Штабы полков управляли батальонами также по радио. Надо сказать, что рации типа РБ были неплохими для своего времени. Дальность действия их невелика, но ведь и наступали мы тогда не очень быстро. Эти рации при умелом использовании вполне обесценивали управление частями и подразделениями. Хуже обстояло дело со связью в звене штаб армии — штаб дивизии, где применялись более мощные автомобильные станции. Но виноваты были не радисты, а плохие дороги…
После завтрака мы с капитаном Крыловым верхом отправились по маршруту движения штаба дивизии. С нами ехали на санях радисты. Время от времени мы останавливались, запрашивали от полков обстановку, наносили ее на карту. Когда догонял нас начальник штаба — докладывали ему последние данные и, получив указания для передачи полкам, снова выдвигались вперед.
В Мамоновгцине разведчики привели к нам из леса двух сильно обмороженных гитлеровцев — солдат противотанкового дивизиона 123–й пехотной дивизии. По словам пленных, их дивизион был разбит нашими частями, а его остатки пытались мелкими группами выйти по лесам на северо–запад.
Короткий зимний день близился к концу. Перед заходом солнца нас догнал газик–вездеход. В дивизии такая машина была только у полковника Макарьева. Но на этот раз приехал не он. Из машины вышли два незнакомых нам товарища в полушубках. Мы спрыгнули с лошадей и представились. Они назвали себя: Пуркаев и Тевченков. Спросили, имеем ли мы последние данные за дивизию. У меня на карте было нанесено положение 73–го и 164–го полков, а за 82–й полк были сведения, принятые час назад. Я доложил, что полки приближаются к рубежу, который был определен командармом в его приказе на сегодняшний день.
Пуркаев поинтересовался, где находится командир дивизии. Я назвал северо–западную окраину деревни Мамоновщина: там размещался КП. Пуркаев хотел было ехать дальше, но вдруг вспомнил:
— Ночью по телефону я с вами разговаривал?
— Да, со мной.
— Передали задачу командиру дивизии?
— Передал утром.
— Ну хорошо. А на резкость не обижайтесь, на войне всяко бывает, — улыбнулся он и сел в машину рядом с начальником политотдела армии дивизионным комиссаром Тевчепковым. Они поехали к командиру дивизии.
Наступление продолжало развиваться. Ведя упорные бои, наши части 14 января овладели рядом населенных пунктов в 10 километрах южнее Молвотиц и вышли на дорогу Молвотицы — Холм. На всем нашем пути полыхали пожары: поспешно отступавшие фашисты беспощадно сжигали деревни.
Вечером штаб дивизии двинулся на новое место — в деревню Афаносово. На одном из перекрестков дорог мы чуть не столкнулись с группой гитлеровцев численностью человек двести, отходивших по нашим тылам.
В штабной колонне' — десять саней и небольшая охрана. Мы мгновенно изготовились к бою, но немцы прошли мимо, не обратив на нас внимания. Сами мы нападать не решились. Слишком неравными были силы.
Двух солдат, отставших от своей группы, нам удалось захватить в плен. Тут‑то и выяснилось, что остатки 416–го пехотного полка отходят в район Молвотиц. Для разгрома этой группы поблизости, к сожалению, не оказалось наших войск, и ей удалось ускользнуть.
Наступая в юго–западном направлении и почти не встречая организованного сопротивления, дивизия к утру 15 января вышла главными силами в район Благодать, Долгуша, Рунницы. Темп преследования возрос: мы двигались теперь по дороге Молвотицы — Холм, которую фашисты поддерживали в хорошем состоянии.
Однако по мере продвижения вперед увеличивались и трудности. Из‑за отсутствия горючего отстали танковый батальон, дивизион PC и артиллерийский полк усиления на мехтяге. Тяжелое положение создалось с подвозом продовольствия и боеприпасов.
6
16 января командование Северо–Западного фронта поставило перед войсками 3–й ударной армии новую задачу. Точнее сказать — не одну, а целых три.
На правом фланге армия должна была овладеть опорными пунктами противника Ватолино и Молвотицы.
В центре — подвижными отрядами 33–й дивизии занять 19 января город Холм.
На левом фланге — продолжать наступление на юго–запад, в сторону Великих Лук.
Фронт 3–й ударной, достигший к тому времени 100 километров, расширялся. Силы армии дробились на три части, каждой из которых предстояло действовать на самостоятельном направлении.
Вряд ли такое решение можно было считать удачным. Но задача была поставлена и ее требовалось выполнять.
О начале нового этапа операции в нашей дивизии узнали с большим опозданием. Основной командный пункт армии находился в Мамоновщине, в 80 километрах от нас. Фактически мы были почти отрезаны от него бездорожьем и не имели никакой связи.
Наконец в штабе армии нашли способ доставить нам распоряжение командарма. Мы получили его днем 18 января, когда, по мысли командующего фронтом, 33–я дивизия должна была уже вести бой за Холм, с тем чтобы 19 января полностью овладеть городом.
Сроки, указанные в приказе, были давно уже не реальными. Но, руководствуясь сутью распоряжения, мы сразу начали подготовку частей дивизии к выполнению новой задачи.
Командир дивизии решил: 19 января полки должны совершить 30–километровый марш, выйти в район Холма, окружить его и, нанося удар с запада и северо–запада, в ночь на 20 января овладеть городом.
По данным разведки, Холм был занят вражеским гарнизоном численностью свыше 1000 человек. Кроме того, до 500 человек было в отрядах, прикрывавших подступы к городу с востока. Когда капитан Крылов доложил об этом полковнику Макарьеву, тот в резкой форме выразил несогласие, полагая, что оценка противника слишком завышена. Он даже упрекнул Крылова и меня в том, что мы, хоть и учились в академии, не всегда правильно разбираемся в обстановке и допускаем ошибки. Однако дальнейший ход дела подтвердил справедливость доклада начальника разведки.
Готовя боевой приказ, мы стремились предусмотреть события завтрашнего дня и поставить частям наиболее реальные задачи как по времени, так и по силам. Предварительно начальники штабов полков были предупреждены о подготовке частей к маршу.
К тому времени, когда был готов приказ, всех командиров полков вызвали в штаб дивизии. Полковник Макарьев поставил им задачи по карте и определил порядок взаимодействия между частями при штурме города. Тут же командирам полков вручили боевой приказ с приложенным к нему листом кальки, на которой была нанесена' задача каждого полка.
Аппарат управления дивизии сработал в этот раз точно и быстро. Задачу вовремя довели до всех исполнителей. В час ночи 19 января части уже выступили по намеченному маршруту.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
