Лазурь чистого неба сменилась затяжными тучами тёмной завесы облаков.
Забежав на веранду для пикников, мы облегчённо выдохнули.
– Проклятье! Я не бегала так с последнего зачёта несколько месяцев назад, – ворчу я, хватаясь за свой побаливающий бок.
– Какая же ты нерасторопная, сестрёнка. Пока бежали, ты споткнулась о несуществующий барьер трижды.
– Извини, спортсмен, – фыркаю я, начиная выжимать мокрую майку.
Уилл приглушённо смеётся, следуя за мной и стряхивая с волос капли. Промокшие до нитки, мы стоим под навесом и наблюдаем, как небесный плач тревожит озеро. Крупные капли бьют по некогда тихой глади, создавая многочисленные круги на воде. Дождь усиливается ещё сильнее, перевоплощаясь в настоящий ливень. Я ёжусь от сильного порыва ветра и прислоняюсь к деревянному столбу беседки.
– Что будем делать? – тихо спрашиваю я.
– Понятия не имею. Возвращаться по такой погоде весьма сложно, поэтому стоит переждать здесь.
Я утвердительно киваю и обнимаю свои плечи руками. Чувствую, как меня начинает бить озноб. Заметив моё состояние, Уилл снимает с плеч свой рюкзак и достает оттуда небольшой плед.
– Отогрейся немного, а я пока пойду, достану горячий чай и разузнаю про ночлег.
– Думаешь, придётся остаться?
– Я не знаю, малышка. Обещаю, я что-нибудь придумаю.
Оставив меня, брат отправляется на поиски. Я же морщусь от капель, что изредка отскакивают мне в лицо, и полностью закутываюсь в плед, забираясь на лавочку с ногами. Между тем, я ничуть не расстроена. Этот день был наполнен той непосредственностью и лёгкостью, в какой я так отчаянно нуждалась последнее время. Ведь практически каждый день я мечтала, чтобы вернуться в прошлое и в корне изменить тот злополучный вечер… Если вы когда-либо испытывали это ощущение безысходности, то поймёте меня. И наверняка каждому на этой земле хотя бы однажды хотелось исправить свои ошибки. Перенестись в тот день и повести себя иначе. Но наш мир так устроен, что это просто невозможно. В твоём распоряжении есть только настоящее и будущее. Но… хватит ли этого, чтобы всё исправить?
Я до сих пор помню тот самый день, хоть и не до конца осознаю, чем я руководствовалась, когда вела себя подобным образом. Впрочем, тем же самым вопросом задавался и Уилл. Зато я чётко знала, что именно тот самый вечер сдвинул нас с привычной действительности.
Это было в Атланте. Мы отмечали конец учебного года вместе с нашими однокурсниками. Людей было слишком много, и я не узнавала ни одного знакомого лица. Мы были в лесу, разводили костёр и пили пиво из бочонка. Всё на уровне студентов, у которых, безусловно, отсутствует чувство меры в подобных вопросах. Однако я не вправе осуждать их, ведь именно в тот день я стала на миг одной из них.
Уилл присоединился к «загулявшим первокурсникам» и составил мне компанию. Дальше все последующие действия смешались: колыхающий огонь костра, алкоголь, жар, шум кричащих голосов, громкая музыка, танцы. Настоящее безумство, в котором я не постеснялась участвовать. Образы людей плыли перед моими глазами, каждый был похож на предыдущий. И только Уилл всегда оставался собой. Без каблуков я казалась совсем коротышкой рядом с таким великаном, как мой брат. Девушки бросали голодные взгляды на его подтянутое тело, а я, вздёрнув нос, нежилась в его объятиях. Он повсюду был рядом со мной, не оставляя меня ни на секунду. И в какой-то момент всё полетело к чертям. Мои подкашивающиеся от танцев ноги ослабли, а голова закружилась. Смеясь, брат притянул меня к себе… и тогда я слишком явно почувствовала его силу. Не ту ласковую защиту, какой он всегда меня баловал, а именно мужскую силу – как некое разительное преимущество.
Я никогда не забуду, как в его пшеничных прядях путались отблески костра. Мне казалось, будто эти крапинки сверкающего огня долетают и до меня, проникая под кожу и заставляя задыхаться от нашей близости. То была другая близость. И он тоже почувствовал это. Наверное, именно в тот самый момент мы и переступили границы дозволенного. С примесью смущения запускала я свои дрожащие пальцы в его светлые пряди, а Уилл, замерев, неотрывно наблюдал за моими действиями. Я ощущала, как от его тела исходил жар. Эти пылающие искры были повсюду: в воздухе, позади нас, между нами… Лесная прохлада исчезла. Воздух стал плотным. Но никто из нас тогда даже не думал спугнуть это странное для нас чувство, которое легко и осторожно коснулось нашей связи.
Уилл аккуратно подхватил меня на руки, и мои ноги воспарили ввысь, отрываясь от земли. И вот, наши лица уже на одном уровне. Брат наклонился ко мне и прижался своими тёплыми пухлыми губами к щеке. Этот невесомый поцелуй – он отличался от простого чмока, которым мы выражали свою привязанность. Он тоже был другим.
Тогда его губы задержались дольше обычного на моей пылающей щеке. Помутнение рассудка. Помешательство. Наваждение. Из его полураскрытых губ вырвался судорожный вздох. И после этого он не отстранился. Лишь двинулся дальше, скользя по контуру моих скул и останавливаясь у мочки ушей. Это были безумные секунды. Возможно, самые лучшие в моей жизни. И сейчас, когда я прокручиваю их в голове, меня вновь охватывает жар, как и в ту самую ночь. Воспоминания согревают меня в эту холодную погоду больше, чем тёплый плед, предоставленный братом. И вот теперь, когда я в очередной раз прокрутила наши запретные минуты, я не совсем уверена в своём желании изменить тот самый вечер…
– Миа, ты тут заснула? – слышу я родной голос позади.
Оборачиваюсь, устремляя взгляд на брата. Он так же красив и обладает той же самой мужской силой, которую я разглядела в нём в Атланте. Крепкую грудь обтягивает мокрая ткань футболки, выставляя напоказ все его прелести, промокшие светлые пряди кажутся мне тёмными, а с его волос скатываются дождевые капли, падая на совершенное лицо. Теперь в теле моего родного брата живёт ещё один человек, к которому я испытываю необъяснимую тягу. И чёрт возьми, с тех пор я никак не могу вернуться в колею прежней жизни.
– Прости, я не услышала тебя, – тихо отзываюсь я, встречаясь с его глазами. В них застыл немой вопрос, но разве я знаю на него ответ? Я сбита с толку, Уилл.
– Пойдём, иначе по приезде домой мы с тобой сляжем, – говорит брат, подходя ко мне.
– Как ты нашёл ночлег? Здесь обычно делают бронь за недели вперёд.
– Я умею найти подход к людям, Мими. Правда, условия у нас будут не самыми лучшими, но зато там есть горячий чай и кровать, – отвечает Уилл и тянется к моей руке.
Я дёргаюсь от его прикосновения и прячусь под плед, замечая мелькнувшую тревогу в его аквамариновых глазах. Сейчас, прокрутив в памяти все прошедшие события, я чувствую, что это слишком опасно для меня. Прикосновение его длинных, таких любимых мною пальцев могут вновь вызвать во мне непозволительные для нас ощущения. Поднимаюсь с лавки и перебираю ватными ногами вслед за братом. Он кажется мне поникшим, и я неловко утыкаюсь носом в его предплечье. И кажется, сквозь шумный ливень я различаю облегчённый вздох, вырвавшийся из его груди. И вот, всё снова относительно спокойно. Всё снова под временным и шатким контролем.
