Когда в 1980 году я закончил повесть «Сто дней до приказа», меня начали вызывать в различные кабинеты на разнообразные беседы… И я узнал много такого, что в ту пору, естественно, в прессу не попадало. Среди этой информации было достаточно и грязи, и трагедий, но того, что происходит сейчас в армии, не было. Не было срочников, регулярно превращающих караулки и казармы в стрельбища. Не было эпидемии самоубийств среди офицеров. Не было генералов, торгующих военным имуществом, как кавказцы марокканскими мандаринами. А главное, не было в обществе отношения к армии как к обузе. Откуда же все это взялось?! Кстати, дело прошлое, ГлавПУР уже почти разрешил публикацию повести, но тут в дело вмешался один влиятельный генерал и заявил, что эта «вредная» повесть никогда не увидит свет. Звали генерала Дмитрий Волкогонов. И этот теперь уже покойный человек навсегда останется для меня примером удивительной нравственно-политической метаморфозы, примером того, как из жестких шкурок упертых ретроградов вдруг выпархивали в мир этакие бабочки либерализма.
Но вернемся к вопросу о том, откуда взялось отношение к армии как к обузе. Если коротко и пунктирно, вот откуда. Любая революция первый удар наносит по силовым опорам свергаемой власти. Одной из таких опор и являлась Советская армия. Заодно был нанесен и мощнейший удар по ратному сознанию людей. Вспомните газетно-телевизионную истерику вокруг двух дачных холодильников покойного маршала Ахромеева! Вспомните попытку полководцев Великой Отечественной (ее как раз стали тогда именовать пренебрежительно — ВОВ) представить эдакими бездарными кровопроливцами! Да вспомните, наконец, стыдливое празднование 50-летия Победы, когда главной проблемой было — приедет или не приедет в Москву Клинтон! Существуют, кстати, два вида преступного разоружения державы. Первый, когда бездумно уничтожают в одностороннем порядке в угоду политическому моменту нажитую с таким трудом военную технику. И второй, может быть, более опасный, когда вымарываются или замалчиваются героические страницы отечественной истории. За шумными спорами, сколько групп было послано водружать знамя на рейхстаге и кто на самом деле водрузил первым, вроде как и забыли: кто бы ни водрузил — это был советский солдат, а не американский, английский или французский. Кстати, современный американский школьник даже не знает, что СССР участвовал во Второй мировой войне. Мой разбогатевший приятель отправил сына учиться в Штаты и с интересом узнал от приехавшего на каникулы отпрыска, что, выходит, американцы освободили Россию от фашистских захватчиков…
Я, кстати, не обольщаюсь: моя повесть «Сто дней до приказа» вопреки авторской воле тоже активно использовалась в целях разрушения ратного сознания, хотя писалась-то она с совершенно противоположными намерениями. Писатель — невольник эпохи. Нам казалось тогда: если бросить свет правды на уродливое явление, то оно, корчась, исчезнет, как упырь при солнечных лучах. Увы, оказалось, есть множество разновидностей зла, которые только жиреют и свирепеют от гласности. С подобным злом расправляться следует без шумных оповещений общественности и научно-практических конференций. Зло размножается в суесловии, как микроб в питательном растворе. Это урок многим деятелям культуры… Естественно, тем, у кого есть разум, а главное — совесть.
Сколько сказано, написано, снято о «дедовщине»! Исчезла? Ничего подобного. Лишь усугубилась и ожесточилась. Стали уже привычными сообщения типа: «…рядовой Н-ской части расстрелял из табельного оружия товарищей по этому самому оружию и скрылся. Ведутся поиски…» Где бы ни убежал солдат из части, об этом тут же оповещают всю страну по всем программам, как будто минимум российская дивизия в НАТО перекинулась. И честное слово, мне, искренне боровшемуся с казенщиной в армейской тематике, страстно хочется увидеть на НТВ простенький сюжет про сержанта Сидорова, образцово выполнившего приказ командира и поощренного краткосрочным отпуском на родину! Но ведь Сидорову, чтобы попасть в кадр, нужно сначала сбежать из части, желательно с автоматом и парой рожков… Во всем мире при помощью гласности борются с пороками общества. Мы изобрели особый вид гласности, напоминающей дымовую завесу, скрывающей бездействие, бездарность и корыстолюбие высшей власти. «Ах, в армии кошмар!» — «Кто виноват?» — «Как кто? Армия…»
«Опускание» армии стало перманентным и уже превратилось чуть ли не в традицию. Как-то меня пригласили в популярную молодежную телепрограмму «Партийная зона» — поздравить парней с 23 февраля. Одновременно со мной поздравлял молодежь и один эстраднобрачный дуэт. Так вот, их поздравления свелись к пожеланию призывникам как можно успешнее закосить от армии. Это было сказано с удовольствием. Среди людей, самоназвавшихся современной российской элитой, дурной тон — любить армию и гранд-шик — ее презирать. Речь не о всех, но о многих. На смену казенной армейской романтике советской эпохи пришла романтика «закашивания».
Призывник как бы заранее идет в подчеркнуто неуважаемую обществом «солдатчину». Лишь только вековая мощь ратного сознания нашего народа обеспечивает еще существование армии и проведение два раза в год призывов.
Но почему же казарма (это очень волнует сегодня солдатских матерей!) со страшной регулярностью превращается в стрельбище? Откуда эта жестокость? А чего же вы хотите, если с утра до вечера стреляют — по телевизору, на улице? Если президент урезонивает парламент с помощью танковых орудий? Если киллер превращается в заурядную профессию: предприятию требуются столяр, маляр и киллер… Пустить в ход АКМ сегодняшнему бойцу психологически гораздо проще, чем, скажем, во времена моей срочной службы. О «чеченском синдроме» даже не говорю — настолько это очевидно! Нельзя забывать и о наркоманизации молодежи, что психику призывника явно не укрепляет…
А тут еще катастрофа офицерского корпуса. Когда-то поэт-фронтовик Георгий Суворов, погибший при освобождении суверенной ныне Эстонии, написал: «Есть в русском офицере обаянье…» Есть. Осталось. А вот хрестоматийные строчки — «слуга царю, отец солдатам» — воспринимаются сегодня, к сожалению, чуть ли не иронически. Какому царю? Тому, что министра обороны, как клоуна, наряжает то в китель, то в пиджак? Тому, который не желает даже пятнадцать минут слушать доклад о военной реформе, разрабатывавшейся годами? Отец солдатам? Какой отец, если офицер, сидя без зарплаты, собственных детей прокормить не в состоянии?! О каком воспитании личного состава можно вести речь, если прежняя система политработников развалена под радостные крики революционных завлабов и завклубов, а новая только создается? Простой вопрос — кого должен защищать в случае чего современный российский воин? Олигархов, вывозящих из страны по миллиарду в неделю? Политиков и чиновников, у которых семьи на всякий случай уже за границей? Пядь родной земли — после того, как на Беловежской летучке отвалили соседям за здорово живешь исконные наши земли? Бойцу говорят: надо любить Отечество. А в столице в выставочном зале посетителям предлагают заглянуть под хвост корове и таким образом проникнуть в тайну России. Раньше это называлось кощунство. Теперь — «перформанс». Не хотел бы я быть сегодня замом по воспитательной работе в подразделении…
А все-таки странно. Вроде бы буржуазная революция (реставрация) победила: у нас теперь уже есть владельцы заводов, газет, пароходов, свои олигархи, свои безработные и бездомные. Самое время начать относиться к армии, как к опоре собственного, а не прошлого режима. Нет, не относятся… Может быть, потому что за последние годы армия стала у нас и в самом деле рабочекрестьянской — то есть классово чуждой нынешним хозяевам жизни, а значит, и опасной? Хоть у одного нынешнего нувориша или политика сын или внук отслужил срочную? Может, у Чубайса? Огласите весь список, пожалуйста! Нет, не оглашают… Не потому ли моя ровесница тщательно списывает телефон с рекламного листочка в вагоне метропоезда?
В последние годы, поняв гибельность отсутствия державной идеологии и насмотревшись на ракетно-бомбовые способы защиты демократических ценностей (в Ираке и бывшей Югославии), российская власть пытается вернуть из ссылки «патриотизм», да и к армии, судя по всему, начинает относиться снисходительнее. Когда писались эти заметки, телевизор принес радостную весть: Б. Ельцин пообещал увеличить военнослужащим денежное довольствие в полтора раза. Как говорится, дай-то бог! Но возвращение патриотизма в общественное сознание идет трудно. Даже теледикторы никак не могут унять судорогу в голосе, когда произносят слова «патриот», «патриотический»… Кстати, телевизор нас сегодня с утра до ночи пугает наступлением фашизма и экстремизма. Так вот, я хочу напомнить, что фашизм и экстремизм начинаются с попирания патриотического чувства. Не бойся патриотизма, и тебе не придется бояться фашизма! Не смейся над патриотизмом, и тебе не придется рыдать от экстремизма!
