— Совершенно верно. А что, пройдет сюда кулак? Да, да, вижу.
Они уплатили по счету и двинулись дальше.
Бринн решил побродить по набережной, чтобы восстановить душевное равновесие. Зрелище огромных судов, стоящих в гавани, всегда действовало на него умиротворяюще. Он размеренно шагал, стараясь осознать, что с ним происходит.
Эти голоса, звучащие в голове…
Может быть, он и в самом деле утратил власть над собой? Один из его дядей с материнской стороны провел последние годы в специальном санатории. Пресенильный психоз… Уж не действуют ли и в нем какие-то скрытые разрушительные силы?
Он остановился и стал глядеть на корабль-гигант. Надпись на носу гласила: «Тезей».
Куда эта махина держит путь? Возможно, что в Италию. И Бринн представил себе лазурное небо, щедрое солнце, вино и полный, блаженный отдых. Нет, это не для него! Изматывающая работа, постоянное напряжение всех душевных сил — такова доля, которую он сам избрал. Пусть это даже грозит его рассудку — он так и будет тащить свой груз, коченея под свинцово-серым нью-йоркским небом.
Но почему же, спрашивал он себя. Он человек обеспеченный. Дело его само о себе позаботится. Что мешает ему сесть на пароход и, стряхнув все заботы, провести год под южным солнцем?
Радостное возбуждение охватило его при мысли, что ничто этому не мешает. Он сам себе хозяин, у него есть мужество и сила воли. Если у него хватило духу создать такое предприятие, то хватит и на то, чтобы от него отказаться, сбросить все с плеч и уехать не оглядываясь. К черту Бакстера, говорил он себе.
Душевное здоровье — вот что всего важнее! Он сядет на пароход сейчас же, сию минуту, а с дороги пошлет компаньонам телеграмму, где им все…
По пустынной улице приближались к нему двое прохожих. Одного он узнал по золотисто-смуглой коже и характерным чертам полинезийца.
— Мистер Бринн? — обратился к нему другой, мускулистый мужчина с копной рыжеватых волос.
— Что вам угодно? — спросил Бринн.
Но тут полинезиец без предупреждения обхватил его обеими руками, пригвоздив к месту, а рыжеволосый сбоку огрел кулаком, в котором поблескивало что-то металлическое. Взвинченные нервы Бринна реагировали с молниеносной быстротой. Недаром во время Второго мирового крестового похода он служил в неистовых рыцарях. Еще и теперь, много лет спустя, у него безошибочно действовали рефлексы.
Уклонившись от удара рыжеволосого, он сам двинул полинезийцу локтем в живот. Тот охнул и на какую-то секунду ослабил захват. Бринн воспользовался этим, чтобы вырваться.
Он наотмашь ударил полинезийца тыльной стороной руки и попал в гортанный нерв. Полинезиец задохнулся и упал как подкошенный. В ту же секунду рыжеволосый навалился на Бринна и стал молотить медным кастетом. Бринн лягнул его, промахнулся — и заработал сильный удар в солнечное сплетение. У Бринна перехватило дыхание, в глазах потемнело. И сразу же на него обрушился новый удар, пославший его на землю почти в бессознательном состоянии. Но тут противник допустил ошибку.
Рыжеволосый хотел с силой наподдать ему ногой, но плохо рассчитал удар. Воспользовавшись этим, Бринн схватил его за ногу и рванул. Потеряв равновесие, рыжеволосый рухнул на мостовую и треснулся затылком.
Бринн кое-как поднялся, переводя дыхание. Полинезиец лежал навзничь с посиневшим лицом, делая руками и ногами слабые плавательные движения. Его товарищ валялся замертво, с волос его капала кровь.
Следовало бы сообщить в полицию, мелькнуло в уме у Бринна. А вдруг он прикончил рыжеволосого! Это даже в самом благоприятном случае — непредумышленное убийство. Да еще лейтенант-нобиль доложит о его странном поведении.
Бринн огляделся. Никто не видел их драки. Пусть его противники, если сочтут нужным, заявят в полицию.
Все как будто становилось на место. Пару эту, конечно, подослали конкуренты, они не прочь перебить у него сделку с Бакстером. Таинственные голоса — тоже какой-то их фокус. Зато уж теперь им не остановить его. Все еще задыхаясь на ходу, Бринн помчался в контору Бакстера. Он уже не думал о поездке в Италию.
— Живы? — раздался откуда-то сверху знакомый голос.
Битти медленно приходил в сознание. На какое-то мгновение он испугался за голову, но, слегка до нее дотронувшись, успокоился: покамест цела.
— Чем это он меня стукнул?
— Похоже, что мостовой, — ответил Аауи. — К сожалению, я был беспомощен. Со мной он расправился на заре событий.
Битти присел и схватился за голову; она невыносимо болела.
— Ну и вояка! Призовой боец!
— Мы его недооценили, — сказал Аауи. — У него чувствуется выучка. Ну как, ноги вас еще носят?
— Пожалуй, что да, — отвечал Битти, поднимаясь с земли. — А ведь, наверно, уже поздно?
— Да, без малого час. Свидание назначено на час тридцать. Авось удастся расстроить его в конторе у Бакстера.
Не прошло и пяти минут, как они схватили такси и на полной скорости примчались к внушительному зданию.
Хорошенькая молодая секретарша уставилась на них с открытым ртом. Сидя в такси, они немного пообчистились, но все еще выглядели весьма неавантажно. У Битти голова была кое-как перевязана платком; лицо полинезийца приобрело зеленоватый оттенок.
— Что вам угодно? — спросила секретарша.
— Сегодня в час тридцать у мистера Бакстера деловое свидание с мистером Бринном, — начал Аауи самым своим официальным тоном.
— Да-а-а…
Стенные часы показывали час семнадцать…
— Нам необходимо повидать мистера Бринна еще до этой встречи. Если не возражаете, мы подождем его здесь.
— Сделайте одолжение! Но мистер Бринн уже в кабинете.
— Вот как? А ведь половины второго еще нет!
— Мистер Бринн приехал заблаговременно. И мистер Бакстер принял его раньше.
— У меня срочный разговор, — настаивал Аауи.
— Приказано не мешать. — Вид у девушки был испуганный, и она уже потянулась к кнопке на столе.
Собирается звать на помощь, догадался Аауи. Такой человек, как Бакстер, разумеется, шагу не ступит без охраны. Встреча уже состоялась, не лезть же напролом. Быть может, предпринятые ими шаги изменили ход событий. Быть может, Бринн вошел в кабинет к Бакстеру уже другим человеком: утренние приключения не могли пройти для него бесследно.
— Не беспокойтесь, — сказал он секретарше, — мы подождем его здесь.
Бен Бакстер был низенький, плотный здоровяк с бычьей шеей и плешивой как колено головой. Мутные глаза без всякого выражения глядели из-за золотого пенсне. На нем был обычный рабочий пиджак, украшенный на отвороте рубином в венчике из жемчужин — эмблемой палаты лордов Уоллстрита.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
