– Звонил Энтони Льюис. – Она выдержала паузу. – Ваш муж.
– Бывший муж, – невозмутимо уточнила Стелла. – И каких небылиц он тебе наплел?
То, как Стелла по-прежнему пыталась корректировать правду, окончательно взбесило Молли.
– Стелла, неужели вы никогда не пытались смотреть правде в глаза? – ринулась она в атаку. – Ведь, когда у вас родился Джо, вы были замужем. Замужние женщины не отказываются от собственных детей. Это уму непостижимо! Вы вовсе не были матерью-одиночкой без средств к существованию. Вы всегда могли рассчитывать на помощь Би. Или Энтони. Вы просто не хотели этого ребенка, не хотели – и все, поэтому, не задумываясь, избавились от него. Как-то это не очень вяжется с тем, что вы наговорили в интервью «Дейли пост». И что пели вчера перед миллионами зрителей. Не говоря уже о самом Джо. Стелла, вы просто животное. Хотя для животных это оскорбление. Они, по крайней мере, не бросают своих детенышей.
Стелла слушала, и в ней нарастало возмущение. Да что эта Молли может знать о ее проблемах? Только и делает, что исправляет недостатки мира, не ведая сомнений! Единственной ее проблемой был выбор цвета обоев для своей ущербной квартирки.
– Ты так меня ненавидишь, что поверила каждому его слову, – парировала Стелла. – Скажешь, не так? Ждешь не дождешься, чтобы ославить меня как бессердечную тварь. А тебе известно, что Энтони тоже не стоял в очереди на отцовство? Он детей терпеть не может. И к твоему сведению, моя щедрая мамочка в этот момент торчала где-то в Джакарте. Тебе все кажется так легко, да? Малышка Молли с большими сиськами и маленьким кругозором. Воплощенная мать и хранительница очага! Ни о чем другом ты и не мечтаешь, правда? Ты заарканила Джо в двадцать четыре года и обрекла его на роль благочестивого супруга с такими же скучными перспективами, как у тебя самой.
Молли съежилась под градом жестоких обвинений. Неужели это ей Джо наговорил? Если он так расценил ее первую беременность, то что же скажет теперь про вторую?
– Скажи честно, Молли, как ты отнеслась к тому, что Джо решил перестать быть твоим кормильцем и попробовать себя в театре? Это никак не вписывается в твои обывательские планы, правда? Ты не можешь смириться с тем, что он желает от жизни чего-то большего. И кстати, чтоб ты знала, такой бессердечной твари, как я, тоже было нелегко отдать собственного ребенка. Я ночи напролет ревела, но я была актриса. К тому же брак мой рушился. С ребенком на руках я не могла бы добиться того, к чему стремилась. – Она направила прожектор синих глаз прямо на Молли. – Тебе ведь этого не понять! Ты не в состоянии постичь, как карьера может оказаться важнее пеленок и детской площадки. Ты никогда не переживала профессионального успеха, восхищения зрителей, чествования, ощущения, что никто не может этого сделать лучше тебя. Особенно когда ты еще молода и не понимаешь, что это не может продлиться вечно. – Голос ее дрогнул. Это был главный инструмент Стеллы, как хорошо настроенная скрипка. – Конечно, потом я сто раз пожалела, когда поняла, что театр – это только часть жизни, а больше у меня ничего и нет. Но было уже слишком поздно. – Она вновь посмотрела Молли в глаза. – Пока ты не дала мне второй шанс. Ты себе представить не можешь, что это было за чудо – получить его назад и убедиться, что он меня не возненавидел. Мечта стала реальностью!
Такого махрового эгоизма Молли стерпеть уже не могла.
– Вы поразительный человек, Стелла. Даже после всего, что произошло, вы думаете только о себе. О ваших жертвах, ваших амбициях. А как же Джо? Я искала вас, потому что думала, что это поможет ему. Ведь именно из-за вас он всю жизнь чувствовал себя чужим в той среде, в какую вы его вышвырнули. Он боялся снова оказаться отвергнутым, боялся, что не сможет по-настоящему любить! Даже меня, даже своего ребенка. Как вы не видите, что он повторяет ваши ошибки?
– Ты, конечно, хочешь, чтобы я отослала его домой. – Стелла отвернулась, пряча слезы. Молли была поражена. – Разве ты можешь знать, каким счастьем стали для меня эти несколько дней? Только чтобы он был здесь, только смотреть на него, знать, что, когда проснешься, он будет рядом. Это лучшие дни в моей жизни!
– Но ведь вы отняли его у нас! – В голосе Молли больше не было злости. Только усталость. И испуг. – Мы его тоже любим.
– И ты хочешь, чтобы я его вернула. – Слова падали как камни, неотвратимо и больно.
– Еще вам придется рассказать ему правду про Энтони, – мягко напомнила Молли. – Рано или поздно он все равно узнает.
– От тебя? – На глазах у Молли она превратилась в старуху.
– Не обязательно. Но правда все равно всплывет.
– Я люблю его больше всего на свете, – тихо сказала Стелла. – Я не переживу, если он теперь от меня отвернется.
Молли вдруг лишилась былой уверенности. Все ее существо выступало за честность, за способность смотреть правде в лицо, без каких-то там секретов и недомолвок. Но куда это ее завело?
– Тогда сами решайте, что делать. Если честно, я уже ничего не понимаю. Я здорово запуталась. Из меня плохой советчик. Я только знаю, что люблю его и очень без него скучаю. – Теперь она отвернулась и спрятала слезу.
Стелла была в растерянности.
– Ты что-то угомонилась… Где же твой боевой задор?
– Весь вышел.
– Похоже на то.
– И даже больше того. Я опять беременна, а Джо еще даже не знает.
– Для него будет сюрприз. Как и в прошлый раз. – В голосе Стеллы слышалось легкое превосходство. Как будто с ней такого никогда не случалось.
Молли ее едва не ударила.
– Так что вы мне посоветуете? Сделать аборт? Или родить, а потом отдать на воспитание? Вы в этом имеете опыт, подскажите, как поступить!
Не дожидаясь ответа, Молли поднялась и вышла. Взывать к лучшим чувствам этой женщины – как ей только в голову пришло?
Глава 22
Клэр закончила изложение своих мыслей и перечитала написанное. С тех пор как появилось интервью, ее положение в редакции как будто упрочилось. Тони перестал мучить ее намеками на скорое увольнение, а время от времени – как сегодня – ее даже просили заменить приболевшего помощника завотделом. Клэр знала, что это большая привилегия. Она начинала понемногу расслабляться. Хотя делать этого, безусловно, не следовало.
Летучка всегда проходила в быстром темпе, с потом и на нервах, а сегодня вообще было что-то из ряда вон выходящее. Всех собрали в конференц-зале по соседству с кабинетом главного, и совещание проходило в атмосфере небывалой агрессии, конкуренции и психоза. Даже в большое помещение было трудно вместить сразу столько «я».
Все шло по заведенному плану, отделы сменяли друг друга, как будто не пытаясь пихаться локтями. Но Клэр пугала самодовольная ухмылка на лице Рори Хоторна. Всю летучку он сидел и молча улыбался. Заговорил только тогда, когда все уже собрались на выход.
