Я выключил компьютер. Уже в дверях запоздало вспомнил, что даже не попытался прибрать на кухне… нет, хватит, этот подвиг не для меня.
Торопливо закрыв дверь, я вызвал лифт. Пластиковая кнопка, прожжённая сигаретой, едва тлела под пальцем. В лифте почему-то было накурено.
Не так красиво, как в глубине, конечно не так.
Лифт медленно потащил меня вниз, мимо десяти этажей, мимо соседей по бетонной коробке, которых я не знал, да и не пытался узнать. Можно придумывать чужие судьбы, можно грустить и насмешничать над несуществующими людьми… Как трудно узнать их – живых и настоящих. Сделать хоть шаг навстречу.
Может быть, Вика не прилетит? Передумает, в последний миг ощутив то же, что и я – нельзя смешивать два мира воедино?
Я представил, как стою в аэропорту. Нелепая фигура, беглец из виртуального мира, выползший в мир живых. Бледная незагорелая морда, одежда, не требующая утюга, красные, как у наркомана, глаза. И появляется Вика, красивая и стройная, модно одетая… или нет, может быть и хуже. Появляется сутулая очкастая девушка в мешковатом платье и плащике позапрошлогодней моды…
Что хуже – бог знает…
Я тихонечко застонал, заранее переживая наш общий позор и взаимное разочарование. Двери лифта как раз разошлись, и маленькая девочка с эрделем на поводке испуганно отступила на шаг.
Ну вот, даже дети шарахаются…
Я протиснулся мимо жизнерадостного пса и побрёл вниз.
– Доброе утро! – тихо сказала девочка вслед.
Отвык я здороваться…
– Доброе утро, – сказал я, запоздало улыбнувшись, и выскочил из подъезда.
Почему-то я уверен, Неудачник не забыл бы поздороваться. Он бы ещё потрепал эрделя по загривку, и пёс шлёпнулся бы на пол от удовольствия.
У меня хватало сейчас денег, можно было даже гордо поехать в аэропорт на такси, но спешить не хотелось. Боялся я этого ожидания, ох как боялся… Я позавтракал у какого-то ларька гамбургерами, разогретыми, но явно несвежими. Хотелось пива, но под снисходительным взглядом продавца я решился лишь на лимонад.
Автобус, идущий в аэропорт, был почти пустым. Какая-то сонная компания с огромными баулами, очень ярко, под очередные требования моды, раскрашенные девчонки. Я стоял сзади, глядя на уползающую ленту дороги.
Может не ехать…
Без четверти десять автобус остановился у аэропорта. Я выполз из него с оптимизмом приговорённого к казни, постоял под моросящим дождичком, прежде чем пройти в здание.
Может, погода нелётная…
В аэропорту было тепло и шумно. Носились вокруг родителей возбуждённые предстоящим полётом дети, угрюмо пёрли свои тюки челноки, очередь легко одетых граждан тянулась к регистрации на какой-то южный рейс. Я изучил номера рейсов на табло – отложенных не было.
Может, Вика не полетела…
За последние полчаса сели четыре самолёта. Вика могла прилететь из Ташкента, из Риги, из Хабаровска, из Москвы… А если она назначила время встречи с запасом, то в её распоряжении – вся Россия и почти все зарубежье.
Я побрёл к справочному бюро. Там стояло несколько человек, но ни одна женщина на Вику не походила. Это я почувствовал с первого взгляда.
Все лица – такие разные. Столько некрасивых, столько усталых и озабоченных. Этого нет в глубине, и может быть – зря…
Прислонившись к стене, я ждал. Полчаса – моя неизменная поблажка женской необязательности… Но для Вики сделаю исключение, буду ждать час. Или два. Прирасту к этой стене, пока милиция не отлепит.
Сейчас бы хороший ноутбук, с радиомодемом. Прогнать дип-программу, нырнуть, прочесать все файлы авиакомпаний…
Я закрыл глаза.
Глубина лежала передо мной.
Чёрный бархат, бездонная пропасть, пронизанная разноцветными нитями. Маленький шарик Земли, примерившей новый наряд. Глубина ждала. Я видел искры самолётов, взлетающих и заходящих на посадку, водовороты информации, перерабатываемой компьютерами, видел далёкие здания Диптауна. Потянуться – и оказаться там. Мне больше не нужны машины.
Где-то рядом, прямо в аэропорту, кто-то использовал компьютер не по назначению. Входил в глубину. Я на миг встал за его спиной, посмотрел его глазами.
Это мой мир.
Щедрый и безграничный, шумный и безалаберный. Человеческий. Он станет лучше, изменится вместе с нами, только надо верить в это. Не блуждать в лабиринтах, когда выход рядом. Не влюбляться в отражения, если рядом живые люди.
И, может быть, следующий гость глубины не станет единственным Неудачником, не умеющим стрелять в людей.
Я вышел из сети. На электронных часах сменились цифры – ровно десять.
– А где красная роза?
Это было страшнее всего – повернуться и посмотреть на Вику. Труднее, чем все подвиги в виртуальном мире…
Она была именно той девушкой, которую я рисовал. Той, что улыбалась мне с экрана по утрам. Той, что жила в моих снах.
Только волосы чуть светлее, а стрижка чуть короче, и глаза не смеются – они испуганные… как и у меня сейчас. Но это моя Вика. Перепуганная насмерть девушка, в джинсах и лёгкой курточке, с сумкой через плечо.
Мы оба жили в своих настоящих телах, погружаясь в глубину. Лучшая в мире маска – собственное лицо.
– Эту розу ещё растят, – говорю я.
Вика чуть-чуть расслабляется.
– Я боялась… вдруг ты пообещаешь её нарисовать.
– Нет уж, – шепчу я. – Хватит нарисованных цветов…
Я беру её за руку. Мы постоим так секунду, глядя друг другу в глаза.
Прежде чем пойти домой.
