— мой сын, ты — мой старший сын…
— Да к мраку всё! Всё это враньё и лицемерие! — Я стоял у окна, на своём ежедневном посту, и от него смотрел на отца. — Я вам не нужен. Ну, точнее, нужен только для одной цели — заменить Вирага. Разве я не прав? У вас появился этот план тогда, когда вы узнали о моей матери, иначе я бы уже давно, как этот Отец Берток… — Я резко дёрнул головой назад, за спину, и прошептал: — Тоже плавал бы во рву…
— Перестань! Хватит! — граф резко оборвал меня и подошёл ещё ближе. — Да что с тобой не так?
— Я здесь под домашним арестом за что? Что я сделал? Попытался освободиться? Вы не дали мне сбежать, потому что я вам нужен! Не из-за отцовской вдруг любви, а совсем по другой причине. Всё из-за этих свидетелей и праздника…
— Я не боюсь праздника! Мне плевать, кого там выберет Верховный Луч! Нашей семьи это не коснётся!
На момент между нами повисла тишина, а потом я спросил:
— Не коснётся? Почему?
— Потому что я уже отдал свидетелям одного сына! Хватит!
Я молчал на это, долго молчал, потом спросил:
— Одного сына?
— Три года назад, на последнем празднике… — Граф Бернат бессильно усмехнулся с нескрываемой болью, я чувствовал её в его голосе. — Элек. Его зовут Элек, ему в этом году должно было быть пятнадцать лет… Если с ним всё нормально, конечно.
— У меня есть ещё один брат? — переспросил я шёпотом. Вот, оказывается, как. Всю свою жизнь я был единственным ребёнком в семье, а попал сюда и обзавёлся горой родственников: отец, брат и сестра, а теперь и ещё один брат. И сейчас он, кстати, среди свидетелей, вот же незадача. Я спросил: — И вы отдали его им?
— Что я мог сделать? Так решил жребий.
— И что, если отдали одного сына, второго уже не заберут?
— Обычно так было.
Я какое-то время молчал, думая. Про это я не слышал, ни в «Свете во тьме» не читал, и никто не говорил мне. Только одного сына можно взять в свидетели из семьи. И где-то там, среди них, мой брат Элек. Зачем тогда я нужен моему отцу?
— Зачем тогда я вам? — Отец приподнял одну бровь вопросительно. — Если не для свидетелей, то зачем?
— Ты — мой сын, и я хочу, чтобы ты жил здесь. Всегда два сына лучше, чем один.
— И лучше три, чем два, — добавил я задумчиво.
— Ну да! — Граф согласно кивнул. — Но третьего у меня больше нет, свидетели не отдают своих обратно. Никогда такого не было. А ты у меня теперь есть… Так что…
— А мама? Она останется там одна? У неё был только я.
Отец пожал плечами демонстративно и одновременно повёл подбородком, словно говоря: «Такова жизнь, что здесь можно поделать?» А я почувствовал, как у меня стиснулись зубы от внутреннего сопротивления, от простой злости на всё.
— Ладно. Я разрешу тебе выходить отсюда. Как ты там сказал? Домашний арест? Будешь волен ходить по всему Лоранду, но Габиан будет рядом.
— Рядом? — Я скривился недовольно. — Зачем?
— Я знаю ваш мир, там данное слово ничего не стоит. Иначе ты бы просто поклялся мне, что больше не сбежишь. Поэтому да, Габиан будет рядом.
Я невольно чертыхнулся сквозь зубы. Да чтоб тебя, честное слово!
Граф постоял ещё немного и ушёл, а я снова отвернулся к окну.
Всё кипело во мне, но я пытался успокаивать себя, что всё неплохо, могло быть и хуже. Немного же я получил, но это уже кое-что.
Глава 21
Отец сдержал данное слово, и завтра же меня позвали за общий стол, где я всё равно чувствовал себя чужим. Агнес глядела на меня как на врага народа и всё время молчала, а Вираг был занят разговором с отцом. Что уж они там выясняли, я даже не пытался прислушиваться.
Габиан постоянно находился рядом и за время обеда давал мне советы, что и как есть, что брать ложкой, а что можно и руками. Под конец я так зыркнул на него, что если бы взглядом можно было убивать, контрольный ему не понадобился бы.
«Как же ты меня достал, честное слово. Лучше бы тебя во рву замочили — мир бы ничего не потерял».
Я всё время думал про Отца Бертока, вспоминал наши разговоры. Он был из моего мира, где-то там, во Франции, родители никогда не дождутся его домой, а может, никого из его семьи и в живых-то уже нет. Он просто бесследно пропал у нас там годы и годы назад.
Это ж сколько людей вот так пропадает на нашей планете, пропадает неизвестно куда и не возвращается! Почему-то я подумал о миллионах, точнее, о полутора миллионах. Где я читал эту цифру, когда? Почему она вдруг всплыла в моей памяти?
И я пропаду. Как Отец Берток.
Я перевёл взгляд на Габиана. С таким ментором нечего и мечтать о побеге. Он костьми ляжет мне под ноги, чтобы я запутался в них и упал, лишь бы хозяина своего не подвести. Есть такое выражение: «Только через мой труп…» Вот это как раз тот случай.
Я бродил по Лоранду, и никто не останавливал меня. Первые дни мне ничего не хотелось, я ни во что не лез, ни в учебные поединки между местными оруженосцами, ни верхом прогуляться, и разговаривать ни с кем у меня не было никакого желания. Я просто смотрел на всё и мысленно радовался, что гляжу на мир не через стекло из своего окна.
Погода уже поменялась с того момента, когда я последний раз был на улице. Дождь уже не лил, по утрам землю прихватывало лёгким морозцем, небо стало хмурым и мрачным, будто вот-вот и пойдёт снег. В воздухе висело предчувствие скорой зимы, что ли. Как у нас в конце октября, когда уже ноябрь, вот, и начнётся.
