Сколько же должно пройти времени, чтобы развеялись мечты? Нора считала, что давно рассталась с этими девичьими глупостями. Судьба не была к ней так уж жестока. Напротив, Нора могла считать, что ей повезло. Дэвид уже планировал снова выдать ее замуж. К чему еще может стремиться женщина, кроме собственного дома? На этот раз брат предлагал ей в мужья кузена, Космо Колвилла. Космо по крайней мере не жесток. И к тому же ему, вероятно, не потребуется ее общество в Лондоне. Он полагает, что женщине вовсе не пристало изображать из себя хозяйку политического салона. Космо сам однажды сказал ей: ему нравится, что она совсем не дипломат.
Его поместья лежали в глухой дождливой части Йоркшира, где обдуваемая ветрами почва совсем не рождала на свет красоты. Вот там Нора и будет гнить, пока не умрет.
Нора резко вздохнула, заставляя себя отвлечься от этих мрачных картин, но мысли тотчас же перескочили на Ривенхема.
«Женщина не хуже мужчины, — вот что говорил он ей в былые времена. — Моя мать стала бы генералом, если бы в расчет принимались только ум и способности». Эдриан произносил эти слова с неприятной улыбкой, и Нора не до конца понимала, можно ли считать их комплиментом. «А я? — спрашивала она. — Я смогла бы стать генералом?» Тогда улыбка Эдриана смягчалась. Он ласково касался ее щеки. «Для тебя я не могу представить иной судьбы. Такая, как есть, ты создана, чтобы покорять мир».
Как нежно он дотрагивался до нее, как верил в эти слова! Сонный отвар начинал действовать, мысли путались. Невзгоды словно бы отступили, Нору охватило незнакомое беспокойство. Она раскинулась на постели. Над резными дубовыми стойками полога повис купол балдахина из переливчатого бархата с вышивкой из золотых листьев и алых бутонов роз. Здесь можно было лежать втроем, не касаясь друг друга. Возможность в одиночестве пользоваться всем этим пространством являлась, безусловно, самым пенным приобретением вдовства. Покойный муж, громадный, неуклюжий, занимал в три раза больше места, чем ему требовалось. Его тяжелые руки и ноги, как бревна, вдавливали ее в матрас, грозя удушением. Разве могла она чувствовать себя в постели удобно?
Нора провела пальцем по кружеву на занавесях полога. Ей довелось лежать рядом с Эдрианом, но они никогда не спали вместе. Не было случая. Он приезжал в Ходдерби как гость брата, что само по себе было весьма необычно, хотя их земли граничили друг с другом. Однако его семья, Феррерсы, были католиками, а католическая знать почти не допускала в свой круг посторонних. Дэвид случайно познакомился с Эдрианом в Лондоне и, вернувшись в свои края, был обязан нанести ему визит, ведь их дома разделял всего лишь один дневной переход.
При первой встрече Эдриан показался Норе невероятно красивым, но красивые мужчины интересовали ее мало. Она видела, как в родах умерли ее мать и старшая сестра, а потому жила в постоянном страхе перед замужеством. Но Эдриан Феррерс, католик, не мог претендовать на ее руку, и его присутствие не насторожило Нору. В тот первый вечер, когда он за обедом рассуждал о европейских философах, рассказывал о дальних странах и незнакомых науках, она охотно присоединилась к разговору. Дэвид, конечно, смеялся над ней, но Эдриан слушал, слушал внимательно и подавал такие разумные реплики.
Нора распахнула глаза и чуть не вскрикнула от удивления. Шторы раздвинуты. Комната залита светом. Солнечные зайчики прыгают на перламутровых вставках тяжелого дубового шкафа. Неужели так быстро пролетела целая ночь? Ведь Нора только-только прикрыла глаза... Поссет всегда туманит ей голову.
Слава Богу, что сегодня не будет дождя!
Из-за окна долетел крик. Мужской крик. Ривенхем. Нора мгновенно все вспомнила, соскользнула с кровати и бросилась к окну. На подъездной дорожке двое воинов тренировались в фехтовании. Один был в простой рубахе из грубого льна, второй — в костюме с изящной вышивкой. Шпаги встретились, зазвенела сталь. Воин в простой рубахе отпрыгнул, выкрикнул что-то язвительное и рассмеялся. Темноволосый франт выругался и бросился в атаку. Нора сумела разглядеть его лицо и узнала лорда Джона Гардинера. Она хорошо его помнила. Мальчишкой он был ленив, тщеславен и высокомерен. Перед самым отъездом из Лондона Норе довелось принимать сэра Джона и его отца. За обеденным столом в доме ее мужа эти двое сидели со снисходительным видом победителей. Подобострастные манеры маркиза поощряли их высокомерие. К тому времени уже было ясно, что болезнь королевы Анны скорее всего смертельна. Тоу судорожно пытался обрести новых друзей, чтобы сохранить власть в наступающую эпоху вигов. Нора сидела с ледяным видом и наблюдала, как в течение бесконечного обеда из девяти блюд муж пресмыкается перед гостями. Лорд Барстоу поигрывал вилкой и едва сдерживал зевоту. Лорд Джон брал пример с отца, извергая поток плохо замаскированных насмешек и оскорблений. Тоу краснел и бледнел, но в конце концов согласился со всеми их требованиями. Чтобы заручиться дружбой Гардинеров, ему пришлось влезть в долги и практически ограбить собственных фермеров. Вскоре эти усилия принесли единственный плод. Во время парламентских дебатов по обвинению отца Норы лорд Барстоу выступил против того, чтобы за грехи изменника были сурово наказаны его родственники. «Разве не должны мы показать этим заблудшим цену истинного милосердия? — вопрошал он. — Разве не должны мы дать им пример настоящей христианской доброты, столь несхожей с безнравственным поведением их отца?» Виги, пребывающие в состоянии победной эйфории, согласились с его доводами, и Ходдерби остался во владении Дэвида.
Муж Норы был очень доволен этим свидетельством благорасположения Гардинеров, но прожил слишком недолго, чтобы в полной мере насладиться их дружбой. Что касается Норы, то с тех пор она лишь однажды виделась с лордом Джоном и, вероятно, приняла его недостаточно любезно. «Что должно произойти, чтобы Колвиллы запомнили свое место? — недовольно протянул он. — Вы дерзаете смотреть мне прямо в глаза, а должны бы благодарить на коленях».
Нора так вцепилась в подоконник, что у нее побелели костяшки пальцев. Вот какую компанию привез Ривенхем в ее дом!
Пытаясь успокоиться, она глубоко вздохнула. День обещал быть безоблачным. С поля прилетел порыв холодного ветра и принес резкий, щекочущий ноздри запах. По крайней мере сегодня не будет дождя.
Снизу раздался хриплый смех. Они приехали обыскать поместье, а сами скачут, как расшалившиеся мальчишки. Но, разумеется, обыск — только предлог. На самом деле они явились за Дэвидом. Об этом почти открыто сказал ей сам Ривенхем.
Пальцы Норы разжались. Прошлой ночью под действием гнева и паники она сочла его признание за угрозу. Сейчас, при ясном свете дня, она осознала, что у Эдриана не было нужды сообщать ей о своих истинных намерениях.
