на дискотеке «кому за щёку», в смысле на ретро-дискотеке. На подходах к райским вратам релакса, мы с Раисычем прошли несколько постов из «Терминаторов» с наушниками и стволами, с одним из них Раисыч поздоровался за руку и всем им Раисыч представлял меня со словами: «Это Поль, он теперь вместо Ринтика». Наконец мы оказались в рецепции «массажа». Красивая дама средних лет поздоровалась с нами прежде, чем мы успели открыть рот. «Это Поль, он теперь вместо…» «Рината», — посмешила закончить его мысль красивая дама. Она передала такой же в точности конверт, как и на «дальних» чеках Раисычу. «Вы как, Радик Раисович, временем располагаете?» — томно произнесла она, кивая куда-то в сторону занавесок. «Нет, дорогая, сейчас некогда, может, вечером заскочу», — ответил Раисыч. Мы церемонно распрощались с дамой и укатили в сторону последней точки, которая была ещё ближе к нашему храму правосудия, чем массаж. В трёх минутах ходьбы от крыльца суда в подвальном помещении жилого дома имелась кебабная, которая торговала разогретыми шавермами и чаем; за буфетной стойкой была дверь, а за ней ещё две двери, за одной из которых находилось помещение без окон размерами пять на пять. В этом «пять на пять без окон» сидели два других ботаника, там была два ноутбука и такое же большое количество принтеров и печатей. Первое что я почувствовал, войдя в этот карцер, была духота и запах табачного дыма, — вытяжка не справлялась с нагрузкой. Получив конверт и представив меня как нового водителя-курьера, мы поднялись на свежий воздух.
«Что, улым, понял, где что? На массаж к десяти тридцати, сюда к одиннадцати, ко мне — не позднее двенадцати, понял?» «Да-да…» — я всё ещё не мог отдышаться после подвала. «Понравился наш боров?» — спросил Раисыч, закуривая. «Что? Кто?» — не понял я. «Наш чёрный джип? Мы с шефом его зовём боровом». «Да, понравился. Мерседес ML. В нём чувствуешь себя в безопасности», — ответил я; на самом деле мне милее моя Фея, как называл свою с30 я и… только я. Я не сомневался, что на извилистых улочках центра Казани моя Фея со мной-соколом за штурвалом обставит любого козла на борове. «Докинь меня до крыльца, а сам езжай. А со следующей недели будешь один кататься. У тебя новая машина, улым?» «Да, мечта отрочества сбылась», — ответил я. «Тогда, на своей что-ли будешь кататься, боров не нужен?» «Не нужен», — я, признаться, ожидал большей прыти от борова. Мой первый необлагаемый налогами рабочий день был завершён. Дополнительная нагрузка по субботам, — оплата: десять тысяч в месяц, — ни много, ни мало. Многие наши сотрудники трудятся гораздо больше за меньшие деньги. Я прыгнул в объятья салона Феи и, не превышая скорость, укатил в сторону дивана и недосмотренных субботних снов.
*****
Вернёмся в так называемое настоящее: Тони вернулся из магазина, и мы теперь ехали по моим субботним делам.
— Что там было, Антонио?
— Вот, — Тони показал мне какую-то оплавленную внутренность компьютера.
— Понятно.
Через семь минут мы подъехали к «дальним» чекам. О том, что там находится контора извещал ламинированный листок бумаги формата А4 с надписью «чеки», который я в первый раз и не заметил. Въехав на территорию производства, мы обратили внимание на новенький Фольксваген Поло, припаркованный у самого входа в контору.
— Я знаю, чья эта машина, — сказал Тони.
— Да! — Тони отлично запоминал цифры, а я удивился совпадению. — И чья же?
— Зайдём вместе, — предложил Тони.
Мы зашли вместе и, когда глаза после солнечного морозного утра привыкли к темноте, различили силуэты сегодняшней смены работников. Одного из ботаников звали Енисей, он был нашим с Тони соседом; Фольксваген на входе принадлежал ему.
— Привет, бандитские прихвостни, — обрадовано проговорил Енисей. — Когда я узнал, что нашего нового курьера зовут Поль, сразу понял, что это ты.
— О, привет, Енис, — тоже обрадовался я. — Значит, ты здесь трудишься, в теневом секторе…
Мы забрали конверт и устремились к следующей точке. На «массаже» мне отдали конверт и дали рекламный буклет с услугами.
— Смотри, — я передал в руки Тони рекламный буклет. — Надоест дрочить самому — можешь воспользоваться услугами профессионалов; мой троюродный брат из Челнов пристрастился к этому делу, тратит в месяц столько, сколько стоит ипотека на элитную «недвигу».
Тони углубился в изучение.
— Ого, в четыре руки: десять тысяч! — подивился Тони.
— Сюда хотят и такие, которые за складками жира не могут отыскать своего разбойника, — вот и приходиться снаряжать дорогостоящие экспедиции в четыре руки!
На «ближних» чеках всё прошло тоже гладко, правда там была небольшая очередь из посетителей-яппи, но мне не пришлось их ждать, — конверт был уже запечатан.
Около входа во «Дворец Правосудия» стоял Санта-Фе — «младший брат» борова. Я нажал на звонок видеофона на крыльце суда. Голос консьержки (приставов в выходные дни не было) спросил кто я таков. Я представился. «А, Павлик!» — добродушно ответила она и открыла. Раисыч поджидал меня в коридоре. При мне проверил целостность конвертов, похвалил за хорошую работу и исчез за дверями кабинета Команданте.
Я вернулся в машину, где меня поджидал Тони, и мы уехали домой. Душа просила праздника, но пить мы бросили, поэтому звонок Маши, на подъезде к нашему двору, и её приглашение на празднование в честь удачного завершения дела, оказались кстати.
*****
За пятнадцать минут до назначенного времени — без пятнадцати девять вечера — я подъехал к дому Муси. У её дома всегда большая проблема с парковкой. Кое-как взгромоздившись на бордюр, я проследовал к подъезду, попутно ковыряясь в своём старом телефоне в поисках кода домофона. На глаза попалась машина — Шкода Октавия Универсал — с петербургскими номерами, — какое совпадение: неужели это тот, о ком я думаю.
На всякий случай я набрал номер Маши. «Поднимайся», — ответила она. Общая дверь двух квартир была открыта, я вошёл в «предбанник». Постучался. «Заходи», — раздалось изнутри. Вот я уже в прихожей. Снимаю ботинки и куртку.
— Проходи сюда, мы на кухне, — голос Маши был какой-то гневный. — Познакомьтесь: Поль — Диего, Диего — Поль. Так я первый и последний раз в жизни увидел Диего.
Со стула поднялся парень и протянул мне руку. Тёмные коротко стриженые волосы, среднего роста, худой, карие глаза, длинный тонкий нос. Он был одет в костюм-тройку синеватого оттенка. Я вспомнил его. Я его видел за решёткой два месяца назад, когда работал в составе уголовного судьи. Тогда он выглядел плохо, а сейчас ещё хуже: цвет лица был крайне нездоровым, под глазами тени.
Атмосфера была наэлектризованная. Я почувствовал себя
