через поле прочь от их
тайного места, облюбованного ими еще со школьных времен. Он шагает широко, не оборачиваясь. А она… Севрюга влачится за ним. Семенит вразвалочку на своих коротких ногах. Широкобедрая, приземистая. Ее длинная коса – столь нелепая, хотя и густая, русая – прыгает, дергается на ее широкой спине, змеится между лопаток. Коса – гордость Севрюги, а на взгляд Локи она похожа на
чайную колбасу. Он однажды выдал подобное сравнение вслух, и она… страх как обиделась на него. Но проглотила. Она все-все от него терпела. И подначки, и подколы, и насмешки, даже скрытые оскорбления. Хвост лишь сопел, когда он, Локи, и его стебал, пухлые щеки его багровели. Но ради Севрюги он не желал сам разрушать их союз.
Дружбой это никто бы не назвал. Да они и не дружили… Но выгоды от общения прежде имели немало.
Сейчас в памяти Локи Хвост, уходя, словно растворяется в тумане. А Севрюга… Она замедляет шаг, останавливается. Ее голова никнет долу. Она перекидывает косу на грудь и по привычке нервно теребит ее. На Локи накатывает горячая душная волна, и он окликает ее. Севрюга быстро оборачивается. Он видит ее лицо. Она только и ждет его зова, готовая броситься к нему, словно жалкая собачонка к хозяину, пресмыкаться у его ног, хватать за руки, реветь, клясться в страстной любви. Бесстыдно обнимать его ноги, утыкаясь мокрым от слез лицом в его бедро…
Он испытывает глухую тошноту. Никакого сострадания к ней… К рыбе Севрюге… Нет в нем жалости и к Хвосту. Лишь прежнее, жгучее, острое, нездоровое любопытство – с ранних школьных времен, когда они, скоробогатовские пацаны, одноклассники, обступали Хвоста в туалете школы или в кустах и просили… нет, требовали, приказывали показать им все.
– С кем нам еще побеседовать насчет Руслана, подскажи нам, пожалуйста, – попросил Макар.
Локи очнулся от воспоминаний.
– Паук, наверное, больше моего знает, – ответил он уклончиво.
– У него дома нам никто не открыл, – объявил Клавдий.
– Его мать в школе, хоть и каникулы. Она ж завуч. Я не знаю, где его самого носит. Я за ним не слежу.
– Он где-то учится, работает? – продолжал интересоваться Клавдий.
– Паук поступал в институт, но не прошел в прошлом году. У него отсрочка военкомата из-за осложнений после ковида. Мать-завуч его в ЧОП устроила, в охрану школы. Сейчас каникулы – он в отпуске. Шляется где-то.
– Дай нам его мобильный, – потребовал Клавдий.
Локи продиктовал.
– А почему ты мать Руслана избегаешь? – в лоб спросил Клавдий. – Она тебя искала. И за столько времени не нашла. А ты вроде в легком доступе. Торчишь на работе. А она засечь тебя не сумела, значит, ты манкируешь? Почему?
– Роза Равильевна со мной встречи не искала, – хладнокровно возразил Локи. – Она вообще всех местных сейчас чурается. Да и прежде не очень жаловала. Работала она всегда не в городе – специально, не хотела здесь связей ни рабочих, ни дружеских заводить. Но если честно… совсем уж откровенно…
– Что? – Клавдию Мамонтову показалось: бог коварства Локи сподобился вроде сменить тон и сообщить им нечто важное.
– Я и сам бы не стал с Розой Равильевной сейчас общаться, – ответил Локи, снова прикуривая сигарету.
– А причина?
– Разве она вам не призналась сама? А, ну понятно… нанятым частным детективам клиенты плохое о себе обычно не говорят. Ее же саму первую в убийстве Руслана подозревают.
– То есть? – Макар подался к парню, насторожился. – Она же заявила о пропаже сына!
– Ага. Не сразу. Спустя неделю или больше. А потом к ней домой участковый с криминалистом нагрянули с обыском. И они в их квартире вроде что-то нашли.
– Улики? Какие? – быстро ввернул Клавдий.
– Не в курсах. У ментов интересуйтесь. Если они вас не пошлют. – Локи помолчал многозначительно. – Насчет обыска в квартире весь городок в курсе. Мне Паук сказал, он своими глазами видел и машину дежурную, и участкового. Они мать в убийстве Руслана всерьез подозревать начали. Правда, не посадили ее пока. В городишке все ждут развязки драмы. А вдруг она и есть убийца?
Клавдий и Макар молчали. Подвох… Они словно споткнулись о вросший в землю скрытый травой камень. И он их поранил обоих.
– Убийцей, если уж на то пошло, может оказаться кто угодно, – заметил Макар. – В том числе и бывшие приятели Руслана.
Локи курил.
– Кроме Паука, с кем нам еще побеседовать из сверстников ваших, знакомых Руслана Карасева? – строго осведомился Клавдий Мамонтов.
– Только с Пауком, – тихо, задумчиво изрек Локи.
Про Севрюгу он им не обмолвился. Да и что проку было теперь им – чужим, посторонним, пришлым – о ней говорить…
Глава 6
Майор бальзаминов
– Здешняя полиция нашу тетю Розу в убийстве сына подозревает. – Макар покачал головой. Они, распрощавшись с Локи, отъехали от автосервиса и остановились на обочине. – Я, признаться, не ожидал… Я почти в шоке.
– Привыкай, – Клавдий искал в мобильном в интернете адрес территориального пункта участковых Скоробогатово.
– Вдруг парень врет? – Макар созерцал фабричные корпуса и темную полосу леса за ними.
– Он нам не солгал. При заявлении о пропаже человека его ближайшие родственники всегда автоматически попадают в круг самых вероятных подозреваемых. Если пропала жена – на подозрении муж, если пропал муж – жена…
– Но мать и сын! – Макар выглядел расстроенным.
– Без разницы. Для полиции… моих бывших коллег все одинаковы в подобных случаях. – Клавдий огласил адрес пункта участковых. – Вторая Песчаная улица…
– И для тебя?
– Слушай, тетя Роза не просила нас искать сынка. Мы… то есть ты сам навязался на ее всклокоченную голову. Она не отказалась. И нас не послала куда подальше. Приняла нашу помощь. Вопрос: где именно пролегла граница откровенности в ее рассказе про Руслана?
– Но она нам вообще мало сведений о нем сообщила. Даже удивительно. Отделывалась общими расплывчатыми фразами.
– Я заметил. Скрывала от нас она нечто важное? Свою собственную роль в пропаже сына?
– Участковый обыскал ее квартиру вместе с криминалистом. – Макар вспомнил слова Локи.
– С экспертами на пару обычно ищут следы крови, – Клавдий рассуждал невозмутимо, а Макар все больше мрачнел. – Но порой изымают и некоторые личные вещи пропавшего, несущие следы его ДНК, – зубную щетку, расческу, бритву. Для последующего опознания трупа.
– То есть участковый уже уверен – Руслана нет в живых?
– Два месяца минуло. Его не нашли, и он сам не объявился. Его телефон не работает.
– Но если Розу подозревают в убийстве, отчего она на свободе?
– Прямых улик против нее во время обыска в квартире не обнаружили.
– Но Локи утверждает обратное, – возразил Макар. – Отыскали они вроде что-то.
– Косвенную улику. При подобном раскладе мать задерживать нет оснований. Да и резона. Дело все равно развалится, если она ни в чем не признается. И самое главное – нет трупа. До тех пор пока тело не нашли, любые доказательства – просто факты к размышлению, но не к прямому обвинению в убийстве.
– Даже кровь в квартире? – уточнил Макар тихо.
– Именно ее всегда ищут в первую очередь. Следы замытые, уничтоженные, используют спецсредства их для выявления, – Клавдий кивнул. – Но без трупа или хотя бы его расчлененных частей кровь в роли главной улики все равно не сработает. Надо же проверить ДНК. А точный ответ даст лишь сравнение именно ДНК крови и останков, заметь – не волос с расчески пропавшего, слюны с его зубной щетки или пятен на трусах. А плоти, пусть и сгнившей за два месяца.
Макар поморщился, больше вопросов не задавал.
– Усек, братан, куда мы ввязались из-за твоей клятвы? – осведомился Клавдий. – Ладно. В панику не впадаем. Двигаем дальше.
– Тете Розе д’Альвадорес уже не верим ни на грош? – Макар включил зажигание внедорожника.
– Решим после встречи с местным участковым, – ответил Клавдий задумчиво. – Михаил Бальзаминов. Майор полиции.
– Ну и фамилия… Лютики-цветочки у меня в садочке… Я фильм с Вициным в Сети и в Англии смотрел, хохотал, – вспомнил Макар и слабо улыбнулся.
– Про майора Бальзаминова я слышал, – заметил Клавдий.
Территориальный пункт участковых располагался в новом павильоне, смахивающем на обычный сельский магазин с забранным могучей решеткой окошком. Им повезло – майор Бальзаминов оказался на месте. Кабинет-каморка – сизый от сигаретного дыма, распахнутая настежь дверь – помещение проветривалось. В коридоре, покашливая, переминались с ноги на ногу двое молоденьких патрульных. Приверженцы ЗОЖ, они брезгливо морщились и ждали,
