Пальцы Семена стиснули руку То-Мери, девушка вскрикнула, и он, улыбнувшись ей, пробормотал: «Прости, малышка…» Странное видение вдруг посетило его: корабли, плывущие в западный край, к равнине между горами и морем, целый караван судов, и на первом – Сенмут… уходит со многими людьми в другую землю, чтобы никогда не вернуться в Та-Кем, выстроить на новой родине селения и город, развести сады, вспахать поля, поставить крепости на побережье… Пожалуй, пятилетия на это хватит! Потом… Потом отправится новый флот, а с ним исчезнут все, кому положено исчезнуть. Меруити, То-Мери и Пуэмра, Мерира, Ако и Техенна, и он сам… Все, кому царствие Тутмоса грозит несчастьями и гибелью! Почему бы и нет?
Он заглянул в глаза То-Мери и спросил:
– Скажи мне, девочка, хотела бы ты постранствовать со мной на корабле? Не на этом, который плавает лишь в водах Хапи, а на большом судне, какие ходят в Уадж-ур?
Счастливая улыбка озарила ее лицо.
– О, мой господин! Я слышала о кораблях, что выстроены для похода в Пунт… отец Мерира говорил об этих сказочных южных землях… И еще я слышала, что ты желаешь сам отправиться туда… Но разве я могла надеяться! Рассчитывать, что ты возьмешь меня с собой!..
– В Пунт, быть может, не возьму, – сказал Семен. – Но после этого похода я собираюсь плыть на запад, в далекие края, где нет реки, подобной Хапи, но есть другие речки и ручьи, трава и деревья, горы и море… Ты поплывешь со мной, То-Мери?
Она боязливо поежилась.
– В западный край, мой господин? Но все ведь знают, что там – Страна Заката, царство мертвых, где правит Осирис… Можно ли плавать в ту сторону?
– Нельзя. Никому нельзя, кто не знаком с Осирисом и не имеет его благословения. Но, видишь ли…
Глаза То-Мери сделались огромными, пухлые губы задрожали.
– Значит, это правда… – прошептала она, – правда то, о чем сказал мне отец Мерира… что ты – не обычный человек, а странник, вернувшийся с полей Иалу… что ты смотрел в глаза Осирису и говорил с ним так, как я говорю с тобой… Это правда, мой господин?
– Правда. До некоторой степени… – Семен погладил ее волосы. – Но ты не ответила на мой вопрос. Ты поплывешь со мной на запад, в поля блаженных? Не сейчас, а лет через пятнадцать, когда зрелость укрепит твой дух и плоть?
Девушка долго молчала, опустив голову, и тени длинных ресниц лежали на ее щеках, делая смуглую кожу совсем темной. Потом ресницы вспорхнули вверх, взгляд ее встретился с ласковым взглядом Семена, и То-Мери решительно промолвила:
– Я поплыву. Прямо сейчас или когда ты захочешь, и я не буду спрашивать, есть ли у тебя благословение Осириса. Я поплыву – ведь ты водитель сердца моего! И мне не нужно дожидаться зрелых лет, чтобы укрепиться в этом. – Она смолкла; затем, положив ладонь на колено Семена, подняла к нему задумчивое личико: – Скажи, отец Мерира и мать Абет тоже поплывут с тобой? И твой высокородный брат? И Ако с Техенной? Может быть, даже великая госпожа?
– Может быть, То-Мери. Не знаю. Но я надеюсь…
Канал расширился, и на востоке, за полями и рощами пальм, уже виднелись правобережные города – Хай-Санофре Северный, Хай-Санофре Южный и прекрасный древний Ненинесуте. С другой стороны, за окраиной великого Мен-Нофра, простиралось каменистое плато на рубеже пустыни и плодородных нильских земель, оставленное в первозданном виде из уважения к предкам, а также по практическим резонам: здесь стояли гигантские пирамиды, и здесь, в древних каменоломнях, добывался мягкий известняк. Огромный сфинкс с лицом давно почившего владыки проводил корабль равнодушным взглядом; за ним, на фоне голубых небес, сияли белые грани пирамид и скалы, розовеющие под лучами солнца, иссеченные трещинами и ущельями, утопавшими в тенях и мраке.
Эта картина, виденная не раз, всегда чаровала Семена. Он поднялся, сделал несколько шагов по обшитой кедровыми досками палубе и встал рядом с изогнутым бушпритом, любуясь рукотворными горами, склонами ливийского хребта и пышной зеленью, над которой уже просвечивала серебристая полоска Реки. В тех, западных краях, подобных чудес не увидишь… – мелькнула мысль, вызвав краткий всплеск сожаления. Но путь туда являлся делом будущего, и свершится он не скоро, через долгие-долгие годы, пусть беспокойные, но счастливые, полные любви, работы и забот. Сейчас он возвращался домой, на берега Великого Хапи, плыл с близкими людьми к другим таким же близким людям, и ожидание встречи наполняло его радостью.
Серебристая полоска речного потока становилась все ближе, делалась все шире и ярче, свежий воздух вливался в легкие, прохладные ветры месяца фармути играли с прядями волос. Сделав глубокий вдох, Семен улыбнулся и зашептал слова, какими странник-роме приветствует родную землю:
– Вот достигли мы родины; спущен парус, сложены весла, вбит причальный столб и брошен носовой канат. Скоро, о, скоро увидим мы тебя, благословенный берег Хапи!
Он поднял голову. В небе, высоко над ним, уплывала в западный край золотая ладья солнечного бога.
Послесловие автора
Я предлагаю вниманию читателей фантастико-исторический роман, который, как большинство произведений такого рода, нуждается в некоторых комментариях. Эти комментарии даны в конце книги, и я советую иногда заглядывать в них – хотя бы затем, чтобы стало ясно, в какой бездне времени очутился мой герой. Кроме того, ряд понятий, обстоятельств и древнеегипетских слов поясняются подстраничными примечаниями. Должен заметить, что в описании Та-Кем – или Древнего Египта в эпоху Нового царства – я старался придерживаться известных историкам древности реалий. Это, например, нашло отражение в именах персонажей и в географических названиях, которые могут показаться читателю непривычными. Однако напомню, что египтяне не имели понятия о городах Мемфис, Фивы или, например, Гелиополь – все это греческие названия, большей частью знакомые нам. Для египтян же Мемфис был Мен-Нофром, Фивы – Уасетом, Гелиополь – городом Он-Ра; равным образом, они не знали о ливийцах и нубийцах, а называли их по-своему – темеху и нехеси.
Но временами мне приходится отступать от истины, переносить какие-то события из более позднего периода Нового царства в его начало и что-то сочинять – например, эпизоды сражений в Уасете. Я полагаю, что нахожусь тут в своем праве романиста, ибо историки слишком мало знают о некоторых ключевых моментах той эпохи. Как свершился приход к власти определенных лиц – бескровным путем, или в результате ожесточенной и повсеместной схватки, или то был локальный стремительный переворот? Почему эти властные лица не уничтожили своих соперников, что было бы вполне в их стиле? Какая судьба ожидала этих людей в дальнейшем – ведь главные мои персонажи исчезают из поля зрения исторических хроник сравнительно молодыми, не достигшими пятидесяти лет? Что с ними стало? Настигли ли их насильственная гибель, роковая случайность или смерть от болезни? И, наконец, главная тайна: почему Древний Египет, самая мощная держава тех времен, не воевал на протяжении двадцатилетия, будто свершив загадочную остановку на пути к империи? Безусловно, не по той причине, что вдруг сделался слабым – ведь эти двадцать мирных лет стали периодом процветания, строительства прекрасных храмов, развития ремесел и искусств, экспедиций в далекие земли, и в результате одарили Египет такой необоримой силой, что он овладел землями от Месопотамии до Эфиопии.
Кроме сочиненных мной эпизодов и версий, еще одним отступлением от истины являются имена божеств, которые даны в хорошо знакомой нам греческой интерпретации. Думаю, было бы слишком непривычно, если бы я называл Осириса, Тота, священного быка Аписа и других божественных персон теми именами, которые им дали египтяне – Усири (Осирис), Дхаути (Тот), Хап (Апис) и так далее. Здесь я уступаю традиции, оставляя неизменными имена богов, известные нам еще со школьных лет и по многочисленным историческим романам. Отмечу однако, что истинного звучания древнеегипетских слов, живого языка Та-Кем, мы не знаем, поскольку египтяне имели письменные знаки только для согласных букв и их сочетаний, а гласные при письме пропускали.
К сказанному выше мне хочется добавить несколько замечаний, ломающих привычный со школы стереотип Древнего Египта. Это воистину поразительные факты, хорошо известные специалистам-египтологам, но не широкой публике, и если вдуматься в них, то Египет предстает более необычным, нежели цивилизация разумных осьминогов на Альфе Центавра, придуманная кем-нибудь из писателей-фантастов. Прежде всего упомяну, что Та-Кем на протяжении полутора тысяч лет, в 3000—1500 гг. до н э., не был рабовладельческим государством, хотя иноплеменные невольники в нем безусловно имелись – очень немного, и их использовали как личных слуг. Пирамиды и другие гигантские сооружения, храмы, каналы и крепости были возведены самими египтянами, командами специалистов и подсобной рабочей силой. Труд этот был принудительным, но он вознаграждался – пищей, питьем, одеждой.
