Другие вербальные техники . Советы часто осуждаются терапевтами. На практике терапевт может просто обрисовать альтернативы и затем позволить пациенту принять собственное решение. Такое приглашение скорее укрепляет веру в себя, чем в терапевта. С другой стороны, терапевт может дать и прямой совет, стремясь тем самым поощрить самостоятельность пациента и его желание прочно стоять на своих ногах.
В психотерапевтическом процессе в русле индивидуальной психологии можно выделить три основные линии:
▪ выявление травматического опыта, явившегося отправной точкой развития невроза;
▪ исследование фиктивной цели и ошибочных апперцептивных схем, анализ аранжировок конечной цели;
▪ развитие социального интереса.
Методы, основанные на научении, сближают психотерапию Адлера с бихевиоральной психотерапией. Потенциал идей, рожденных в русле этого направления, сделал индивидуальную психологию одной из наиболее плодотворных и влиятельных школ современной психотерапии.
2.2.1. Техники индивидуальной психологии
Техника 1. Первичное интервью
При первоначальных интервью терапевт, кроме демографических данных, получает главным образом следующие виды информации.
1. По собственной ли воле обратился пациент?
Если нет, то его участие в терапии и ее длительность может быть ограниченной. Подросток с сопротивлением может наказывать своих родителей, не соблюдая время встреч, предназначенное для лечения, за которое, как он знает, должны платить его родители. По этой же причине пациент, которого прислали, может просто оказаться идентифицированным пациентом, получившим такой ярлык от кого-то, обычно от родителей. Это одна из причин, по которым, когда присылается ребенок, адлерианцы предпочитают взглянуть на всю семью целиком.
Если пациент уклоняется, а терапия ему показана, то необходимо попытаться превратить его в пациента. Четырнадцать таких «методов превращения» появились в терапевтическом конспекте ( Mosak, Shulman , 1963).
2. С какой целью пришел пациент?
Добивается ли он лечения, чтобы ослабить страдание? Если так, то страдания от чего? Выдвигает ли он безоговорочное требование, чтобы терапевт признал законным и подтвердил уже сделанное решение? Пришел ли он, чтобы другие отстали от него? Может быть, он думает, что пока он проходит терапию, он не должен принимать на себя ответственность или принимать решения? В конце концов, он может быть охарактеризован самим собой или другими как «больной» или «запутавшийся».
3. Каковы ожидания пациента от лечения?
Пациент может проверить дипломы и рекомендательные письма своего терапевта, чтобы убедиться, что терапевт – не дилетант. Если в комнате нет кушетки, он беспокоится, потому что в кино у аналитиков есть кушетка. Те, кто склонны к контролю, или к «словесному поносу», крикуны и другие подобные пациенты могут не позволить терапевту и слова сказать (а затем поблагодарить его за то, что им так помогли).
4. Чего ожидает пациент для самого себя?
Ожидает он выйти из лечения совершенным? Считает он самого себя безнадежным? Ожидает ли он или требует решения специфической проблемы без какого-либо значительного изменения личности? Ожидает ли он немедленного излечения?
5. Каковы цели пациента в психотерапии?
Мы должны проводит различие между декларируемыми целями – стать хорошим, узнать о самом себе, быть хорошим супругом и отцом, приобрести новую философию жизни – и не выраженными словами целями – оставаться больным, наказать других, победить терапевта и саботировать терапию, сохранять хорошие намерения без изменения («Смотри, как сильно я стараюсь и какие деньги я трачу на терапию»). Значение этого различия нельзя переоценить. Адлерианцы определяют сопротивление как то, что происходит, когда цели пациента и цели терапевта не совпадают. Соответственно, если терапевту не удается понять цели своего пациента, или если они придерживаются противоположных целей, то терапевтические усилия могут стать порочным кругом сопротивления – преодоления сопротивления – сопротивления, а не совместным усилием, к которому стремится терапевт-адлерианец. Лучшая техника по преодолению сопротивления – избегать взращивать ее, слушать пациента внимательно и с эмпатией, отслеживать его продвижения в терапии, понимать его цели и стратегии и поощрять развитие тенденции к «мы» в терапии.
Для исследования трудностей детства и прояснения событий, предшествовавших обращению к психологу, Адлер составил две схемы интервью – для детских и взрослых случаев.
Адлер считал, что первая схема может помочь в определении жизненного стиля ребенка, в установлении тех влияний, которые действовали на него в процессе его формирования, и в обнаружении внешних проявлений жизненного стиля в решении задач жизни. Схема эта не формальна, и не обязательно жестко следовать ей (Сидоренко, 2000).
Схема интервью для детей
Расстройства
1. С каких пор появились причины для жалоб? В каком состоянии, объективно и психологически, находился ребенок, когда впервые были отмечены расстройства?
Значимо следующее:
▪ изменение среды;
▪ начало обучения в школе;
▪ смена школы;
▪ смена учителя;
▪ рождение брата или сестры;
▪ неудачи в школе;
▪ новые друзья;
▪ болезни самого ребенка или его родителей;
▪ развод, повторный брак или смерть родителей.
2. Обращало ли что-нибудь на себя внимание в ребенке в его ранние годы? Были ли это ментальная или физическая слабость, трусость, легкомыслие, скрытность, неуклюжесть, ревность, зависимость от других при еде, одевании, умывании, отходе ко сну?
▪ Боялся ли ребенок оставаться один? Боялся ли он темноты?
▪ Понимал ли он свою половую принадлежность, первичные и вторичные половые признаки?
▪ Как он относился к противоположному полу?
▪ Насколько он был осведомлен о своей половой роли?
▪ Не является ли он пасынком или падчерицей, незаконнорожденным, отданным кому-либо на воспитание или сиротой? Как относились к нему те люди, которые его воспитывали? По-прежнему ли он в контакте с ними?
▪ Вовремя ли он научился ходить и говорить? Не было ли трудностей?
▪ Нормально ли появлялись зубы?
▪ Были ли какие-нибудь особые трудности в обучении письму, рисованию, арифметике, иностранным языкам или физкультуре?
▪ Был ли он особенно привязан к какому-либо определенному лицу?
▪ Кто это был – отец, мать, бабушка, дедушка или няня? Следует отмечать:
▪ любую враждебность в отношении к жизни;
▪ причины, могущие пробудить ощущения недостаточности;
▪ тенденции отгораживаться от трудностей и от людей;
▪ такие черты, как эгоизм, сенситивность, терпеливость, повышенная эмоциональность, активность, жадность и осторожность.
3. Много ли трудностей было с ребенком?
▪ Чего и кого он больше всего боялся?
▪ Вскрикивал ли он по ночам?
▪ Мочился ли он в постель?
▪ Доминирует ли он? По отношению к более слабым детям или также и по отношению к более сильным?
▪ Выказывал ли он сильное желание лежать в постели с одним из родителей?
▪ Был ли он умным?
▪ Часто ли его дразнили и смеялись над ним?
▪ Гордится ли он своей внешностью – волосами, одеждой, обувью?
▪ Ковыряет ли он в носу и грызет ли ногти?
▪ Жаден ли он до еды?
▪ Доводилось ли ему украсть что-нибудь?
▪ Были ли у него трудности с освобождением прямой кишки? Эти вопросы направлены на выяснение того, насколько активно ребенок стремится к превосходству и не помешала ли адаптации его первичных потребностей к культуре его непокорность.
Социальные отношения
4. Легко ли он начинал дружить? Или он был склонен к ссоре, мучил людей и животных? Были ли у него привязанности к мальчикам и девочкам старше или младше него?
▪ Любит ли он быть лидером или склонен изолировать себя?
▪ Коллекционирует ли он что-нибудь?
▪ Является ли он скупым или жадным в отношении денег?
▪ Эти вопросы отражают способность ребенка вступать в контакт и степень утраты им смелости и уверенности.
5. Каков он сейчас во всех этих отношениях? Как он ведет себя в школе? Нравится ли ему туда ходить?
▪ Не опаздывает ли он?
▪ Возбужден ли он перед школой и стремится ли туда?
▪ Случается ли, что он теряет свои книги или портфель?
▪ Волнуется ли он по поводу домашних заданий и экзаменов?
▪ Случается ли, что он забывает или отказывается выполнять заданное на дом?
▪ Тратит ли он время попусту?
▪ Можно ли назвать его ленивым или праздным?
▪ Может ли быть так, что ему трудно или вообще невозможно сосредоточиться?
▪ Бывают ли у него нарушения поведения в школе?
▪ Как он относится к учителю? Он критичен, высокомерен или индифферентен по отношению к нему?
▪ Просит ли он других помочь ему с уроками или ждет, пока помощь будет ему предложена?
