Да, очень. А в пекарне все белые от муки, у них даже на носах мука, а на руках тесто, так смешно, жалко, что ты их не видела! Потом мы пошли в курятник и накормили кур, а потом побывали и в других местах.
Кто же тебе всё это показывал?
Все. Нет, только не мадам, она слишком толстая и всё время сидит в гостиной, со мной ходили Юлия, Ромео и сам хозяин; а ещё хозяин показал мне свои золотые часы и дал послушать, как они тикают, потом он ушёл. Экономка показала мне их кладовую. Там на полках и в ящиках хранятся всякие вкусные вещи, и мне дали пирожное. У них ужасно весело.
Они приглашали тебя приехать ещё?
Конечно, ведь я поеду за куклой.
Юлия дала тебе ночную сорочку?
Да! Но она оказалась мне коротка, это была кофта.
Кофта, представляю себе! — фыркнула Лувисе Магрете. Они надевают кофты вместо ночных сорочек! А про маму они у тебя спрашивали?
Да. То есть нет. Они спрашивали о папе. Я опять видела телят, они совсем не кусаются, только лижут руки.
И они ничего не спросили у тебя о маме?
Нет. Но я сказала, что у тебя есть два кольца, одно с жемчужинкой.
Нет, они ничего не спросили о маме.
Когда в следующий раз Лувисе Магрете повезла дочку к Кноффам, её ждало там новое разочарование — она сама нисколько не интересовала Кноффов, они забавлялись с Хобьёрг, наряжали её, а Лувисе Магрете даже не пригласили в комнаты. К счастью, Андерс Воде, не расстававшийся со своим летним плащом, оказался в лавке и вместе со старшим приказчиком Лоренсеном всё время занимал её. Они с Лоренсеном уже назначили время отъезда из страны и теперь уточняли некоторые подробности. Эдеварт стоял и слушал их разговор, но так как они говорили по-английски, он ничего не понял.
Пришла служанка с просьбой «оттуда» — нельзя ли Хобьёрг опять остаться у них на ночь? И никакого приглашения матери. Лувисе Магрете взглянула на Эдеварта: Не понимаю, зачем им ребёнок так надолго.
Старший приказчик Лоренсен хитро улыбнулся и тихо сказал ей: Так захотелось Ромео, а они во всём стараются угодить ему.
Почему бы ей не остаться? — шепотом спросил Эдеварт. Да нет, я не против, ответила Лувисе Магрете, на этот раз я даже захватила с собой её ночную сорочку. И передала служанке пакет, завернутый в бумагу.
Не успела служанка выйти из лавки, как Лувисе Магрете опомнилась и воскликнула: Беги за ней! Она схватила Эдеварта за руку: Верни тот пакет, я перепутала!
Эдеварт, не торопясь: Перепутала пакеты?
Да. В том моя ночная сорочка. А в этом её! Скорей, скорей, поменяй пакеты!
Её ночная сорочка? — с удивлением думал Эдеварт на бегу. Он знал усадьбу как свои пять пальцев и бежал быстро, но всё-таки нагнал служанку уже в кухне.
Поменять пакеты было делом одной минуты, но в кухне оказалась также и экономка Эллингсен, которая вышла замуж за приказчика Магнуса. Она сразу узнала Эдеварта и покраснела, однако с вызовом посмотрела на него и долго не отводила глаза, а когда он поздоровался, улыбнулась ему. Экономка Эллингсен не уехала от Кноффов, хотя вышла замуж и теперь носила на среднем пальце золотое кольцо; она нисколько не изменилась: рукава закатаны, руки полные, молодые, время как будто не коснулось её.
Какой редкий гость! — сказала она.
С чего бы мне приходить в гости, ведь ты вышла замуж, поддел он её.
А ты сам, разве ты не женат?
Нет, такого безумства я ещё не совершил.
Но все говорят, что ты живёшь с женой Хокона Доппена.
Можно сказать и так. Она приехала из Америки и захотела пожить в своём старом доме, не мог же я отказать ей в такой малости, ответил он.
Впрочем, меня это не касается.
А ты как поживаешь? — спросил он.
Как и раньше, живу одним днём. А ты сам?
Что говорить обо мне! Похоже, мне придётся бежать из страны.
Ты совершил преступление? — шутливо спросила она.
Да. Против самого себя, ответил он.
Он грустно вздохнул, и напрасно. Если он хотел показать, что достоин жалости, что судьба обманула его и он оказался жертвой, то просчитался, экономка Эллингсен засмеялась ему в лицо и состроила гримасу, которая рассердила Эдеварта.
Ты смеёшься? — спросил он.
А что же мне, плакать? Мы все получаем то, что заслужили. Не надо винить никого, кроме себя.
Эдеварт и не собирался никого винить, он даже обиделся: Не понимаю, о чём ты. Разве я в чём-то виню тебя?
Почему же меня? Ладно, оставим этот разговор, я не хотела тебя обидеть.
Она нахмурилась и как-то уж слишком проворно занялась своим делом; Эдеварт хотел было уйти, но она задержала его. Служанки на кухне не обращали на них внимания, они подбросили дров в плиту, накрыли длинный стол для работников, что-то скребли и мыли; экономка Эллингсен быстро распахнула дверь кладовки и сказала: Зайди сюда, я должна тебе кое-что сказать!
Что ещё? Эдеварт с удивлением последовал за ней. Дверь кладовки закрылась.
Они стояли друг перед другом. Никто из них не двигался. Ну, что же ты? — спросила она наконец.
Эдеварт удивился: Что ты хочешь?..
Её смелость как ветром сдуло, она улыбнулась смущённо и растерянно и опустила глаза: Я думала... мы немного поговорим с тобой...
Он: Сейчас мне некогда. Меня послали за пакетом, и я должен принести его. Меня ждут.
Кто?
Моя спутница.
По её лицу скользнуло горькое выражение. В таком случае я тебя не задерживаю, сказала она. Я думала, ты посидишь немного, выпьешь чашечку кофе с пирожным.
Большое спасибо, но...
Эдеварту даже стало жаль её, душа у него ещё не совсем очерствела, ему захотелось проявить к ней внимание, сделать ей приятное, и он взял её за руку: Какое у тебя тяжёлое кольцо!
Да.
Почему ты носишь обручальное кольцо на среднем пальце?
Потому что на безымянный оно велико.
Видать, Магнус сделал его с запасом!
Она молча вырвала руку, ушла в глубь кладовки и открыла там какой-то ларь; насколько Эдеварт мог видеть, в ларе была мука, пшеничная мука. Зачем ей понадобилась мука? Верно, она просто растерялась.
Господи, ведь меня ждут! — воскликнул он и направился к двери.
Экономка вышла следом за ним. Лицо её посерело, и, казалось, она была готова убить его. Выходя, Эдеварт почувствовал, как она толкнула его в спину...
Лувисе Магрете сидела как на иголках.
Меня задержали, сказал он.
Она быстро заглянула в пакет и вздохнула с облегчением: Да, это тот пакет! Поехали скорей домой! Ты готов?
Да.
Они ничего не купили и шли к лодке налегке. Во дворе Лувисе Магрете вдруг останавливается и спрашивает: Ты был в пекарне?
В пекарне? Нет.
У тебя на спине белый отпечаток руки, говорит она и отряхивает его. Где ты был?
На кухне.
Вся пятерня отпечаталась. Это мука, я не могу её счистить.
Эдеварт тут же стаскивает куртку, трясёт её, трёт. Он зол, и ему стыдно, в голове мелькает мысль, что он мог бы вернуться на кухню и в благодарность так сжать экономке руку, чтобы раздавить ей пальцы об её массивное кольцо.
Не иначе как тебя обняла твоя экономка, говорит Лувисе Магрете, у неё даже губы побелели.
Она меня не обнимала.
Старая любовь со шхуны!
Эдеварт смеётся.
Значит, она всё-таки обняла тебя?
Эдеварт: Помолчи, ради Бога! Он надевает куртку как есть, и они спускаются к лодке.
Могла бы, но крайней мере, вытереть руки, не унимается Лувисе Магрете.
Эдеварт молчал. Вот бесстыжая, чёрт в юбке, придумать такую месть! Он сердился и на себя за то, что посреди двора снял куртку и стал её чистить, небось эта чертовка смотрела в окно и радовалась.
Лучше бы я сама поменяла эти пакеты, сказала Лувисе Магрете.
Да, так было бы лучше.
Но я не могла, мне не хотелось там показываться. Они могли подумать, что я пошла туда только затем, чтобы меня пригласили в дом.
Она донимала Эдеварта всю дорогу, и в конце концов он рассказал ей, что случилось. Он не совершил ничего предосудительного и мог всё объяснить, не прибегая ко лжи, совесть его была чиста. Лувисе Магрете быстро сообразила, что экономка хотела отомстить ей, а не Эдеварту, но отнеслась к этому спокойно и сказала полушутливо-полугорько: Теперь я не решусь отпускать тебя в лавку одного! Это была шутка, но жалкая, невесёлая шутка. Какое-то время Лувисе Магрете не могла забыть её и потому суетилась вокруг Эдеварта и ухаживала за ним с утра до вечера, как в первые дни. Наконец шутка забылась, мысли Лувисе Магрете были заняты уже другим.
Она спросила у Эдеварта: Ты поедешь домой, чтобы всё там приготовить?
Поеду, ответил Эдеварт.
Но дни проходили, а Эдеварт так никуда и не уехал, даже не сделал попытки. Ему было хорошо, он опять получил деньги от сестры Поулине, после того как она распродала в лавке новый товар, и теперь мог снова делать покупки у Кноффа и жить припеваючи.
