Сложив руки в своих обширных рукавах, он добавил:
— Обвинение против студента Вана имеет несколько слабых мест. Вы это увидите на послеполуденном заседании. Затем он встал и последовал за управляющим.
4. СУД ЗАСЛУШИВАЕТ КАНДИДАТА, ДОПУЩЕННОГО К ЛИТЕРАТУРНЫМ ЭКЗАМЕНАМ; СУДЬЯ ДИ ДАЕТ МА ЧЖУНУ ОПАСНОЕ ПОРУЧЕНИЕ
Судья вернулся в свой кабинет задолго до того, как удар гонга оповестил о послеполуденном заседании. Его ожидали секретарь Хун и трое других помощников.
Он надел официальный костюм, на голову — шапочку из черной саржи и прошел на возвышение в присутственном зале. Короткое утреннее заседание, по-видимому, не обескуражило граждан Пуяна, ибо в зале яблоку негде было упасть.
Начальник уезда сел за стол под красным покрывалом и приказал начальнику стражи ввести мясника Сяо.
Судья внимательно рассмотрел его, пока тот приближался. Это простой и честный, но не слишком умный мелкий лавочник, решил он. Когда мясник простерся перед ним, коснувшись пола лбом, судья сказа:
— Я, глава этого суда, сочувствую твоему горю. Мой выдающийся предшественник, судья Фон, уже сделал тебе выговор за беспечность, с которой ты выполнял свои обязанности отца семейства. Не буду к этому возвращаться. Но есть в этом деле много обстоятельств, которые я хотел бы проверить, поэтому должен тебя предупредить, что пройдет какое-то время, прежде чем я вынесу свое постановление. Но справедливость восторжествует, и Чистота Нефрита будет отмщена. В этом ты можешь быть уверен.
Мясник Сяо почтительно пробормотал несколько слов благодарности и по знаку судьи был возвращен на свое место.
Просмотрев какую-то бумагу, судья Ди приказал:
— Пусть выйдет вперед чиновник, устанавливающий смерть! Тот приблизился к возвышению. Это был молодой человек с умным лицом. Судья сказал:
— Пока дело еще свежо в вашей памяти, я желаю допросить вас о различных обстоятельствах и прежде всего мне хотелось бы получить ваше личное описание жертвы.
— Почтительно докладываю вашему превосходительству, что обследованная мною девушка была крупной и крепкой для своего возраста. Как мне рассказывали, она с утра до вечера трудилась в доме и еще помогала отцу. У нее не было никаких недугов. Ее тело было сильным и здоровым, и ей можно было не бояться любой тяжелой работы.
— Вы осмотрели ее руки?
— Да, господин судья. Его превосходительство судья Фон придавал особое значение этому моменту. Он надеялся найти под ногтями жертвы частицы ткани или чего-то еще, что послужило бы основанием для установления одежды убийцы. Но у жертвы были короткие ногти привычной к физическому труду женщины, и найти ничего не удалось.
Одобрительно кивнув, судья Ди задал следующий вопрос:
— В своем отчете вы описываете синяки, оставленные пальцами убийцы на шее жертвы. Вы также утверждаете, что на них можно распознать следы ногтей. Подробно опишите мне их.
Подумав, судебный лекарь ответил:
— Как обычно, следы ногтей образовывали форму полумесяца. Они не были глубокими, но кожа в разных местах была поцарапана.
— Внесите в дело эти дополнительные подробности, — потребовал судья.
Разрешив затем чиновнику удалиться, он приказал поставить перед ним Вана.
Когда стража выполнила приказ, судья проницательно взглянул на обвиняемого. Он увидел молодого человека среднего роста, одетого в длинное синее платье кандидата на литературные экзамены. Он довольно хорошо держался, но узкая грудь и сутулые плечи выдавали человека, который никогда не занимается физическим трудом и большую часть времени проводит в обществе книг. Его приятное, с развитым лбом лицо оставляло впечатление ума, но вялый рот говорил о слабости характера. На левой щеке виднелись еще не зажившие царапины.
Когда он пал на колени перед судом, судья суровым тоном сказал ему:
— Ты, Ван, тот презренный, кто запятнал честь людей образованных. Ты, обладавший бесценной привилегией изучать классиков и должный бы проникнуться их возвышенными заветами, предпочел воспользоваться своим разумом для совращения невежественной девушки! Ее невинность стала легкой жертвой твоих низменных телесных потребностей, но поскольку и это тебя не удовлетворило, нужно было, чтобы ты ее изнасиловал, да еще и убил! У тебя нет ни одного смягчающего обстоятельства. Закон будет применен во всей его суровости. У меня нет ни малейшего желания выслушивать то, что ты можешь сказать в свою защиту. Я это прочитал в деле и нахожу омерзительным. Я задам тебе лишь несколько дополнительных вопросов и советую тебе говорить мне чистую правду.
Судья Ди наклонился, чтобы бросить взгляд на документ, и начал:
— В своем показании ты утверждаешь, что проснулся утром семнадцатого дня в развалинах старого дома. Точно опиши мне, что ты увидел вокруг себя.
— Благородный судья, — дрожащим голосом ответил Ван, — ничтожному студенту, каким я являюсь, невозможно подчиниться вашему приказанию. Солнце еще не взошло. В предрассветных сумерках я смог заметить лишь несколько куч кирпича, напоминавших обвалившуюся стену и исчезавших под густыми зарослями колючего кустарника. Только эти два обстоятельства и припоминаю твердо. Пытаясь встать, а голова моя еще была тяжелой и видел я плохо, я споткнулся о кирпичи. Мое платье порвалось о колючки, которые исцарапали мне лицо и тело. В тот момент моим единственным желанием было побыстрее покинуть то грустное место. Я неясно припоминаю, что пересек множество улочек. Я шагал, опустив голову, пытаясь собраться с мыслями и встревоженный тем, что Чистота Нефрита напрасно ожидала меня накануне вечером.
Судья дал знак начальнику стражи. Тот ударил кандидата Вана по губам.
— Прекрати лгать! — рявкнул судья. — И ограничься ответом на мои вопросы.
Обратившись к стражникам, он приказал:
— Покажите мне царапины на теле этого человека! Начальник стражи схватил Вана за воротник платья и поставил на ноги, в то время как двое его людей грубо сорвали с обвиняемого одежду. Ван громко закричал от боли, ибо на его спине еще не зажили следы от полученных три дня назад ударов кнутом. На груди, плечах и руках виднелись довольно глубокие царапины и многочисленные синяки. По знаку судьи Ди стражники снова бросили Вана на колени перед судьей, не потрудившись вернуть ему одежду. Судья возобновил допрос:
— Ты заявил, что, кроме жертвы, тебя самого и портного Луна, никто не был осведомлен о твоих тайных посещениях. Очевидно, это пустое предположение. Как можешь ты быть уверен, что какой-нибудь случайный прохожий не наблюдал твоих действий?
— Прежде чем выйти из дома, благородный судья, я всегда проверял, пустынная ли улица. Иногда я слышал приближение ночного дозора и тогда выжидал, пока он минует меня, прежде чем пересечь улицу и проскользнуть в темный тупик. Оставив за спиной лавку Сяо, я уже мог ничего не опасаться. Даже если кто-то и зашел бы на улицу Полумесяца, я всегда мог укрыться в темноте, оставаясь незамеченным. Опасными были только несколько мгновений, необходимых, чтобы подняться по веревке, но в это время Чистота Нефрита смотрела из окна, и она предупредила бы меня, если бы кто-то приблизился.
— Кандидат на литературные экзамены тайно пробирается ночью, словно обыкновенный вор! — воскликнул судья Ди презрительно, — Какое милое зрелище! Но напряги все-таки свою память и попытайся припомнить, не случилось ли что-нибудь такое, что могло поколебать твою уверенность в себе.
Ван задумался, но в конце концов сказал:
— Припоминаю, благородный судья, что около двух недель назад я был сильно напуган странным происшествием. Выжидая подходящий момент, чтобы перебежать улицу, я увидел ночной дозор, начальник которого стучал своей деревянной колотушкой. Я подождал, пока они пройдут всю улицу Полумесяца, и после того, как дозор скрылся в дальнем ее конце, за углом, где горящий фонарь обозначает кабинет врача Фана, собирался проскочить в тупик. И в это мгновение я вновь услышал колотушку, причем совсем рядом со мной. Страшно напуганный, я замер в тени стены. Внезапно стук прекратился, и я ждал сигнала тревоги, который ночные дозорные, приняв меня, естественно, за грабителя, должны были дать. Но ничто не нарушило ночной тишины. Поэтому, решив, что стал жертвой собственного воображения или же донесшегося эха, я дернул за конец скрученной ткани, чтобы предупредить Чистоту Нефрита о своем присутствии.
Судья шепнул стоявшему рядом секретарю Хуну:
— Это новый факт. Отметить его в деле.
А потом, нахмурив брови, сердито сказал Вану:
— Ты заставляешь суд напрасно терять время. Как мог дозор так быстро обернуться?
Повернувшись к первому писцу, он приказал:
— Зачитайте вслух показания кандидата Вана, чтобы обвиняемый мог нам сказать, точно ли записаны его слова, перед тем как оставить отпечаток пальца на документе.
