— Цитата, Ирина! Из М-маркса. Только, не из марксистского Маркса. Это сказал генерал Йозеф Маркс перед высадкой союзников в Н-нормандии. Они высадятся — и настанет самый д-долгий день.
Я прижимаюсь к нему, пытаясь спрятаться, затаиться — от подступающего к горлу страха, от того неизбежного, что будет завтра. Самый долгий день…
— Т-только уже не завтра — сегодня.
— Нет! Нет!
Его рука гладит мою щеку. Я закрываю глаза.
— Не сегодня, Игорь! Пожалуйста, не сегодня! Завтра! Это будет только завтра! Его губы…
Четверг, четвертое марта
Началось! * Спиртовозы и Валько-матюгальник* Ушастый идол* Последний Широнинец* «Будем полем мы бродить»* Ворон каркает* Полу-Бог* Дорога в тысячу ли
Нас мало — нет и половины из тех, кто вчера собирался в старом бункере под портретом бровастого с пятью звездами.
Жалко, я даже не запомнила их лиц. Арестуют, устроят «очняк», а я буду только моргать.
Бажанова нет, нет молодого полковника.
Господин Молитвин на месте — в своем нелепом черном френче.
Забился в угол, нахохлился.
Ворон!
Черный Ворон, что ж ты вьешься?..
Зато Игорь — рядом. Как он сюда попал — ума не приложу. И не пытаюсь.
Его рука чуть касается моего локтя, и мне легко. Легко, хотя самый долгий день успел начаться.
Оператор на месте, у светящегося лампочками пульта., Экраны — большой и несколько маленьких, с чайное блюдце, — ожили, но смотреть на них не хочется. Я и так знаю, что там. Они в пригородах. Три колонны — по Клочковской, по Белгородскому шоссе и по Салтовскому. Три колонны танков, а над ними — серебристые остроклювые призраки. «МиГи-44». Бомбили уже дважды. Первый раз бомбы просто не взорвались. Второй — взрывами разнесло целый микрорайон на Дальней Срани. Пустой. По крайней мере, так доложили. И вертолеты — на Малой Даниловке и в Циркунах высажен десант. Что там — никто не знает.
Игорь смотрит на экраны — не отрываясь, молча. Я не мешаю, хотя до боли хочется сказать ему…
***— Заседание Временного Комитета Обороны… Бажанов появляется, как и в прошлый раз, совершенно неожиданно. Голос негромкий, чуть сиплый, под глазами — черные пятна.
— Прежде чем начнем работать… Час назад погиб полковник Старинов. Прошу почтить…
Мы встаем — вразнобой, стараясь не смотреть друг на друга. Вот и нет полковника! А я так и не поговорила с ним о погоде.
— Лейтенант, доложите обстановку! Лейтенант, незнакомый, почему-то в штатском, напряженным звенящим голосом пересказывает все, нам уже известное. А вот и новое!
— Диверсионная группа противника высадилась на Северной Салтовке. Запись сделана пятнадцать минут назад…
Уже не «федералы» — «противник»…На одном из экранов — пустая улица. Посреди неподвижно застыли три изуродованных пулями тела. Кентавры. На рукаве у одного — знакомая повязка патрульного. Рядом — тоже тела, но другие. Камуфляжная форма, черные маски на лицах. Все мертвые…
— У патрульных не было оружия, — сдавленно поясняет лейтенант. — Имеет смысл предположить, что «психоз Святого Георгия»…
Дальше можно не слушать, кажется, шаман Молитвин не ошибся.
— Это там же, в двух кварталах. Сейчас…Улица, другая, чуть шире. Разбитая витрина, огромные буквы «Panasonic». Типы в камуфляже и черных масках деловито вытаскивают картонные ящики. Откуда-то появляется пустой грузовик, черные маски опускают борт, начинают забрасывать в кузов добычу…
— Сволочи! — вполголоса роняет Игорь. — М-мародеры!
Никто не откликается — все уже поняли. Если начали грабить, значит, там разрешили все. Закон умер. Город подлежит уничтожению. Почему-то вспомнился несчастный отец Александр;
Тогда его слова о боях на улицах показались мне бредом.
…Внезапно картина меняется. К грузовику белыми тенями скользят «коропоки», много, целая дюжина. Одни бросаются под колеса, другие начинают бегать вокруг. Хоровод. Знакомо…
Грабители в камуфляже вначале не обращают внимания. Затем один из них поворачивается, вскидывает короткий десантный автомат. Из динамика сухо гремит очередь, в ответ — отчаянный визг. Самая наглая из обезьян подпрыгивает, падает на мокрый от тающего снега асфальт…
Краем глаза я замечаю, как господин Молитвин медленно встает. Черный Ворон чует…
И недаром! Белые тени вновь кружатся в неистовом хороводе. Это уже не обезьяны, не смешные нелепые твари, а белый вихрь, беспощадный, всесокрушающий. Крик, отчаянный, долгий. Черные маски мечутся внутри страшного кольца, стреляют — но выхода нет. Вот упал один, за ним — второй. А белый вихрь становится все гуще, экран темнеет…
— Выключите. Все ясно. Могу добавить, что час назад кто-то подкинул в компьютеры федералов вирус — очень удачно подкинул, признаться. Это, конечно, их сдержит, но ненадолго. Приказ уже отдан, а танки могут обойтись и без компьютера. И господа дуболомы уже в пути.
Голос Бажанова звучит спокойно, с еле заметным презрением. Мы переглядываемся, кто-то улыбается, но улыбка тут же гаснет. Рано, рано, все еще только…
Рука Игоря слегка сжимает мой локоть.
Еле-еле.
Но мне уже легче.
Ловлю удивленный взгляд Бажанова, но не отвожу глаз. Отводит он — чуть смущенно. Отводит, прокашливается.
— Северо-Западный сектор, пожалуйста… На верхнем экране — знакомая улица. Клочковская, самое начало, за большим путепроводом.
Широкая дорога, слева и справа — кирпичные заборы.
Танки — гуськом, один за другим.
— Двадцать машин, — негромко поясняет лейтенант. — Мотопехота и артиллерия отстали.
Танки ползут — неторопливо, грозно. Асфальт почти высох, вокруг — ни души, траки равнодушно скребут по мостовой. Люки открыты, танкисты сидят на броне, поглядывают по сторонам.
Внезапно первая машина замедляет ход. Улица перегорожена — три огромных бензовоза, один впритык к другому.
— Чей сектор? — теперь в голосе генерала слышится удивление. — Что за самодеятельность?
— Капитана Петраченкова…
Лейтенант тоже удивлен. Впрочем, придумано неплохо. Совсем неплохо!
Между тем танкисты на экране ведут себя странно. Вначале — осторожно осматривают цепи, связывающие бензовозы, а затем почему-то лезут наверх, на цистерны. Один, самый проворный, открывает люк, машет рукой…
Негромкий смех — смеется Игорь.
Поворачиваюсь — и любуюсь ямочкой на подбородке.
— П-пондл! В каком-то старом фильме б-было! Это не бензин!
Не бензин? Похоже, да. Танкисты гроздьями повисают на цистернах, откуда-то появляется ведро, затем — другое…
— Господа! — растерянно произносит лейтенант. — Да ведь это же… Спирт!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
