Потом Рома ушел, зато в поле зрения появилась Ульяна. Она так долго крутилась у входа, что у Верочки даже заболела от напряжения шея. Ульяна то поправляла бюст, то подтягивала колготки, то зачем-то подпрыгивала, тряся выдающимися частями своего мощного тела. Затем она тоже исчезла. И тут в кабинет вбежала Яна. Сначала она пробежала в самый конец, потопталась у Дашиного места, а затем вернулась обратно с…
– Ой, это же та пачка! – взвизгнула Вера. – Глядите, глядите! Мамочки, что делается-то! Ой, в сумку ко мне лезет! Что ж такое, за что?! Чего я ей сделала?
Вера сидела оглушенная, переваривая Янины откровения. Как легко вызвать человеческую ненависть, не сделав своему ближнему абсолютно ничего плохого!
Эта серая мышка, которую любили за острый язычок и за него же боялись, эта непрезентабельная компьютерщица давно и безнадежно любила Филиппа. А Вера ей мешала. Собственно, никакой разницы между личностями возможных соперниц Яна не делала, точно так же она поступила бы с любой другой.
– Ничего личного. – Именно так, с милой улыбкой, без грамма раскаяния она ответила Вере на ее возмущенные и жалобные причитания.
Веру просто надо было убрать, отодвинуть с дороги, как корявое старое дерево или грязный булыжник. Она мешала чужому счастью. Поэтому сначала Яна попыталась сорвать выполнение перевода, надеясь, что переводчицу элементарно уволят, а потом, когда этот фокус не удался, Яна просто подставила соперницу, напихав к ней в сумку зарплаты почти всего отдела. Тогда Веру спасло только чудо.
– Но Филипп ведь меня любил, он бы меня не бросил! – запальчиво воскликнула Верочка. – Даже если бы меня обвинили… не знаю, посадили, он бы все равно…
– Много ты понимаешь. Наш Филя не такой. Он не жена декабриста. Размечталась. – Яна говорила обрывочно и хлестко, но от ее слов больно почему-то не было. – И вообще – лучше никому, раз не мне.
Вера пожала плечами. Спорить было глупо, поскольку их точки зрения находились в разных плоскостях, и найти нечто среднее между ними и достичь хоть какого-то взаимопонимания, объясниться, было достаточно сложно, а скорее всего – невозможно.
От предложения Горского вызвать милицию и написать заявление и Даша, и Верочка отказались. По совершенно разным причинам у обеих не было претензий к Яне. Вернее, были, но настолько глубоко внутренние, что обсуждать их с представителями правопорядка не хотелось.
Глава 32
Сергей встречал Веру у метро с огромной красной розой, упакованной в жесткий прозрачный пластик.
– Она не замерзнет? – Верочка застенчиво покраснела и ткнулась лбом в плечо Сергея. После событий сегодняшнего дня хотелось быть рядом именно с таким – надежным, большим и теплым.
– Главное, чтобы ты не замерзла…
Уже в подъезде его дома у Верочки начало взволнованно и гулко биться сердце.
Они стояли у лифта, и Сергей вдруг очень серьезно посмотрел на нее:
– Скажи, у нас серьезно?
Вопрос был неожиданным и пугал возможным подтекстом и подвохом.
– А ты как думаешь? – решила поторговаться Вера, опасаясь услышать в ответ на свое признание что-нибудь такое, что сильно испортило бы настроение.
– У меня – да.
– У меня тоже, – с облегчением выдохнула она, смутно догадываясь, что это было нечто наподобие объяснения в любви или даже предложения руки и сердца. Но ключевые слова не прозвучали, поэтому она терялась в догадках.
– А у меня есть для тебя… как бы сказать… сюрприз, – Сергей смущенно улыбнулся. Улыбка эта вселяла подозрение, что он не очень уверен в реакции Верочки на сюрприз.
В принципе она догадывалась, о чем речь, и не возражала. Но облегчать ему жизнь не собиралась. Скорее всего, под сюрпризом Сергей подразумевал романтический ужин собственного приготовления, при свечах, с кровавым вином в мерцающем хрустале, с шелковым бельем и прочей атрибутикой. У мужчин фантазия редко отличается особыми изысками, но для счастья было достаточно и таких романтических подвигов.
– Хороший? – Вера кокетливо подмигнула.
– Кто?
– Не кто, а что. Сюрприз хороший?
– Ну, – он основательно задумался, – если у нас все серьезно и взаимно, то тебе должно понравиться. В любом случае девушкам такое обычно нравится.
«Точно: свечи, выпивка, постель!» – мысленно резюмировала Верочка, слегка даже погордившись собственной проницательностью.
Но Сергей ее удивил, если не сказать – потряс. Мыслил он весьма нестандартно. Ужин был, вино в хрустале тоже, только в роли сюрприза оказалась… мама.
Конечно, если мыслить стереотипно, то девушки, стремящиеся выскочить замуж, подобное знакомство воспринимают как первый шаг на пути к загсу и, вероятно, радуются. Но когда ждешь романтической ночи, а вместо этого на пороге возвышается кучерявая тетка в переднике и потрепанных тапках, в глазах которой к тому же читается неодобрение, действует это несколько обескураживающе.
Дарья Федоровна встретила их напряженно. Девушки ее в принципе раздражали и нервировали своим наличием, а девушка, приведенная на ужин, да еще к которой ее сын относился серьезно, – это почти надвигающийся тайфун, смерч, вселенский катаклизм!
Она подслеповато и, как показалось Верочке, угрожающе прищурилась, разглядывая гостью.
– Очень приятно познакомиться. – Голос у мамы оказался неожиданно ласковым и весьма располагающим. Но Вера не спешила расслабляться. Чужая семья в лице родителей любимого, как джунгли – чуть зазеваешься, и ты не на ужине, а на ужин.
– Какое у вас знакомое лицо, – благожелательно улыбнулась Дарья Федоровна. – Я нигде раньше не могла вас видеть?
Если смотреть правде в глаза, и Верочке лицо хозяйки показалось смутно знакомым, но она знала за собой такой недостаток: довольно часто абсолютно посторонние люди вдруг начинали казаться ей знакомыми, и Верочка долго и безуспешно вспоминала, с чем связано это ощущение.
– Все люди – братья и сестры, а потому – похожи, – довольно скованно пошутил Сергей. Он слишком хорошо знал свою маму и прекрасно представлял, чего от нее можно ожидать, поэтому сюрприз, конечно, был весьма и весьма сомнительным. Зато Вера поняла, что у него абсолютно серьезные намерения. Он еще не до конца решил, готов ли связать с ней жизнь, но склонялся именно к этому варианту. Поэтому знакомство с мамой было основной вехой в их отношениях, ибо девушка, не приглянувшаяся Дарье Федоровне, не прижилась бы в их квартире, как мимоза в пустыне.
Верочка старательно прижимала к бокам локти, мало ела и очень скупо радовалась сюрпризу. Дарья Федоровна смотрела на нее как кобра: пристально и не мигая. Ужин застревал в горле, обваливаясь в желудок, словно обломки кирпича. Сергей изо всех сил веселил дам, ощущая себя дрессировщиком, уговаривающим лесного медведя сплясать цыганочку с выходом.
