— Можно провести испытание, Руго.
— Испытание? — Трактирщик задумчиво посмотрел на юношу, затаившего последнюю надежду. — Хм… Ты думаешь?..
— Не знаю. — Едва заметное пожатие плеч. — Если он и вправду ее любит, то справится. Если нет, то ты ведь ничего не теряешь, правда?
— Не знаю, не знаю. — Руго в сомнении потер подбородок. — Хотя… Он мне всегда нравился. Тил!
— Да?
— Как сильно ты любишь мою дочь?
— Больше жизни! — ни на секунду не задумываясь, выпалил юноша.
— Хорошо. — Мастер Руго, казалось, остался удовлетворен таким ответом. — И ты готов пройти испытание?
— Все, что угодно!
— Очень хорошо, мой мальчик! Кажется, я в тебе не ошибся. Если ты выдержишь испытание, Тил, то я не только позволю тебе водить Мийку на танцы, но и разрешу на ней жениться.
Ничего не соображавший от счастья Тил лишь умудрился кивнуть. Сейчас он был готов горы свернуть, только бы угодить мастеру Руго.
— Это очень сложная проверка, Тил. Испытание любовью. Пройди его — и все горожане согласятся, что ты умеешь любить. Что ты остался человеком, а не превратился в презренную Холодную кровь, которой не место среди людей.
— Я не понимаю… — Тил растерянно переводил взгляд с Руго на Дугача, с Дугача на голубоглазого, а с голубоглазого обратно на Руго.
— Если ты любишь Мийку, если ты человек, то сделаешь то, что я тебе скажу. — Мастер Руго подошел к трактирной стойке и извлек из-под нее массивный арбалет. — Бери, Тил!
Все еще ничего не понимая, Тил принял тяжелое оружие из рук трактирщика.
— Убей сегодняшним вечером Холодную кровь, что поет тебе песни, и приходи назад.
— Но я не могу! — с ужасом воскликнул Тил и бросил арбалет на стол.
— И после этого ты смеешь говорить мне, что любишь мою дочь?! — побагровев, взревел Руго. — Убирайся!
— Мастер Руго! Я не могу убить сирену! Она спасла мне жизнь!
— Это всего лишь глупое бессловесное животное. Разве его жизнь не стоит любви самой красивой девушки этого города, парень? — грустно вздохнул голубоглазый.
— Даже если бы я захотел, то не смог бы! Я не умею стрелять!
— Это очень просто, — оживился Дугач. — Смотришь вот через эту планку, нажимаешь вот эту тютельку, а все остальное этот славный малыш сделает за тебя.
— Вы не понимаете! Они же чувствуют, если кто-то хочет их убить!
— У тебя будет несколько секунд, прежде чем Холодная кровь поймет, что к чему.
— Главное — хорошо прицелиться, парень, — хмыкнул Дугач и глотнул рому. — Чпок, и испытанию конец! Просто нажми на курок, и все!
— Если я ее убью, то уже не смогу подходить к морю.
— Думаю, тебе некогда будет заниматься глупостями, Тил. Рядом окажется Мийка, да и трактир я на тебя оставлю. Можешь хоть всю жизнь к берегу не приближаться.
— Я… Я могу подумать? — Тил проглотил вязкую слюну.
— Можешь! — презрительно кивнул мастер Руго. — Но думай быстро, иначе я начну сомневаться, стоит ли вообще тебя испытывать.
Тил поспешно кивнул и вышел на улицу.
— Ты думаешь, получится, Руго? — с сомнением спросил у трактирщика Дугач.
— Еще как! Не смогли мы — сделает кто-то другой.
— Ты о чем?
Трактирщик не ответил и лишь ухмыльнулся. Дугач невольно поморщился — ухмылка у Руго вышла премерзкой.
Предложение Руго оглушило юношу. Убить сирену! Поначалу сама мысль о таком казалась ему кощунственной. В голове боролись демоны страха, сомнения, желания, ужаса и гнева. Они зародили в Тиле зерна неведомых ранее колебаний. Что делать? Как быть? Принять предложение или навсегда лишиться любимой? Пойдет ли он ради любви на убийство? Тил не знал ответа.
Мийка ждала его возле лавки сапожника. Но он не замечал ее до тех пор, пока девушка не схватила его за руку.
— Мийка? — изумленно промямлил Тил, все еще не веря своим глазам и пытаясь избавиться от морока звучащих в ушах голосов.
Она лишь сердито шикнула и потянула юношу за собой, так и не отпустив его руки. Затащив Тила между лавкой и домом рыбака, Мийка прижалась к нему всем телом и быстро шепнула:
— Пройди это глупое испытание, и мы навеки будем вместе!
Тил и рта не успел раскрыть, чтобы ответить, а девушка уже поцеловала его, поцеловала прямо в губы и вновь прошептала:
— Сделай это ради нас, любимый! Убей мерзкую Холодную кровь, и я буду твоей!
Мийка уже давно ускользнула прочь, а Тил так и остался стоять с открытым ртом. На губах остался слабый вкус мяты от ее губ. Демоны в голове вновь ожили и пели песню. В их воплях проскальзывали победные нотки.
В «Золотой якорь» Тил вернулся под вечер, когда уже даже Руго стал нервничать и волноваться, что его план не принесет ожидаемого успеха. Юноша был бледен, его немного шатало, и трактирщик даже подумал, что паренек успел где-то добыть бутылку рома и принять лишку для храбрости. Но нет, от Тила вовсе не пахло ромом, и, списав его состояние на сильное волнение, мастер Руго облегченно вздохнул.
— Я… я готов пройти испытание, мастер Руго.
— Вот и славно, мой мальчик! — разом подобрел трактирщик. — Бери арбалет.
Тил нервно сглотнул, облизал пересохшие губы и протянул руку за оружием. Затем, не говоря ни слова, развернулся и пошел к двери.
— Погоди, парень! — остановил его голос Дугача. — Мы конечно же всей душой верим, что ты убьешь морскую тварь, но остальным горожанам потребуются доказательства.
— Доказательства? — нахмурился Тил. Решение убить сирену далось ему нелегко, и от страха и сомнений юноша не очень хорошо соображал.
— Да, да! Они, родимые! Принеси нам доказательства того, что ты убил Холодную кровь!
— Какие?
— Даже не знаю, — на миг задумался мастер Руго. — Принеси нам ее жемчужину! Это самое верное доказательство!
Тил ошарашенно посмотрел на Руго.
— Но ведь жемчужина — это всего лишь сказка, мастер Руго.
— Поверь, мой мальчик, в каждой сирене есть жемчужина.
— Но как я ее достану? Она же… внутри.
— Нет ничего проще! — Голубоглазый вытащил из сапога изогнутый рыбацкий нож и положил его на стол рукоятью к Тилу. — Бери. Просто представь, что твоя разлюбезная сирена — всего лишь кефаль, и вспори ей живот.
Тил долго смотрел на стол. Очень долго. Затем он протянул руку и взял нож.
Тяжелый арбалет оттягивал руки, и Тил боялся, что уронит оружие в воду. Заботливый Дугач уже успел зарядить его, и теперь лишь оставалось нажать на спуск.
Как и вчера, море оставалось спокойным. Чайки громко горланили в небе и протестовали по поводу прихода чужака. Тилу было плевать на чаек. Впервые за три года до Пальца он шел не по камням, а по дну. Стоило поспешить — солнце уже почти касалось края воды, и скоро должна приплыть сирена. Его сирена. Та, кого он должен убить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
