Синий, не выдержав, выругался и пояснил:
- По этим колдобинам и зигзагам мы выше тридцатки в час не выжмем. Впереди, на границе болот, успеют засаду выставить - не получится свернуть.
- У них козырь - шоссе, - заметил Рощин. - По асфальту они могут передвигаться параллельно нам, но с гораздо большей скоростью. Если позади - обгонят, если впереди нас, то не спеша перекроют нам дорогу. И вообще успеют нагнать столько сил, что прорваться будет нереально.
- Если нарвемся, можно броню оставить в заслон, а орудие увести. Нам, главное, до ночи продержаться - ночью они вялые, - это Онищенко высказался.
Рощин опять покачал головой:
- Никаких заслонов не будет - нас и так кот наплакал. Придется сделать то, чего от нас точно не ожидают.
Сворачивая карту, он соизволил ответить на всеобщий немой вопрос:
- Сейчас резко уходим на запад - на первом же повороте. Выносимся на шоссе и на полном ходу движемся к северу. Достигаем края болотины - и опять поворот на запад. Там, среди лесов, засечь с беспилотников нас будет сложнее, а свобода маневра уже на две стороны будет. Да, минусы, конечно, имеются. Если противник впереди, то мы рискуем на него нарваться. Если сил у него много, то придется туго, если мало - прорвемся. В любом случае это будет быстрый ход - капитальную подготовку они провести не успеют. Неприятности заработаем, только если они заранее серьезно подготовились. Ну а если они позади - вряд ли догонят. Мы ведь тоже на асфальте ходко пойдем.
- Смело, - одобрительно кивнул Онищенко и, обернувшись к Никитину, добавил: - Готовься - думаю, танк твой без работы не останется.
* * *
Тоха заметил неприятную тенденцию - все его мечты в последнее время норовили сбыться, но только самым пакостным образом. Еще полчаса назад он трясся в чреве самоходной «царь-пушки», мечтая полюбоваться окрестностями. Его невинному желанию мешала лишь одна мелочь - едкая пыль, поднимаемая впереди идущими боевыми машинами. А сейчас - пожалуйста, любуйся хоть в три глаза. Ни пылинки. Да и откуда ей взяться на чистенькой автостраде? Нет, какая-то пыль имеется и тут, но вполне терпимо. Хочешь - из люка любуйся окрестностями, хочешь - вообще на броню выбирайся.
Вот только даже в недрах самоходки Тоха теперь ощущал себя, будто обнаглевший таракан, застигнутый вспышкой электрического света на холодном линолеуме посреди огромной кухни.
А где-то там, наверху, стремительно теряя высоту, неумолимо опускается смертоносный тапок…
Слева, как и обещал Рощин (Нострадамус хренов!), к дороге подступала болотистая камышовая пустошь, кое-где украшенная одиночными невеселыми ивами. Справа светлые перелески чередовались с зеленеющими полями, но туда им дороги нет - где-то там их уже собираются ловить хозяева сбитого беспилотника. Вперед уходит автострада - будто змеевидная дорога «американских» горок она горбатится равномерными подъемами: дорога то вниз ныряет, то ведет наверх, на вершину очередного горба. Просматривается она хорошо - если враг выскочит навстречу или кинется догонять, увидят издалека. И тогда Тохе придется стрелять по-настоящему - по живым противникам, а не по игрушечным самолетикам.
Свинки появились не спереди.
Лысый, поглядывая назад из соседнего люка, один из первых заметил опасность. Заорал, замахал руками. Тоха, обернувшись, высунулся повыше, пригнулся вправо - артиллерийские прибамбасы в задней части установки сильно мешали обзору. Сначала он ничего не увидел, но затем засек блики - солнечные лучи отражались от стекол или оптики. Так и есть - на вершине далекого горба показались машины. Военные машины. И много. Идут столь же нагло - прямиком по шоссе. Вряд ли сегодня разразилась эпидемия наглости - скорее всего, это те, кому нечего бояться.
Новые хозяева мира.
Тоха понял - им не уйти. Самоходка - машина достаточно резвая, но, увы, не для таких гонок. Через несколько минут в них начнут стрелять.
Рощин, видимо, думал так же - БТР, возглавлявший колону, внезапно сбавил ход, ушел вправо, в реденькую рощицу на краю маленького кладбища. Вслед за ним туда же направился танк. Самоходка продолжила движение в прежнем направлении. Неужели полковник передумал? Решил все же оставить заслон?
Без бронетехники Тоха почувствовал себя вдвое более голым. И страшнее стало вдесятеро. Много ли пользы от такого мощного орудия в бою против танков?! Егорыч вроде рассказывал, что, применяя облегченные пороховые заряды, можно бить прямой наводкой, прямо из походного положения, не возясь с установкой на позицию. Но пока зарядишь, пушку в металлолом сдадут, а муравьи будут доедать то, что от тебя ночью крысы оставили. А если даже сразу не раскатают, то попробуй поймай на прицел подвижные цели - самоходка может уверенно лупить лишь по неподвижным мишеням.
За кладбищем показался поселок - несколько улочек одноэтажных домов тянулось параллельно шоссе. Самоходка свернула в первый же переулок, затем сделала разворот на перекрестке, но грузовик при этом продолжил движение дальше - в направлении леска, что тянулся за околицей. Для Тохи смысл такого разделения был непонятен, но спросить не у кого. Или Рощин хочет спасти самоходку любой ценой, или решил все же применить ее в бою.
Оказалось, последнее.
Самоходка шустро достигла конца улочки, уткнувшись в живую изгородь огорода. Здесь развернулась, чуть проехала, вновь развернулась, проломила ограду соседнего огорода, калеча грядки, встала таким образом, что ствол, проткнув живую изгородь, уставился прямиком на ту улицу, по которой сюда добирались.
Егорыч, выбравшись на броню, кратко раскрыл планы командования:
- Значит, так: наследили мы по поселку знатно. Если они не отвлекутся на наш заслон, то пойдут сюда. Как выберутся на улицу, окажутся у нас в прицеле, и деваться им будет некуда. Жахнем прямой наводкой - и отходим к лесу. Давай, ребятки, заряжай. Ослабленным зарядом, фугасным - прямого попадания никто не переживет.
Тоха его оптимизма не разделял - он успел рассмотреть врага и знал, что у него не одна боевая машина. А всех одним снарядом не разнести.
В возимом боекомплекте на этот случай припасли и снаряды, и ослабленные заряды. Возиться с установкой на позицию не пришлось - у пушки лишь плиту стальную опустили, что на нож бульдозерный похожа, иначе не получится зарядить.
Едва успели - за поселком резко хлопнуло, следом оглушительно лязгнуло металлом о металл, от опушки леса вернулось искаженное эхо. Началось - где-то там танк Никитина и БТР Синего ввязались в бой.
Вразнобой затрещали пулеметы всех калибров, захлопали пушки, ухнул взрыв, затем еще один, постоянно что-то отрывисто металлически хлопало. Тоха подозревал, что это результаты попаданий по броне. Хорошо бы по вражеской броне.
Онищенко, припав к прицелу пушки, пробурчал:
- Автоматы заработали. Похоже, они пехоту высадили. Ввязались серьезно.
Тоху его выводы порадовали: ведь если так, то враг сюда вряд ли сунется - увяжется за заслоном. Да и вообще - глупо тут было останавливаться. Надо валить как можно дальше - самоходка и снаряд слишком важны, чтобы рисковать ими в бою с простыми свинками. Не верил он, что эти твари настолько гениальны, что будут упорно идти по ее следам. Да и следы запутать можно или как-нибудь спрятать - армейские мужики должны уметь такие фокусы проделывать.
Вдали, на том перекрестке, где они расстались с грузовиком, внезапно возникла машина. Тоха сперва решил, что это крутые беженцы заблудились: «хаммер» обычный. Но нет - не обычный. Не доводилось Тохе у простых автовладельцев наблюдать «хаммеров» камуфлированной раскраски, да еще и с пулеметчиком в люке. И стоял он как-то подозрительно. Зачем остановился?
- Изучает следы, - тихо произнес Рощин. - Онищенко, не вздумайте стрелять!
- Да знаю я - из такой пушки по воробьям не бьют. Лысый, хватай гранатомет. Подпустим поближе и расколотим.
«Хаммер» тем временем развернулся, медленно направился прямиком на самоходку. Орудия свинки, скорее всего, не замечали - уж слишком удобно разрослась живая изгородь, а все, что вытягивалось выше ее, оказывалось на фоне леса. Не так-то просто заметить закамуфлированную технику в таком идеальном укрытии, да еще за пару сотен метров.
Вслед за «хаммером» на перекресток вырулил танк, развернулся в том же направлении. Опаньки - за ним еще и бронетранспортер туда же намылился. И на броне с десяток автоматчиков - выходит, не все высадились при стычке с заслоном.
Рощин, оценив силы противника, прошипел:
- За пушкой идут. Специально привязались. Не отвлекаются ни на что - им именно пушка нужно. Сто процентов на том беспилотнике детектор что-то засек. Давайте, Онищенко: танк за вами.
- Вниз все и в стороны, - коротко скомандовал прапорщик.
Тоха выполнил приказ с радостью - находиться на самоходке в момент выстрела ему не хотелось. Рощин, уже внизу, жестами приказал ему выдвигаться к изгороди - туда, где присел на колено Лысый, пристраивая на плече трубу гранатомета. Тоха залег на брюхо левее приятеля, пристроил меж ветвей ствол автомата, нацелился на ветровое стекло медленно приближающегося «хаммера». Интересно - оно у него бронированное? В любом случае против оружия Лысого никакое стекло не устоит - попадание такой гранаты не всякая броня стерпит. Над вездеходом возвышалась танковая башня - тяжелая машина плелась почти вплотную, а бронетранспортер с позиции Тохи вообще не просматривался. Интересно - куда целится Онищенко? Ведь если снаряд ударит по «хаммеру», то танку это особо не навредит - осколками его броню не пробить.
