увести обратно в гостиную, а там пригрозить полицией и выяснить, кто он.
Но едва увидев незнакомца, Рене метнулась к нему через весь бассейн, попыталась вскарабкаться наверх, хотя лестница была в нескольких шагах. Мужчина подхватил ее и вытащил наружу. Держась за руки, они заговорили разом. Стало ясно — это именно тот, кого она ждала.
Бруни все-таки подошла, спросила на всякий случай. Рене посмотрела на нее ошалело, ответила «Да, да!» и, не обращая внимания на капающую с купальника воду, почти бегом устремилась к выходу. Незнакомец двинулся за ней.
Вернулась Рене минут через сорок. Увидев ее, Бруни выскочила из воды.
— Ну что?!
— Я уезжаю.
— С ним?
Рене кивнула и улыбнулась так умиротворенно и уверенно, что стало ясно — переубедить ее не удастся. Единственное, что Бруни могла сделать — это снабдить подругу самым необходимым на первое время. Не ехать же ей неизвестно куда в мятых джинсах и невысохшем свитере!
Поэтому прежде всего она отправила Филиппа накрыть в столовой смёргасборд и кофе: pi Рене не мешает поесть перед дорогой, и мужик этот спокойнее будет ждать, если заткнуть ему рот бутербродом.
Затем позвонила в галантерейный магазин и потребовала, чтобы ей немедленно доставили полдюжины комплектов белья; нашла подходящую сумку, напихала туда всякой косметики. И — пошла грабить Эрни. Ее собственная одежда Рене, понятное дело, была бы велика, а вот его новые джинсы, пара футболок и свитер оказались в самый раз. И куртка с капюшоном в стиле унисекс, на теплой подстежке, тоже.
Пока Рене ела, Бруни попыталась выспросить у ее друга, кто он такой и куда они направляются. Но в умении отвечать уклончиво этот тип дал бы сто очков вперед даже Филиппу — так ничего конкретного не сказал.
Уехали они часов в пять. В последний момент Бруни спохватилась, вытрясла все имеющиеся в доме наличные, сунула Рене в сумку. Поцеловала подругу на прощание, шепнула:
— Позвони, как только сможешь!
Рене кивнула:
— Обязательно!
И лишь когда две фигуры — одна повыше, другая пониже — вышли из калитки и свернули за угол, Бруни вдруг ощутила острое чувство потери: как же так, они ведь даже толком пообщаться не смогли! И про круиз она не рассказала, и про выставку не посоветовалась, и про Филиппа ничего не сказала.
А ей хотелось — очень хотелось рассказать и про их непростые отношения, и вообще про все, что произошло за последние полгода! Рене не стала бы ни иронизировать, ни сплетничать потом на эту тему со всеми знакомыми.
Но теперь — все, и неизвестно, когда они увидятся вновь…
Вечером улетел и Эрни. По дороге в аэропорт Бруни заехала в магазин и купила ему новые джинсы, свитер и куртку взамен тех, что отдала Рене — чтобы Клара не начала кричать, что она обобрала бедного мальчика.
Попросила его не особенно распространяться насчет Рене.
— Ясно. Развод — дело житейское! — ответил Эрни с видом умудренного опытом старца.
Когда он ступил на ленту эскалатора, обернулся и помахал рукой, Бруни стало ужасно тоскливо — что же это за день прощаний такой сегодня! Она молча доплелась до машины, села на заднее сидение. Филипп, не дожидаясь указаний, тронулся с места.
Нужно было срочно как-то «перешибить» эту хандру. Разумеется, помог бы косячок: пара затяжек — и сразу жизнь веселее смотрится! Но разве у этого формалиста допросишься?!
Бруни неприязненно взглянула на возвышавшийся над спинкой переднего сидения белобрысый затылок, потом посмотрела сквозь ветровое стекло — а куда, собственно, они едут? И с некоторым негодованием обнаружила, что машина мчится по объездному шоссе.
Он что — домой направляется? С ума сошел, время-то детское!
Не-ет! Дудки! Развлекаться — и на всю катушку!
— Эй, на перекрестке направо сверни — поедем в «Дискобол»! — потеребила она Филиппа за плечо.
А что, самое то: музыку послушать, поплясать, выпить пару-тройку коктейлей. Может, и сигаретку «заряженную» удастся добыть!
Спорить Филипп не стал, начал перестраиваться в правый ряд.
— Слушай, — снова подергала Бруни его за плечо, — как ты думаешь, этот мужик не староват для нее?
— Мы с ним примерно ровесники, — объяснил Филипп, сразу поняв, о ком она спрашивает. — А если ты его волосы в виду имеешь, так это парик.
