Хаген умолк. Говорил он медленно, размеренно, лишь потрескивание сучьев да завывание ветра вторили ему. Хотелось спать. Подняв глаза, он увидел, что почти все уже заснули под его рассказ, еще теснее прижавшись друг к другу. Лишь Арнульф да Данкварт не спали. Дан смотрел не отрываясь на пламя костра. Хаген и Данкварт переглянулись.
История валькирии и кольца Андваранаут еще далеко не завершилась — это знали они оба.
Глава 4
Кто-то несильно, но настойчиво тряс его за плечо. Открыв глаза, Хаген увидел лицо склонившегося над ним брата.
— Данкварт? — заспанно пробормотал он. — Что…
Данкварт тут же приложил палец к губам, жестом приказывая Хагену встать и следовать за ним. Хаген разозлился: он устал и хотел одного — выспаться. Однако, кивнув, он осторожно выбрался из-под пледа и вскочил на ноги.
Холод пробрал до костей, когда он на несколько шагов отошел от костра — чтобы никто не смог их услышать. Снег больше не шел, и в бледном свете луны можно было разглядеть окрестности на расстоянии брошенного камня.
— Что случилось? — громко прозвучал голос Хагена в полной тишине.
— Следы, — прошептал Данкварт, — Там следы на снегу. — Схватив Хагена за руку, он потянул его за собой, — Я проснулся от какого-то шороха. Кажется, я кого-то видел: тень, сновавшую вокруг лагеря, а может, и несколько теней.
— Тебе кажется? Что это значит? Ты видел кого-то или нет?
Данкварт замялся:
— Я… не совсем уверен. Это была всего лишь тень. Но я встал и осмотрел окрестности. Вон там, — Он кивнул на север и побрел сквозь сугробы.
Ветер снова ударил в лицо, когда они вышли из-за скалы, но по крайней мере теперь Хаген проснулся окончательно. Через несколько шагов Данкварт остановился и опустился на корточки. Хаген осторожно наклонился к нему.
Действительно, на свежем снегу отпечаталась цепочка неглубоких маленьких следов, словно детских. И они явно были оставлены недавно: хоть сильный ветер высоко вздымал с земли снежный покров, следы были видны достаточно отчетливо. Тот, кто их оставил, далеко уйти не мог.
Хаген выпрямился и вгляделся в окружавшую их темноту. Ни шороха, ни звука. Следы терялись в ночи, под покровом которой могло поджидать их целое войско.
— Разбудить остальных? — спросил Данкварт.
Хаген покачал головой:
— Не нужно. Лучше иди и принеси мои щит и меч. Я хочу сам посмотреть, кто тут пытается за нами шпионить.
Послушно повернувшись, Данкварт отправился к лагерю. Хаген опустился на корточки, стараясь, чтобы снег не попал в сапоги, стащил зубами перчатку и пальцами осторожно прикоснулся к следу. Словно по волшебству в тот же миг налетевший порыв ветра развеял его.
Данкварт вернулся, неся щит Хагена и два меча. Хаген быстро натянул перевязь, закинул за спину щит. Брат последовал его примеру.
— Иди разбуди Арнульфа, — тихонько промолвил Хаген, — Но только его одного. Пусть будет начеку. А поднимать панику из-за неоправданного подозрения не имеет смысла.
— Это я уже сделал, — кивнул Данкварт.
Хаген благодарно улыбнулся. Сейчас он вновь ощутил незримую нить, связывавшую его с братом, — как и раньше, когда они были еще детьми и мир казался огромным и полным приключений.
Они тронулись вперед, в любой момент готовые дать отпор неожиданному сопернику, — впереди Хаген с обнаженным мечом в руках, в двух шагах позади него — Данкварт. Следы вели прямо, через несколько шагов резко сворачивая правее, к изломанному отрогу скалы, в тени которой был разбит лагерь.
Хаген остановился. Глаза постепенно привыкли к темноте, и теперь он мог различить, что следы теряются в нагромождении обломков камня и снова исчезают в расщелине скалы.
— Не нравится мне это, — пробормотал Данкварт.
Хаген не ответил. Подойдя к скале, он заглянул в расщелину — там царил полный мрак.
— Наверное, это ловушка, — продолжал Данкварт. — Если там затаился хоть один лучник, мы оба погибли.
Хаген пожал плечами. Нет, ловушкой это быть не могло. Если бы тот, по чьему следу они шли, хотел убить их, то незачем было прикладывать столько усилий, чтобы увести их от лагеря: усталые и изможденные люди не смогли бы оказать достойного сопротивления. Если это и ловушка, то совсем другого рода, и в таком случае они давно в нее попались. Он шагнул в расщелину.
Земля в пещере почти не была занесена снегом, под ногами заскрипели мелкие камешки и смерзшиеся комочки глины. Полная темнота окружала их со всех сторон, но то и дело попадались ориентиры, которые можно было нащупать ладонями или ступнями, — выдающийся острый край скалы, отколовшийся камень. Нет, следы завели их сюда вполне намеренно, чутье опытного воина не могло обмануть Хагена. Хаген разозлился: он терпеть не мог, когда другие за него решали, что он должен делать.
Шагов через пятьдесят впереди замаячил просвет. Коридор закончился, они вышли на заснеженную площадку, со всех сторон окруженную отвесными скалами. Небо прояснилось, ярко светили звезды, но завывание ветра доносилось издалека, мрачно и угрожающе. Следы снова вынырнули перед ними: причудливо петляя по занесенной снегом долине, они вели к другой расщелине. На этот раз Хаген шагнул в нее без колебаний. Гулко отдававшиеся в тишине шаги по окаменевшей лаве должны были быть слышны очень далеко, но Хагена это не волновало. Тот, кто оставил след, хотел, чтобы они пришли сюда.
Туннель оказался недлинным, и теперь перед ними лежала огромная равнина. Сквозь завывание ветра доносился приглушенный гул — вдалеке бескрайним зеркалом простиралось море.
Посреди необозримой равнины возвышался Изенштейн. Хаген содрогнулся. Черный колосс, вершину которого венчала крепость валькирии, в высоту насчитывал едва ли сотню человеческих ростов, но его склоны были почти отвесными. Кое-где они даже нависали над самой вершиной, гора была похожа на окаменевший гриб. Словно чудовищная паутина, поверхность скал покрывала сеть глубоких трещин и разломов. И лишь в одном месте виднелось некое подобие тропы, ведущей к вершине.
А замок! У Хагена перехватило дыхание. Как и гора, название которой носила крепость, она была не очень огромна — не больше замка Тронье, и уж совсем не так внушительна, как Вормс. Но с первого взгляда было ясно, что создана она была отнюдь не человеческими руками. Древние легенды не лгали. Обиталище валькирий могли воздвигнуть лишь боги. В таких же замках жили Аасы еще до появления рода человеческого, в крепостях ожившего мрака и воплотившейся в камне силы, грозных жилищах цвета ночи, один лишь взгляд на которые мог лишить человека рассудка. Изенштейн был подобен гранитному кулаку, башни напоминали сломанные стрелы, когда-то державшие небо. Зубцы стен образовывали застывшие потоки лавы, а ворота казались глазами демона, внимательно глядящими вниз. Даже цвет колосса повергал в неописуемый ужас. Чернота древних стен была мрачнее, чем темень непроглядной ночи. «Уходи прочь, — говорили они человеку. — Беги отсюда, это место запретно для смертного!»
