Два взрыва (почему два?) гремят почти одновременно, дом ходит ходуном, и на улице начинается ожесточенная пальба. Длинными очередями бьют сразу два пулемета, им вторят автоматы, среди которых я различаю скороговорку ППД.
На стене вспухают дымки выстрелов, но огонь направлен куда-то в другую сторону. Во всяком случае, по дому никто не стреляет.
Снова бухают гранаты, на этот раз как-то глухо.
Кто-то орёт.
Проснулись, наконец, часовые?
Пропустить участие в такой азартной драке? Что обо мне подумают?
Спрыгиваю на пол, винтовку за спину, мешок на место, автомат в руки.
Выглядываю на улицу. Сразу у входа лежит убитый немец, вся грудь разворочена. На свою гранату упал?
В поле зрения противника не вижу. Вся стрельба сосредоточена у погреба. Хм, а мне как раз туда и надо…
Я был в нескольких метрах от угла, когда оттуда, отстреливаясь от кого-то невидимого мне, вывернулись несколько фрицев.
На пятом или шестом выстреле автомат вдруг замолкает. Осечка? Но одного солдата все же свалить удалось. Швыряю замолкшее оружие в ближайшего немца (он выпускает винтовку и хватается за лицо — хорошо попал!) и перекатом ухожу под стену. Не ровен час, выскочат из-за угла таинственные преследователи, и окажусь я прямо на линии огня. Теряя на ходу мешок и винтовку, врезаюсь плечом в стену и разворачиваюсь назад. Прямо на меня летит здоровенный немец. Приклад уже занесен для удара. Но у меня в руке пистолет. Сухо трещат выстрелы, и фрица разворачивает боком. Ноги его подгибаются, и он всем телом рушится на меня. Еле-еле успеваю убрать голову. В поле зрения еще один немец. Стреляю и вижу, как он роняет свое оружие. А в пистолете осталось всего два патрона! Но есть еще и второй ствол…
— Хватит! Кончились уже супостаты…
Сажусь и мотаю гудящей головой. Мысли нехотя возвращаются на свое место…
Смотрю на говорившего. Высокий боец с винтовкой в руках. По штыку стекает красное — кровь? Взгляд на петлицы. Сержант.
— Все, что ли, уже?
— Да, похоже, что так. Это ты по телефону звонил?
— Я. Вон того фрица глянуть надо, ему автомат в бошку прилетел, так что может быть, и живой ещё.
— Левкин! Вон того проверь! — кричит кому-то сержант и снова поворачивается ко мне. — Идти можешь?
— Могу, — опираясь о стену, встаю на ноги и подбираю с земли свои вещи.
— Эк тебе сидор-то разворотило! — крякает мой собеседник.
Смотрю на мешок. У него прибавился ещё и длинный поперечный разрез. Чем это так?
— Штыком это, — уловив мой взгляд, поясняет сержант, — вон тот фриц тебе в спину бил. Да увлекся слишком, вот меня и прозевал. Вовремя ты по ним ударил, они уже в нас стрелять приготовились. А тут им сзади — раз!
Он вытирает свой штык о мундир лежащего немца.
— Автомат заело, — оправдываюсь я, — а так… им бы ещё раньше прилетело.
— И так хорошо сработал! — не соглашается он со мной. — Мы видели, как ты в погреб-то сиганул! Думали, всё — щас там тебя и похоронят! А потом я на тех немчиков посмотрел… Ловко ты их! Да и тут тоже… постарался… любо-дорого глянуть!
— Что ж сразу-то не стреляли?
— Приказ… — виновато разводит он руками. — Должон понимать, чай не первый год-то служишь?
— Да уж… набегался в свое время.
— Товарищ сержант! — кричит молодой боец. — Живой немец-то! Только обалдевший!
— Ага! — довольно крякает мой собеседник. — Тащите его с нами. Здесь приберитесь, дом проверьте, как там?
Он поворачивается ко мне.
— Ну что, пошли?
Снимаю с немца ранец и вытряхиваю на землю его содержимое. Перекладываю в него свои вещи и с сожалением бросаю негодный уже вещмешок.
— Пошли…
Мы с ним идем по площади. Здесь ещё около десятка бойцов. Они осматривают убитых фрицев, собирают оружие и патроны.
— В лесу бы глянуть, — говорю я сержанту, — там еще фрицы могут быть.
— Нету их там, сюда они все приперлись. Мы с башни их видели.
Проходим мимо порезанных мною немцев и уходим дальше вглубь погреба. Сержант подсвечивает себе фонариком. Огибаем какие-то столбы, поворачиваем, снова спускаемся.
— Стой! Кто идёт?
- 'Кувшинка'. Сержант Непийвода.
- 'Озеро', товарищ сержант. Проходите.
Невидимый часовой отступает вглубь, и мы идем дальше.
— Надо же… а я и не думал, что тут такие подвалы большие.
— Они не такие уж и большие, скорее, запутанные, — не соглашается сержант.
— Ну… может быть. Только как же немцы вас не нашли-то? Старший лейтенант говорил, что были они здесь.
— Были. Только толку им с того?
Он останавливается у стены и что-то делает. Чуть слышно скрипнув петлями, кусок стены поворачивается, и в свете фонарика я вижу уходящий куда-то в глубину тоннель. Там не совсем темно — кое-где горят редкие лампочки.
— В монастыре они до второго пришествия могут землю рыть, — говорит за моей спиной сержант. — Там ничего нет, только посты скрытые. А мы все в лесу сидим…
Глава 7
Под внимательным взглядом хозяина кабинета полковник несколько смутился. Но быстро взял себя в руки.
— Видите ли, товарищ Крылов, Осадчий и сам этого толком не понял до конца.
— То есть как? Внутрь же он как-то попал?
— Тут такое дело, товарищ Крылов… когда Особый отдел вместе с разбитым артполком оказался в окружении, к майору подошел один из бойцов роты связи…
— Так…
— Он рассказал майору, что перед самой войной он, недалеко от этих мест, ремонтировал линии связи какого-то непонятного объекта. По его словам, это был большой подземный бункер где-то в лесу.
— Он указал его местонахождение?
— Да. И даже показал вход в кабельный колодец. Проникнув в него, сотрудники Особого отдела смогли найти и обычный вход. Их оказалось несколько. Причём — все в разных местах. Были выходы в лес, в близлежащий монастырь и к реке.
— Так-так… Связист, значит…
— Да. В бункере нашли приборы наблюдения — вроде перископов на танках или на подводных лодках. Посты обороны и даже телефонную связь. Была и динамо-машина, которая работала от протекающей поблизости реки. Есть проточная вода, и даже кухня имеется. Только еды нет никакой.
— И что же это за бункер такой?
— Осадчий этого не знает. Вернее — не знал на момент отправки группы капитана Майбороды.
— Вы говорите, что там даже телефоны есть?
— Есть. Только неизвестно, куда ведут их провода. На звонки никто не отвечает.
— А что ещё нашел там майор? Может быть, документы какие-то?
— Нет. Никаких документов там не обнаружено. Бункер пуст.
— Но для жизни пригоден?
— Да. В нём сейчас разместился личный состав Особого отдела и взвод охраны. Остальные части расположены в лесу между бункером и противником.
— Как далеко немцы находятся от бункера?
— По-разному. Но ближе тридцати километров никого нет. В лесных деревеньках их гарнизоны не стоят, но патрули бывают часто.
— То есть они и ближе тридцати километров подходят?
— Точно мы не знаем, но, скорее всего, да.
— А сколько народу там всего?
— На момент отправки группы Майбороды — четыреста тридцать два человека. Но постоянно подходят новые. Группами и в одиночку.
***
Скрипнула металлическая дверь больничного отсека, и в комнату вошли двое. Первый из вошедших имел знаки различия капитана, второй — майора НКВД.
Лежавший на кровати человек приподнялся на локтях, что вызвало инстинктивное движение к нему у сидевшей рядом медсестры.
— Лежите-лежите! — сделал успокаивающий жест майор. — Вы ранены, и вам необходим покой.
По его знаку медсестра встала и вышла в коридор. Майор присел на освободившийся стул. Молчаливый капитан остался стоять у двери.
— Вы просили встречи со мной, — майор пододвинулся ближе. — Что вы хотели мне сообщить?
— Извините, товарищ майор, но… на документы ваши я могу посмотреть?
— Извольте, — ничуть не удивившись, майор вытащил из нагрудного кармана удостоверение личности. — Достаточно?
— Майор Осадчий Игорь Федорович, является начальником Особого отдела …. Стрелковой дивизии. Да, товарищ майор, мне этого более чем достаточно.
— Встретившим вас бойцам вы назвали мою фамилию и сказали, что говорить будете только со мной.
— Совершенно верно, товарищ майор.
— А у вас, в свою очередь, какие-либо документы есть?
— Нет, товарищ майор. Вы же знаете правило — уходя в разведку, сдавать документы.
— Знаю. Но как же нам тогда быть? Каким образом вы можете удостоверить свою личность?
— Выбрасывая нас сюда, командование предусмотрело и такую возможность, товарищ майор. Учитывая вероятность того, что часть группы может и не дойти до вас, были предусмотрены соответствующие меры опознавания и на этот случай.
— Например?
— Товарищ капитан, — повернулся ко второму гостю лежащий, — там, у входа, стоят мои сапоги. Будьте добры, дайте сюда правый.