— Слышь, мудозвон, — сказали директору сестрёнки. – Если нас продашь, то отпилим тебе буквально.
Директор испугался, как и все подлецы – он был сыкуном. Он просто соврал папику, что близняшки болеют СПИДом, клиент недовольно поморщился, но согласился, что минетить спидоносных не готов. Как бы и что бы там ни было!
Двойняшки твёрдо решили, чего хотят. И кого. Бабла побольше и хер потолще, желательно в обрамлении мужественности и симпатичности. Желание явилось на очередном «празднике», в виде Никитки Лихварева. Обладателя харизматичых ямочек на щеках и двух новеньких мобильников. Стоимостью тысяч по пятьдесят каждый!
Таким образом, любовь к человеку и любовь к деньгам – сошлись воедино и обрели зримые черты.
— Никитас, Вы наш кумир! – молвили близняхи, растолкав охочих до богача одногруппниц, давно превратившихся в конченных шалав. И подмигнули ему вдвоём.
Лихварь шестым чувством понял, что его ждут такие сладкие мгновенья, какие смогут доставить только две русокосые двойняшки.
— Нам по 14 лет, — добавили обольстительницы, невзначай. – И мы девственницы, в отличие от… — они повели пренебрежительным взглядом кругом.
Детдомовский диалект – самый прямой из всех других диалектов русского языка. И возраст носителя языка — тут роли не играет.
Короче. Директорский сотовый ушёл к сёстрам.
Никитас комплексовал из-за гигантского хуя, поэтому и согласился на предложение приятелей приехать в детдом. Всё равно безродные соплячки ничего в размерах не понимают. Хотя. Трахнуть малолетку — мечтает каждый мужик! И у Лихваря был лишь «особый повод».
Через недельку сестры переехали в специально снятую для них Лихварём квартирку, и зажили половой жизнью в троих.
— Вон там сейф, а в нём пачки денег, — кивнул Никита Анатольевич. – Берите, скок желаете. Машинка всегда у подъезда, человек за рулем – ваш водитель и сопроводитель. Если захотите в магазин, в кино, просто погулять… Без него ни шагу никуда! Мало ли…
Когда-то, подобное «мало ли» случилось с близкой подругой Лихваря, после чего она повесилась. Виновных нашли и изощрённо наказали, но. Знакомую зарыли на Троекуровском.
Иван Янович получил от Лихварева солидную денюшку «отступных» и написал на предмет триумвирата очередной рассказ. Спустя десять лет – директора хватит инсульт, прямо за сочинением очередного, без насмешек, литературного шедевра.
* * *
После свадьбы, спразднованной в узком кругу Никиткиных друзей и коллег, в элитном уютном ресторанчике на Якиманке, — ничего особо не изменилось. По-прежнему Они проживали втроём. Будущее наследство наследницу не беспокоило, а лишённую наследства – тем более. Девчонки просто наслаждались жизнью и своим мужчиной. Ведь близняхи сами провели «естественный отбор»!
Но. Наследница всё-таки была одна и это остро ощутилось, когда Никитаса застрелили в собственном подъезде, вместе с телохранителем. Аккурат на 18-летие сеструх. Лихварь, с корзиной белых роз, поднимался по лестнице на третий этаж, и на середине пути нарвался на две пули. Третья – контрольная, — в голову. Накликал, а, может, и правда, чувствовал.
— Безутешные вдовы, — шептались знакомые, провожавшие Лихваря в последний путь. Кивая на близнях и без всяческого стёба – как само собой. Похороны были сродни свадьбе – присутствовали ровно те же лица, а сам обряд – кичился роскошью. Новодевичье – мечта упокоения любого покойничка. Здесь сегодня не хоронят в принципе, ни за какие деньги, а только по распоряжению из Администрации президента. Она его и убила, она и отдала ему посмертную честь. Типичная черта путинской эпохи.
Завтра наследницу похитили. Некие люди в рясах свернули шею персональному водителю (он же охранник), затолкали Ленку в автомобиль и увезли в неизвестном направлении. Труп охранника кинули в багажник. Таньку тоже прихватили, однако по дороге быстро разобрались, кто есть кто. Выкинули её где-то на «Минке» (Минском шоссе). Как оказалось, зря.
А Ленку привезли в монастырь и заперли в келье.
— Надо переписать бизнес Лихварёва на человека, — сказал игумен Тимур, внешне приличный батюшка, но с поганым взглядом. Он зашёл в келью где-то через час после похищения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Какой-такой бизнес?! – вскинулась Ленка. – Я понятия не имею о делах Лихваря, не вникала…
— Раба Елена, у покойника строительный бизнес, — немного подумав, просветил Тимур. – Треть новостроек в Москве и области – принадлежит ему.
От судьбы убежать можно, только вот некуда. Ленка неприязненно отсмотрела переговорщика в рясе.
— Никитас обещал, что его капиталы не тронут.
— Ну, человек предполагает, раба Елена… — тонко усмехнулся игумен.
— Ты, в смысле, Бог или его зам по бизнесу Лихваря? – съязвила Ленка. Не удержалась.
— Не подпишешь – отдам тебя монахам, — нарочито зевнул Тимур, тоже переходя на «ты». – Их здесь, у меня, пятьдесят, и женщину они не имели долго… Заебут до смерти!
— И вы останетесь без моего бизнеса, — сообразила Ленка.
— А ты лишишься жизни, — пафосно отпарировал игумен. – Поверь, сдохнуть от ебли – одна из самых неприятных кончин. – Он погано подмигнул. — На размышление – сутки, а мы вельми подготовим доки. И нотариуса привезём.
И Тимур ушёл прочь. Дверь лязгнула железной подбивкой.
* * *
— Вот телефон! – произнес однажды Лихварь, обращаясь к близняхам. – Выучите его как своё имя. Будут проблемы – Вам помогут. Но только после моего ухода…
Всегда есть место пророку в своём отечестве. Так звучит мысль в оригинале, а смысл выражения – исказили позже. Танька остановила на Минском шоссе попутку с жёлтыми номерами и попросила у таксиста – его телефон. По пути набрала заветный номер, он высветился на поверхности сознания сразу, как её отпустили.
— Говорит автоответчик…. – услышала деваха. Никто трубку не взял.
Пришлось доверить автоответчику то, что Ленку похитили монахи, судя по рожам и по одежде, а жизнь верного охранника загублена.
Танька доехала до дома, достала из сейфа деньги и расплатилась с таксистом. Точней, хотела сие сделать. Когда вышла из подъезда – «таджика» уж не было, по ходу наслушавшись разговоров о похищениях и убийствах – узкоглазый паренёк испугался и слинял.
— Сука! – выругалась близняха на случившуюся хренотень и залпом выпила полбутылки абсента. Хренотень обиделась на бранный эпитет и отрубила сознание девушки на роскошном диване.
* * *
Ленку освободили через три часа. Автоответчик всё услышал, всех вычислил и наказал. В монастырь примчалась группа ребят с автоматами и в масках, постреляли братию из тех, кто попался на глаза, а игумена Тимура подвесили за яйца буквально и персонально, на монастырской стене. Настоятель вскорости умер от травмы, несовместимой с порочной жизнью.
А в «высоком кабинете» состоялся короткий диалог двух невзрачных персон:
— Неправильное – это отражение правильного.
— Не надо путать зеркало и беспредел.
И наследие Лихваря оставили в покое. Как и близнях.
* * *
После обретения свободы Ленка конкретно занялась подсчётом наследства. Вышло очень много. Оказалось, даже их квартирка не снята, а куплена на общее имя двойняшек.
— Бизнес и всё, что с ним связано – принадлежит по документам мне! – сказала Ленка, подводя бухгалтерский баланс. – И бизнес надо развивать, вникать! Мне всё нравится.
— А мне — нет, — ответила Танька. – Я ни черта не понимаю в стройке домов. И не желаю понимать! Запили мне чё-нить попроще.
Лихварь всё угадал. Как знал. А может в натуре знал, душа покойника – потёмки…
Таньке была куплена курьерская служба, состоящая из трёх точек. Девка быстренько во всем разобралась и стала жить-поживать. В той самой квартирке, где пребывала и Ленка, которая с головой ушла в громадный бизнес экс-мужа.
Для «интимного здоровья» выписали себе альфонса, из соседнего (Обручевского) района. По рекомендации. Эдик приезжал пару раз в неделю и сексуально обрабатывал сеструх. Жизнь наладилась и текла как по сливочному маслу, без Лихваря. Свечки за его упокойство не ставились, но рюмочки постоянно поднимались. Не чокаясь.
